При мысли о том, что Имоджен могла забеременеть от него еще раз, когда она даже не захотела сохранить их первого ребенка, ему стало дурно. Как он мог допустить, чтобы страсть, которую разжигала в нем эта женщина, задурманила ему мозги до такой степени!
О чем он только думал!
Рауль пулей вскочил с кровати. Его одежда валялась разбросанная по полу, как доказательство того, что он был абсолютно не способен контролировать себя, когда они влетели в эту комнату и повалились на кровать…
– Что случилось?
Имоджен удивленно посмотрела на него, еще плотнее кутаясь в простыню. Следы румянца от полученного оргазма уже успели исчезнуть с ее лица, но глаза по-прежнему были широко распахнутыми и затуманенными. Судя по всему, Имоджен тоже никак не могла собраться с мыслями.
– Я спрашивал тебя, спала ли ты с Аднаном? – бросил Рауль, натягивая брюки.
– Спрашивал, – растерянно повторила Имоджен. Она вспоминала, как Рауль заявил, что не стесняется того, что снова пришел в возбуждение. Его не волновало то, что Имоджен заметила, что он снова хочет ее после того, как они всего пару минут назад занимались любовью. И она тоже не стеснялась. По правде говоря, ее приводило в восторг то, что их пламенная страсть до сих пор не угасла. Что Рауль сейчас, как и тогда на Корсике, не мог удовлетвориться за один раз и ему хотелось большего.
– А я сказала, что это не твое дело.
– Ты ошибаешься. Мы только что занимались сексом без презерватива.
О черт.
Ей показалось, что комната вдруг начала сжиматься, становясь темнее с каждым ее вздохом. Лицо Рауля было скрыто в сумерках, и только его глаза поблескивали в темноте, как два холодных озера над резко очерченными скулами. Что стало с его мягкими, чувственными губами, такими жадными и такими ненасытными, которые целовали ее с такой страстью, что у нее кругом шла голова?
Он вдруг пришел в себя. Имоджен могла прочитать его мысли, которые были написаны на его побледневшем лице.
До Рауля дошло, что они наделали, как глупо себя повели. И теперь, когда, судя по всему, его больше не приводила в восторг мысль о близости с ней, она тоже ужаснулась произошедшему.
– Тебе не о чем беспокоиться!
– Нет? – цинично приподнял бровь Рауль. – Почему это?
Имоджен душили слезы, и она понимала, что не сможет открыться ему.
Поэтому она сказала только часть правды.
– Мы с Аднаном… мы никогда не спали.
– У вас никогда не было интимных отношений?
Для мужчины, больше похожего на бандита, стоявшего с босыми ступнями на потертом ковре рядом с кроватью, с расстегнутыми брюками и ремнем, свисавшим с его узких бедер, этот вопрос прозвучал как-то необычно и по-старомодному.
– Нет. Никогда. – Для Имоджен было крайне необходимо, чтобы он поверил ей. – Я… У меня никого не было после тебя.
– Вообще никого?
Казалось, Рауль вернулся в реальность после того, как витал где-то в другом мире.
– Но нам все равно не следовало быть настолько глупыми, чтобы не подумать о безопасном сексе.
Теперь, глядя на его лицо, превратившееся в маску, Имоджен поняла, что никогда не рискнет рассказать ему о ребенке, которого потеряла. Потому что Рауль пришел в ужас оттого, что она могла забеременеть от него, и пошел бы на все, чтобы избежать такой возможности.
Имоджен решила промолчать, чтобы защитить себя. Она бы просто не вынесла, если бы Рауль в открытую заявил, насколько ему отвратительна идея быть отцом ее ребенка.
– Все… все в порядке.
– Никаких последствий? – Его голос прозвучал требовательно, заставив Имоджен внутренне поежиться.
– Никаких.
– Господи, спасибо, – горячо поблагодарил Рауль на своем родном языке.
Если у Имоджен и оставалась еще какая-то надежда на лучшее, то после его слов она растаяла словно дым. От пылкой страсти, царившей в этой комнате всего пару минут назад, не осталось и следа, и Имоджен почувствовала себя скомканной и мятой, как край простыни, свисавшей с кровати. Больше не в силах произнести ни слова, она поднялась и начала собирать свои вещи, валявшиеся на полу. А потом просто стояла с одеждой в руках и не могла сдвинуться с места, потому что, одевшись, она бы продемонстрировала, что их с Раулем время подошло к концу. Раз и навсегда.
Имоджен понимала, что так и должно было случиться. Их больше ничего не связывало, потому что страсть, пожиравшая их, перегорела, и заменить ее было нечем.
Она смотрела, как Рауль заправляет рубашку в брюки, затягивает ремень и застегивает его решительными, взвешенными движениями. То, что казалось Имоджен новым началом их отношений, оказалось их концом. Последней, полной пылкой страсти близостью. Моментом, когда Рауль пошел на поводу у своих желаний, а Имоджен смогла сбежать от реальности и забыться в его жарких объятиях.
Но под конец всегда приходится платить по счетам.
Она надеялась оставаться в забытьи до утра и провести последнюю ночь с Раулем, удерживая за порогом этой комнаты гору проблем, которые ей придется решать. Но взамен получила краткое горько-сладкое мгновение страсти, и реальность, которая сейчас смотрела ей в глаза, казалась намного ужаснее, чем раньше. Она влюбилась в Рауля, но он отвергнул ее и бросил, и с тех пор она отчаянно пыталась привести в порядок свои расшатанные чувства. Ей казалось, что она почти достигла какого-то подобия покоя, даже позволила себе подумать о браке с Аднаном, понадеявшись, что глубокие раны, которые нанес ей Рауль, начали заживать.
Но всего за пару дней – ведь даже недели не прошло – его повторное появление в ее жизни и все то, что последовало за ним, оторвало хлипкий пластырь, которым она заклеила эти раны, открывая едва затянувшиеся шрамы. Имоджен снова вернулась туда, откуда начинала, но только на этот раз все было намного хуже. На этот раз она знала, что спасательные круги, которые они с Аднаном предложили друг другу, разлетелись на куски, и их нельзя было починить. В одну секунду Имоджен испортила жизнь и себе, и Аднану. Ее отца ждало банкротство, передача конюшни в другие руки и, скорее всего, беспробудное пьянство.
А это значило, что она потеряет дом, в котором прожила всю свою жизнь и который только обрела ее сестра. Всех лошадей заберут за долги и отправят одному Богу известно куда. Но, хуже всего, Имоджен придется смириться с тем, что в будущем ее ждет пустота, потому что она так и не оправилась от любви к Раулю. Она по-прежнему любила его и, возможно, будет любить до конца своих дней, тогда как он просто использовал ее, чтобы удовлетворить свою похоть, а она оказалась настолько слаба, что уступила ему.
Рауль получил желаемое и был благодарен за то, что ему удалось избежать последствий их близости. А у Имоджен откуда-то взялись силы стоять и смотреть, как он в который раз бросает ее.
– Имоджен, – резко, без тени тепла в голосе, обратился к ней Рауль. – Мы допустили ошибку.
