Я виновата! Я не была хорошим человеком, но даже сейчас мне сложно переступить через собственные убеждения и начать говорить. Никогда не думала, что умру от руки человека, защищая демонов!
— Решила поиграть в партизанку? — моя голова приподнялась над водой. Его рука цепко держала за волосы, пока я пыталась вдохнуть.
— Иди к дьяволу, — закашлявшись и сплевывая попавшую внутрь воду, с трудом выдавила я.
— Только после тебя, — зло произнес он.
Наверное, я его раздражала. Может быть, он рассчитывал, что я сдамся гораздо раньше? Быть в шаге от цели, и терять время с не слишком умной и везучей девицей только потому, что она решила защищать кого-то ценой своей жалкой жизни?
— Наверное, они причинили тебе зло, — тихо прошептала я, упираясь щекой о край ванны, — мне жаль.
— Тебе. Меня. Жаль, — сквозь зубы произнес Глеб, — пожалей себя, дрянь.
— А смысл? — я подняла на него взгляд.
Охотник склонился надо мной так низко, что можно было ощутить на шее его горячее дыхание.
— Замерзла? — с наигранным удивлением он наблюдал, как мое тело сотрясает дрожь, — что же, пришло время тебя согреть.
Вытащив из ванны, он бросил мое полуокоченевшее тело на пол. У меня хватило сил отползти от него на несколько метров, а он не торопился меня догонять, наслаждаясь страхом и беспомощностью.
— Ты ненавидишь их, меня, — начала я, — но и людям ты не друг. Ты способен убить любого, кто встанет на твоем пути. Но самое главное — ты ненавидишь себя.
— Серьезно так думаешь? — с интересом спросил он.
— Продолжая меня мучить, ты не исправишь того, что произошло с тобой или близкими людьми, — всхлипнула я, видя как он достает какой-то продолговатый предмет.
— Не в моих силах исправить, — возразил он, — только наказать.
Мое тело содрогнулось, как от электрического разряда, сердце защемила тупая боль. Он убрал руку, но боль не отступала, разливаясь волнами.
— Ты не человек! Монстр. Такой же, как они, — едва смогла выдавить я из себя.
— Заткнись, тварь! — грубо прорычал он, хватая меня за воротник, поднося шокер к лицу.
Значит, он потерял терпение и решил меня убить, — с каким-то безразличием отметила я. Слава Богу, скоро все закончится. Рыдая от боли, я вжалась в пол, словно мечтая слиться с ним в одно целое. Ожидая новой боли, в голове билась только одна мысль — я не сдамся.
ХХ
Все, что со мной происходило, я воспринимала сквозь дымку ускользающего сознания. Была боль, но какая-то отстраненная, слабость и усталость. Лишь когда моя щека коснулась холодного пола, я начала приходить в себя, но с сознанием ко мне вернулся страх и отчаяние. Почему я все еще жива? Разве ему недостаточно того, что он со мной сделал? Сколько же ненависти может быть в этом человеке?
— Откуда они у тебя? — его голос звучал отстраненно. Что-то горячее коснулось моей обнаженной спины, и я инстинктивно дернулась. О чем он? Что еще ему от меня нужно?
— Ответ не убьет тех, кого ты защищаешь, — его рука поднялась выше, к плечам, раны на которых затянулись сравнительно недавно. Так вот о чем он? Неужели несколько шрамов смогли его заинтересовать?
— Это случилось в клане, — пытаясь говорить, я закашлялась. Видимо, купание в холодной воде не прошло бесследно. Хотя, какая теперь разница?
— Кто это сделал?
— Палач, — кашель смолк, и я тяжело дыша, прикрыла глаза. Конечно, лежать на холодном полу, в мокрой, порванной одежде, со связанными сзади руками было не слишком удобно. Но все, чего мне сейчас хотелось — несколько минут покоя, без вопросов, без боли.
— За что? — его руки подняли меня с пола, и поставили на колени, — что ты сделала?
— Я…, - сглотнув, я продолжила, — пыталась убить демона.
