— Перестаньте! — крикнула она на весь зал. — Это неправда. Дарио никогда бы не причинил мне вреда.
Присутствовавшие, бурно отреагировав на ее заявление, с шумом повставали со своих мест. Судья несколько раз призвал всех к порядку, а прокурор требовал сделать перерыв. Но она почти ничего из этого не слышала, потому что кровь зашумела в ее ушах. Через секунду у нее перед глазами все поплыло, и Меган провалилась в кромешный мрак.
— Все хорошо, саrа, — снова вырвал ее из темноты голос Дарио.
Они сидели на маленьком потрепанном диване в небольшом кабинете, заставленном шкафами с книгами и папками. Ее голова покоилась на его плече. Июльское солнце ярко светило, и в его лучах весело танцевали пылинки.
— Это правда? — Дарио посмотрел на ее живот. — Ты все еще беременна?
— Да… Врач сказал, что это девочка.
— Una bambina? — Его лицо просияло от счастья.
— Прости, что я солгала тебе. Я повела себя как трусиха…
— Нет, это я настоящий трус, — возразил Дарио, смахнув с ее лица слезинку.
Меган заморгала и взяла его за руку:
— То, что сказал адвокат о твоей матери…
Дарио хотелось бы, чтобы Меган никогда не узнала правду о его прошлом. Но теперь уже нет смысла скрывать это.
— Да, она умерла, и в этом виноват я.
— Но почему?
Дарио ненавидел себя сейчас еще больше, заметив в ее взгляде сочувствие.
— Я спровоцировал его. Своего отца.
— Я не верю тебе, — встала на его защиту Меган.
Ее преданность только убедила его в том, что она должна узнать все. Узнать, какой он на самом деле ужасный трус.
— Ты не понимаешь. Мой отец был влиятельным человеком. У него была другая семья, а мою мать он сделал своей любовницей. Этот негодяй постоянно оскорблял и ее, и меня. Ему нравилось издеваться над нами. Когда я проснулся в ту страшную ночь, то увидел, что он опять ее бьет.
— О, как это ужасно… — Меган крепче сжала его руку.
— Я начал кричать на него, говорил, чтобы он оставил ее в покое. Мне тогда было всего восемь. Глупый самонадеянный мальчишка. Я хотел защитить свою мать, но сделал только хуже. Он набросился на меня с ремнем. И если бы не мать, то, скорее всего, я не выжил бы. Она заслонила меня собой и приняла на себя весь его гнев.
— Не смей себя винить за это. — Меган обхватила его лицо руками и заставила посмотреть на себя. — Ты был ребенком. И твоя мать пошла на это, потому что любила тебя.
Угрызения совести вцепились в него неумолимой хваткой, как когти дикого зверя.
— Разве ты не видишь? Эта история повторилась с тобой. Я солгал тебе, чтобы ты разделила со мной постель в ту ночь. Я не думал ни о чем, кроме своего удовольствия. А тебе пришлось заплатить за это высокую цену. Мои действия вызвали агрессию Уиттейкера, которая вылилась на тебя.
Меган обняла его за талию и спрятала лицо на его груди:
— Это не так! Ты не можешь нести ответственность за то, как ведут себя другие.
Дарио отчаянно хотелось в это верить, хотелось ответить на ее объятия, но он не мог пошевелиться. Затаенная боль, убивавшая его столько лет, муки совести и чувства, которые он отрицал последние два месяца, разом обрушились на него.
— Я люблю тебя, Дарио, — тихо прошептала Меган.
Ее признание повергло его в шок. Он приподнял ее лицо и с невероятной нежностью прижался губами ко лбу. Стена, за которой Дарио скрывался всю жизнь от всего мира и от собственных эмоций, рухнула. Но…
— Ты не можешь любить меня. Я не заслуживаю этого.
Обвив руки вокруг шеи Дарио, Меган поцеловала его. Она поняла, что трагедия, произошедшая с его матерью, лишила его веры в то, что он достоин любви.
И они слились в долгом, отчаянном поцелуе, в котором нашла свое выражение вся та необъятная буря эмоций, которую они оба испытывали. Только нехватка кислорода заставила их наконец оторваться друг от друга.
Переведя дух, Меган спросила:
— Ты любишь меня? Хочешь этого ребенка?
Дарио положил руку ей на живот:
— Да и да. Но я не переживу, если снова причиню тебе боль.
Меган накрыла его руку своей ладонью. Теперь ей стало понятно, почему Дарио было так трудно признаться в своих чувствах.
— Я знаю, тебе страшно. Любовь всегда пугает. Но если ты переборешь свой страх, нас с тобой ждет счастливое будущее. Ты сделаешь это ради меня?
— А вдруг я не стану хорошим отцом? — все еще сомневался Дарио. — Или хорошим мужем?
— Жизнь никогда не дает гарантий. Мы с тобой совершим еще очень много ошибок, я уверена. Но мы все сумеем преодолеть, если будем вместе, поверь мне. Скажи, что ты готов попытаться построить со мной семью.
Ее сердце замерло в ожидании ответа.
— Ты уверена, что хочешь разделить жизнь со мной? — серьезно спросил Дарио. — Мой отец был настоящим подонком. Откуда мне знать, что значит быть хорошим отцом…
— А моя мать бросила меня и сестру ради очередного любовника. Возможно, мы не станем идеальными родителями, но уж точно будем лучше, чем наши собственные.
— Тогда у меня нет выбора, — пробормотал Дарио, уткнувшись в ее волосы. — Даже я не могу оставаться трусом рядом с такой храброй женщиной, как ты. Мне кажется, пришло время обручиться по-настоящему. Ты выйдешь за меня замуж, cara!
Ее сердце взмыло ввысь от счастья.
— Конечно!
Дарио снова впился в губы Меган, сжав в ладонях ее пышную грудь. Волна возбуждения прошлась по ее телу.
Громкий стук в дверь застал их врасплох.
— Простите, что вмешиваюсь, — донесся до них голос Джареда, — но перерыв закончился. Судья и свидетели и так не в духе.
— Задержи их на минуту, — отозвался Дарио, а затем обратился к Меган: — Ты уверена, что готова дать показания после меня? Если нет, можно все отложить.
— Я справлюсь, не волнуйся. — Его любовь придавала ей огромную силу и смелость. — Ради нас.
Дарио принялся осыпать ее лицо поцелуями, повторяя как мантру:
— Ради нас. Нас…
Эпилог
Год спустя
— Тихо, bambina. Папа здесь.
Меган откинулась на подушку, сидя в кровати, и увидела, как ее муж несет из детской их плачущую дочь.
Малышка почти сразу успокоилась, оказавшись на плече своего отца, который нежно поглаживал ее спинку.
— Подгузник сухой. — Дарио нахмурился. — Может, она проголодалась? — спросил он, вернувшись в постель и продолжая укачивать шестимесячную Изабеллу де Росси. — Или заболела?
