Девчонки хватались за руки и отплясывали посреди гостиной какие-то сумасшедшие танцы, а несколько сокурсниц напали на меня, сжав со всех сторон в крепких объятиях.
— Это все Маришка, девочки! Это ей спасибо надо сказать.
— Что вы, не мне! — Я быстро открестилась от этой чести. — Не я их покупала.
— Но это ведь твой поклонник, — заявила Аделаида, — значит, тебе спасибо.
— Да, да! Маришка, ты — чудо! Ты нас спасла.
— Как только узнаешь его имя, непременно расцелуй от всех нас.
Я оглядела счастливые лица и вздохнула про себя: «Может, на поцелуй он и рассчитывал».
Старый дом встретил молчанием и неподвижной тишиной. Однако обоих мужчин не остановили запертые ворота и тяжелый засов. Неслышно защитники вошли в полумрак двора, где под ветром качались и шелестели листьями деревья, бросая на землю темные пятна густых крон, и прошли в просторный зал с колоннами. Во всем музее теперь царили мир и покой, и только этот зал наполнялся неясным шепотом и шорохами.
Эсташ остановился посреди просторной комнаты, а Олайош замер чуть позади. Тени, скрывавшиеся в полумраке, неслышно заскользили к центру, обретая черты и линии обычных человеческих фигур. Вокруг тен Лорана собирались защитники, все те, кто получил послание и не замедлил откликнуться и кто оказался в состоянии приехать в башни.
— Этторе,
[12] — склонили они головы, — ты позвал нас на помощь.
— Спасибо, — просто ответил Эсташ, а Олайош выступил из-за плеча друга и по очереди пожал руки всем собравшимся в зале мужчинам.
— Я рад, я очень рад, — говорил растроганный Аллар, а ему отвечали искренними улыбками и крепкими дружескими объятиями.
— Расскажи нам весь план, хранитель. — Вперед вышел крепкий седовласый мужчина. По возрасту почти половина присутствующих годилась тен Лорану в отцы, но ни один из них и не вспоминал об этом. Уважение и почти преклонение, читавшиеся в их речах и движениях, заставляли Аллара особенно ясно ощущать тот внутренний трепет, который на подсознательном уровне он всегда испытывал в присутствии Эсташа.
— Вам хорошо знаком план башен и расположение строений. Назвать точный день и время нападения невозможно, но я ощущаю, что он приближается. В центре гимназии расположен колодец.
— Он очень глубок и прорублен в скале.
— Колодец до сих пор заполнен водой?
— Да. Но я смогу осушить его на определенное время, а ваша задача держать защитное плетение, которое не позволит воде вновь наполнить его.
— В чем основная роль колодца?
— Он станет убежищем для учеников.
Защитники оборачивались друг к другу, и хотя в полумраке большого зала неясно читались выражения их лиц, однако достаточно было прислушаться к своим ощущениям, чтобы почувствовать общую тревогу.
— Нет шансов закрыть школу, — подтвердил их подозрения Эсташ, — единственная уступка, которую может сделать директор, это объявить о коротких каникулах. Они дадут ученикам три дня отдыха от занятий после праздника, который мы назвали юбилеем башен.
— Этторе, полагаешь, на это время придется нападение?
— По моим ощущениям, да.
— То есть больше половины учеников на три дня заберут родители, — вступил в разговор Олайош. — Мы уже поработали в этом направлении, но, к сожалению, не всех удалось убедить, поскольку невозможно объяснить истинные причины. Полное отсутствие доказательств, друзья мои. Пришлось идти иным путем и придумать праздник. Благо точную дату по старому летоисчислению только мы и в состоянии назвать. Однако глава попечительского совета все же очень настаивал на отмене каникул, мы вынуждены были пойти на открытый конфликт с Орселем.
— Да, скандал в Сенате вышел знатный, — хмыкнул кто-то из защитников. — Ваш отец, тен Лоран, выступил с прочувствованной речью, заявив, что если защитников ставят в такие условия и они не имеют права даже почтить день гибели своих предков, то все представители высшей власти хоть сейчас готовы покинуть Сенат и более не возвращаться. Сперва слова не были приняты всерьез, но когда один за другим защитники стали подниматься со своих мест, многие, кажется, испугались и заняли сторону тен Лорана.
— Только очень жаль, что не вышло закрыть школу.
— Мы сделали все, что было в наших силах, — вздохнул Олайош.
— Так что же с колодцем? — прозвучал новый вопрос.
— Каждый защитник будет ответственен за свою часть башен. Постарайтесь разбить гимназистов на определенные группы, так проще держать их все время под наблюдением. Для каждого из вас готов план коротких переходов. Задача — провести учеников к колодцу и спустить в него. Вода станет естественной преградой со всех сторон, плюс наша магия, а вы будете заслоном для тварей.
— Мы не подведем, хранитель.
— Мы защитим детей пусть даже ценой своей жизни.
— Я рассчитываю на вас.
Столовая была заполнена гомонящими гимназистами. Все уже узнали хорошую новость — после выступления можно будет уехать домой на три дня. Я сперва тоже очень хотела поехать, а потом рассудила так: родители на летний сезон сняли дом в Сенаториуме, чтобы находиться в центре бурлящей светской жизни, и только осенью планировали вернуться в поместье. Папа с мамой хоть и не слишком любили эти развлечения, но ради будущего своих детей принимали приглашения на приемы и заводили полезные знакомства. Однако в городе у меня увеличивались шансы все три дня общаться с женихом, умеющим подгадывать моменты и отлавливать несговорчивую невесту. В общем, решила остаться в школе. Раз не будет занятий и заданий, смогу спокойно практиковать свой дар. Кстати, начать собиралась именно сейчас, ведь чем раньше, тем лучше. Нужно лишь загадать самое простое желание.
— А что сегодня на десерт? — спросила, оказавшись у раздаточного столика.
— Пирожки с ягодой, — ответила Селеста, придирчиво осматривая румяный сдобный пирожок и подсчитывая в уме, может ли она съесть два или лучше выбрать один.
— Вчера были со сливочным кремом, — вспомнила я и, состроив умильную гримасу, сложила ладони у груди, обращаясь к раздатчице: — У вас не осталось?
Обычно свежая выпечка просто не доживала до следующего дня, так что шанс найти один пирожок был непомерно мал, но пока женщина задумалась над вопросом, я сосредоточилась, закрыла глаза и от всей души пожелала получить пирожок со сливочной начинкой.
— Нет, тэа, — качнула головой готовщица.
— Совсем-совсем? А вы не посмотрите? Может, один где-то потерялся на холодильной полке? Это мои самые любимые. — Разочарование было столь сильно, что даже голос чуточку охрип.
Не вышло.
— Дайте минутку, — сжалилась при виде вселенского горя сердобольная женщина и скрылась за дверью раздаточной.