Дрожь стала сильнее, мне пришлось приложить усилия, чтобы не клацать перед охотником зубами. Нет уж! Моей слабости он не увидит! В конце концов, я выжила среди демонов, неужели сейчас сдамся человеку?
В тот момент я еще не четко понимала, что неосознанно отделяю себя и от тех, и от других. Особенно было горько от того, что в сущности так и не нашла себе места в жизни, оказавшись где-то на ее краю.
— И осталась жива? — по-моему, он удивился, хотя по его голосу понять было трудно.
В следующую минуту у меня потемнело в глазах, стало трудно дышать и я снова соскользнула на холодный пол.
— Мы отследили передвижение Вунсолая. Он убрался из своей берлоги пару дней назад.
— Меня не интересует где он жил, — отрезал полукровка, — только куда исчез.
— Немыслимо, но мы потеряли след как только нашли его убежище, — в голосе высшего проскользнула злость, его красноватые глаза ярко блеснули, — вероятно, ему кто-то помогал.
— Отис, ты в этом сомневался? — холодно поинтересовался Валар, — я был о тебе лучшего мнения.
— Хозяин! Каждый из нас пытается найти след вашей жены. Но позвольте напомнить — если бы вы не настояли на том, что большая охрана не нужна, возможно, Вунсолай не смог бы проникнуть в этот дом.
Склонив голосу перед полукровкой, он ожидал, что тот изольет на него свой едва сдерживаемый гнев. Но неожиданно Валар выпрямился, устремив взгляд на помощника:
— Ты прав. Я обязан был предусмотреть все. Совет не должен знать, сколько на самом деле демонов в моем распоряжении. Но я недооценил другой угрозы — охотников.
— Не хотите же вы сказать, что они использовали Вунсолая, чтобы схватить госпожу Регину? Они бы никогда не пошли против собственных правил.
— Они — нет. А вот некто, кому на правила плевать, — Валар замолчал, еще раз прокручивая в голове события последних недель, — мне кажется, что нападение на особняк и исчезновение девчонки звенья одной цепи.
— Если она у охотников, это объясняет, почему вы ее не чувствуете, — вставил Отис, — мы можем поймать нескольких и допросить.
— Не поможет, — возразил полукровка, — я уверен — никто из них не знает о планах одного конкретного человека. Нам нужен тот, кто уже давно пытался добраться до Регины. Она сейчас с ним.
— Но зачем она ему? Она же человек.
Валар не ответил. Отпустив кивком головы Отиса, он погрузился в собственные мысли, пытаясь найти выход из тупика, куда его загнали обстоятельства и пресловутая судьба.
Краткие мгновения бодрствования сменялись забытьем. Но мне можно сказать повезло — вместо того, чтобы оставить на полу, Глеб перенес меня в небольшую комнату и опустил на кровать. Пристегнув запястье левой руки к железной раме, и убедившись, что я не собираюсь приходить в себя, он вышел. Мне пришлось подождать еще несколько минут, чтобы убедиться — он действительно ушел, и не наблюдает за мной. Значит, у меня есть возможность попытаться освободиться. Подергав руку, и поняв, что кисть упорно отказывается пролезать сквозь браслет, я, чертыхнувшись, поискала глазами что-то, чем бы смогла ее стянуть, уменьшив в размере. В этом случае я даже не надеялась раздобыть скрепку или гвоздь — у меня начисто отсутствовали способности к взлому или вскрытию замков. Не найдя ничего подходящего кроме тонкого дырявого матраса и поняв, что здесь он совершенно бесполезен, я приняла решение пожертвовать своей имеющей довольно жалкий вид блузкой. Оторвав правый рукав и разорвав его на несколько неровных лент, я тщательно обмотала ими запястье и кисть. Большой палец упорно не желал уменьшаться, но, понадеявшись на удачу, я уперлась ногой в раму кровати и дернула руку изо всех сил. Черт! В кино это было проще простого. Дернув несколько раз, я счесала кожу до крови. Что же, никто не обещал, что будет легко и просто!
