– Все хорошо. Я держу тебя. Имоджен, я держу тебя. Я не дам тебе упасть.
Если он сказал что-то еще, она не услышала, потому что не смогла больше сдерживаться и разрыдалась. Собранные за два года слезы промочили насквозь рубашку Рауля, отчего та прилипла к его телу, когда Имоджен вцепилась в его руки, ощущая пальцами его мощные мускулы. Она покачнулась и почувствовала, как Рауль поддержал ее, прижимая к себе.
А потом будто земля начала уходить у него из-под ног, и он начал медленно оседать на землю, увлекая Имоджен за собой. Ничего не видя из-за слез, застилавших ее глаза, и по-прежнему прижимаясь к нему, она оказалась у него на коленях. И Рауль держал ее в своих объятиях, пока она не успокоилась. Икая и сморкаясь, Имоджен подняла голову и потрясенно посмотрела на запачканную черной тушью белоснежную рубашку Рауля.
– Извини, – выдавила она.
– Нет, – горячо возразил Рауль. – Это ты меня извини. Я так перед тобой виноват. Мне следовало догадаться… И я не должен был верить…
Значит, он поверил ей. Ведь Рауль ни на секунду не усомнился в том, что рассказала ему Имоджен о том, как потеряла ребенка из-за внематочной беременности. Его доверие не могло исцелить горечь ее воспоминаний и облегчить пережитую ею ужасную боль, физическую и душевную, но оно пролило бальзам на ее раны и придало ей сил. То, в чем она нуждалась на протяжении долгого времени.
– Мне следовало доверять… Но потом я увидел ту фотографию.
Имоджен резко вскинула голову. Она знала, что снимок, на котором они с Киэрой были запечатлены после долгожданной встречи, попал в желтую прессу, но она никогда бы не подумала, что он попадется на глаза Раулю на Корсике.
– Это было после того… Киэра помогала мне.
– Я знаю.
Если бы его губы находились чуть дальше от ее уха, она бы ни за что не расслышала этот тихий шепот, но его было достаточно, чтобы она подняла свое залитое тушью лицо и посмотрела Раулю в глаза.
Его щеки были влажными от ее слез, стекавших на его покрытый щетиной подбородок. Или она ошибалась? Имоджен часто заморгала, чтобы лучше видеть, и заметила влагу, блестевшую на густых черных ресницах Рауля.
– Рауль… – дрожащим голосом произнесла Имоджен и мягко коснулась его щеки. Ее сердце болезненно сжалось, когда на кончиках ее пальцев остались следы его слез. – Ты веришь мне?
– Конечно верю. Ты бы никогда не стала обманывать насчет подобных вещей. Мне следовало знать. Но когда я приехал…
Он запнулся и покачал головой. Но Имоджен и так все поняла.
– Это случилось, когда ты приехал в Ирландию в первый раз?
Рауль медленно кивнул.
– Я увидел тебя с Аднаном.
Когда он увидел Имоджен с другим мужчиной, смеющейся и заглядывающей ему в глаза, его охватила такая ревность, что он перестал соображать.
– Я был не прав. Ужасно не прав. Я позволил себе озлобиться из-за прошлого. Ты совсем не такая, как Элис. Или все остальные…
Рауль на секунду закрыл глаза и вернулся в прошлое. В то время, когда он узнал, что Элис избавилась от ребенка, которого зачала с его отцом, чтобы жить беззаботной жизнью с мужчиной, который был намного моложе ее предыдущего любовника.
– Я понимаю тебя.
– Тогда ты ошибаешься, – мрачно возразил он. – Потому что я не заслуживаю твоего понимания.
С нежностью, которая совсем не вязалась с угрюмым тоном его голоса, Рауль провел кончиками пальцев по ее щекам, вытирая остатки ее слез. Он какое-то время пристально смотрел Имоджен в глаза, и его губы дрогнули в едва заметной улыбке.
– Я поверил тому, что говорили другие. Не один раз, а дважды. Я верил в худшее, тогда как мне следовало верить в лучшее. Я приехал сюда, чтобы сорвать твою свадьбу.
– Но в том, что произошло, по правде говоря, не было твоей вины. Если бы Аднан тогда не вернулся вместе с Киэрой и моим отцом, той сцены в твоей спальне никогда бы не случилось, – поспешила заверить его Имоджен, но ее слова возымели обратный эффект.
– Может, все случилось бы по-другому, но все равно случилось бы. Я сделал бы все для того, чтобы не допустить вашей свадьбы. Я очень виноват перед тобой.
И только когда Имоджен снова коснулась его щеки и он увидел, что ее пальцы увлажнились, понял, что не сумел совладать с чувствами. Но ему было все равно. Это были слезы, которыми он оплакивал свое предательство по отношению к Имоджен и память их ребенка, у которого не было шанса выжить. И который чуть не унес жизнь самой Имоджен.
– Но если я смогу простить тебя? – мягко спросила она, не отнимая ладони от его щеки.
Если бы она только знала, чего ему стоило повернуться и прижаться губами к ее руке. В его объятиях Имоджен излучала тепло и нежность, а аромат ее кожи сводил его с ума, заставляя сгорать от желания. Но он уже однажды позволил своим чувствам сбить его с толку и ни за что не повторит свою ошибку. Рауль собирался очистить свою совесть и вернуть Имоджен все, что задолжал ей.
– Простить? О, радость моя…
Он взял ее на руки и, поднявшись с пола, немного помедлил, борясь с желанием прижать ее к своему изнывающему от неутоленного желания телу.
Но потом Рауль все же опустил Имоджен на кровать и отстранился, высвобождаясь из ее объятий. Но под конец он не сдержался и слегка прижался губами к ее щеке.
– Может, ты бы и простила, но я не могу. Я никогда не прощу себя за все то зло, которое причинил тебе.
– Но, Рауль!
Имоджен в страхе смотрела, как исчезали слезы, которыми они оплакали своего ребенка, и как Рауль все больше и больше отдалялся от нее. И печаль в его глазах словно предупреждала о том, чтобы она даже не пыталась преодолеть пропасть, которая пролегла между ними.
– Нет, дорогая моя, – покачал головой Рауль, поднимая руки, словно отгораживаясь от нее. На его лице отобразились такие чувства, которые привели Имоджен в отчаяние и лишили ее способности говорить или двигаться. – Я предал тебя.
– Ты…
Ей хотелось возразить, но она знала, что Рауль не будет ее слушать. Поэтому Имоджен просто покачала головой и увидела, как его лицо медленно расплылось в какой-то подавленной, удрученной улыбке.
– О да, возможно, не так здесь, – он коснулся пальцем своего лба, чуть надавив на него, словно хотел очистить свою память, – как здесь.
С этими словами Рауль прижал ладонь к своему сердцу. Костяшки его пальцев побелели, и Имоджен поняла, что проиграла. Она могла бы сразиться со многими вещами, но не смогла бы одолеть совесть Рауля, восставшую против своего хозяина.
– Имоджен, позволь мне помочь тебе, – почти у двери сказал он. – Я позабочусь о твоем будущем, обещаю. Все, что ты могла бы получить в результате нашего брака, принадлежит тебе. И никаких условий – это мой подарок тебе. Но позволь мне уйти. Позволь мне отпустить тебя.
