Лиза делает то же, что сделала его мать. Ради ребенка она жертвует собой и собственными нуждами, хотя и по другим причинам.
— Почему? Ты видела, где я рос, когда мы с матерью после ухода отца перебрались в Мадрид.
— Бытовые проблемы меня не пугают. — Лиза посмотрела на него с мольбой в надежде на то, что он ее поймет. — Я просто хочу быть лучшей матерью, нежели моя собственная. Я хочу любить своего ребенка и заботиться о нем, давать ему все необходимое. Я считаю, что ему необходим отец, но только внимательный, надежный и постоянный. Только от тебя зависит, будет ли у моего ребенка такой отец.
Макс посмотрел на розовые щеки Лизы, на ее красивые рыжие волосы, которые трепал ветер. Он так мало знал о ее прошлом. Они совершили ошибку, когда пошли на поводу у своей страсти, не поговорив по душам. Когда решили, что физического влечения достаточно для брака.
— Ты почти никогда не говорила о своей матери.
— Потому что она никогда меня не любила. Я была ей не нужна. Я была полностью предоставлена сама себе. Я насмотрелась на сына своего отчима, которого постоянно разыскивала полиция, и решила, что не буду такой, как он и его друзья. Что сделаю все для того, чтобы во мне перестали видеть девочку из бедного района. Я окончила школу с отличием и выучилась на физиотерапевта. Мою мать раздражает, что я выбралась из грязи, в которой она по-прежнему живет. Она постоянно ищет способы, как вернуть меня туда, где, по ее мнению, мое место.
— Она правда сделала бы это?
Он подумал о грубой озлобленной женщине, которую видел за неделю до их с Лизой свадьбы, и решил, что его жена не преувеличивает.
— Сделала бы, будь это в ее силах. Но, может, не будем больше о ней говорить? Может, оставим в покое прошлое и сосредоточимся на будущем? У нас будет ребенок, и мне бы не хотелось растить его одной, но я сделаю это, если у меня не будет другого выбора.
Говоря это, Лиза выглядела такой уязвимой, что он, не удержавшись, заключил ее в объятия.
— Пока я жив, ты не будешь одна, дорогая.
Он говорил серьезно, поскольку действительно собирался всегда быть с ней и с их ребенком. Сейчас Лиза не просила его о любви, а остальное он может ей дать. Выполнит обещание, похожее на то, которое когда-то дал своей матери. Он пообещал ей, что позаботится об Анджелине, и сдержал свое слово. В течение последних двадцати лет он защищал свою младшую сестру и делал все для того, чтобы она ни в чем не нуждалась. Он ведь сможет делать то же самое для своего ребенка, не так ли?
Закрыв глаза, Лиза уткнулась лицом в Макса. Он поделился с ней своими секретами, открылся ей. Теперь они могут наконец двигаться дальше, стать полноценной семьей и вместе готовиться к рождению ребенка. Она поверила Максу. Он действительно готов дать ей все, что она когда-либо хотела. Все, кроме любви.
Подняв взгляд, она увидела в глубине его глаз грусть. Его лицо больше не походило на бесстрастную маску. Он казался другим, более мягким. Это и есть настоящий Макс?
— Становится холодно, — сказала она, чтобы не совершить глупости и в очередной раз не признаться ему в любви.
— Наконец-то ты это заметила, — рассмеялся Макс. Его голос прозвучал расслабленно. — Может, вернемся домой?
— Нет, давай еще немного погуляем. Холод бодрит.
Тогда Макс так нежно ее поцеловал, что у нее создалось ощущение, будто он все-таки по-своему ее любит. В глубине ее женского естества тут же вспыхнул огонь, и она пожалела о том, что настояла на продолжении прогулки.
Словно прочитав ее мысли, Макс слегка отстранился и посмотрел на нее полными желания глазами.
— Жаль, что ты не хочешь прямо сейчас пойти домой и лечь в постель.
Ее губы покалывало от его поцелуя и холодного ночного воздуха.
— Признаться, я уже передумала.
Макс удивленно поднял брови:
— Правда?
— Да. Там гораздо теплее.
Он взял ее за руку и повел назад к дому:
— Обещаю, что этой ночью тебе будет очень жарко.
Проснувшись следующим утром, Лиза обнаружила, что лежит одна в постели. Простыни рядом с ней были холодными, но при воспоминании о прошлой ночи ее бросило в жар. Во время их с Максом близости она вкладывала в свои ласки и поцелуи всю свою любовь к нему. Она хотела показать ему всю глубину своих чувств к нему, не используя для этого слова.
Вдруг ей в голову пришла волнующая мысль. Что, если Макс все это время делал то же самое? Что, если праздник в загородном доме, дорогие платья и бриллиантовые украшения — это знаки его любви к ней? Что, если он ее любит, но не осознает этого?
Полная надежды, она встала с кровати, оделась и пошла искать Макса.
— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — спросил он, когда она зашла в его кабинет, где он работал с бумагами.
— Спасибо, хорошо. Сегодня меня не тошнило, — ответила Лиза, подойдя к окну.
— Рад это слышать. Мне не терпится увидеть тебя в черном платье на праздновании дня рождения Анджелины. — Поднявшись, он встал у нее за спиной, обнял ее и поцеловал в шею. — Еще больше мне не терпится снять его с тебя, когда мы вернемся домой.
— Я тебе говорила, что ты развратник, Макси-милиано Мартинес? — рассмеялась она, развернувшись в его объятиях и обвив руками его шею.
Легонько коснувшись губами ее губ, он убрал назад пряди волос, упавшие ей на лицо.
— Ты бы предпочла, чтобы я не говорил тебе подобные вещи?
Лиза покачала головой, и он поцеловал ее снова. На этот раз им помешал звонок телефона, донесшийся из спальни.
— Кажется, это твой мобильный.
— Я отвечу на звонок и вернусь, — сказала она и направились в спальню.
Когда она достала из сумочки свой мобильный и увидела на экране слово «мама», внутри у нее все упало, но все же она нажала кнопку соединения.
— Значит, вы с Максом снова вместе. — Резкий голос матери подействовал на нее как ушат холодной воды.
— Да, мама, — сухо ответила она.
Ну почему мать не может за нее порадоваться? Почему она подвергает сомнениям каждое ее достижение?
— Я читала газеты. Он теперь богатый наследник. Неудивительно, что ты к нему вернулась.
— Я не такая, как ты, — отрезала Лиза, жалея, что ее мать не стоит сейчас рядом с ней и она не может сказать ей это в лицо.
— Неужели?
— Совсем не такая. — Подойдя к окну, Лиза посмотрела на быстро текущую реку.
— Ты беременна?
К горлу подкатилась тошнота, и Лиза не смогла ответить и прислонилась лбом к холодному стеклу.
— Значит, ты все-таки беременна.
— Я тебе еще ничего не ответила.
— Твое молчание сказало мне все, дорогая.
