Один полицейский-самаритянин, хороший человек, заметил, что происходит, подошёл к Хлои и стал перед ней, оградив её от толпы. Расставив руки пошире, он повёл её вперёд сквозь ораву дерущихся репортёров и операторов.
– Сейчас все вы сделаете несколько шагов назад и позволите мисс Файн пройти. А тому, кто случайно её коснётся, будет предъявлен штраф. Ясно вам?
Это заставило легион телевизионщиков несколько отхлынуть, но не настолько, чтобы Хлои могла почувствовать себя в безопасности. Она следовала за полицейским, и тот провёл её внутрь здания через центральный вход.
– Агент Файн, я – офицер Райт, – представился полицейский. – Мне жаль, что вам пришлось столкнуться со всем этим.
– Имеем то, что имеем, – ответила она, почти не заметив, что он обратился к ней как к Агенту. – Их было полно и вокруг моего дома.
– Господи, – сказал Райт. – Вы здесь, я предполагаю, чтобы забрать сестру?
– Да.
– Дайте-ка я посмотрю, что я могу сделать, чтобы ускорить процесс.
Следующие десять минут Хлои провела, показывая свой значок направо и налево и подписывая бумаги. Когда она ставила подпись на последнем документе, опершись на небольшую стойку, отделявшую главный корпус здания от просторного коридора, рядом с ней появился другой офицер. Вместе с ним был и агент Грин, и выглядел он крайне разгневанным.
– Проклятые стервятники вьются снаружи, – сказал он. – Как тебе удалось добраться сюда, не надавав хотя бы одному из них по морде?
– О да, это потребовало от меня некоторых усилий.
Полицейский в форме, подавший Хлои последний документ для подписи, просмотрел его, поставил на нём печать и кивнул:
– Теперь вы можете идти, мисс Файн.
Хлои и агента Грина пропустили в коридор, вдоль стен которого виднелась всего одна дверь. И лишь только они сделали первый шаг по коридору, эта дверь отворилась. Из неё вышел вооружённый охранник, ведя Даниэль прямо перед собой.
На её руках не было наручников, и одета она была в то же самое, в чём её привезли сюда. Эта картина представлялась Хлои чем-то ужасно диким, хотя прошло всего лишь два дня.
Даниэль быстро подошла к ней обвила её своими руками, и это показалось Хлои чем-то совершенно немыслимым. Когда Хлои ответила сестре на её порыв, заключив её в свои объятья, Даниэль показалась ей хрупкой, как тростинка. Она вся дрожала от всхлипываний. Хлои хотелось узнать наверняка, что было у неё на душе, но она решила не смущать сестру, так как знала, что такие эмоции для неё совсем не типичны.
И поэтому она пока что отпустила всякие мысли и просто прижала Даниэль к себе.
Понимая, что ещё долгое время ей будет не хватать Стивена, Хлои знала, что всё же сделала правильный выбор.
***
В департаменте решили, что приставлять агентов к Хлои и Даниэль для их сопровождения в Пайнкрест не имело смысла. Вместо этого двое полицейских неотступно следовали за ними до въезда в город, где их сменили местные копы. Два патрульных авто ехали за ними через весь Пайнкрест, а затем остановились у обочины возле дома Хлои. На своей машине Хлои пробралась к подъездной аллее и припарковалась, обратив внимание на вновь собравшиеся группы телевизионщиков. На этот раз их было больше – четыре, как успела подсчитать Хлои, – но, казалось, репортёры несколько засомневались в том, следовало ли им нестись ей навстречу, как только увидели копов, также припарковавшихся у дома.
Сёстры поспешили внутрь.
Щёлкали камеры и телефоны, репортёры бубнили, обращаясь к своей телевизионной аудитории.
– В подростковом возрасте, – сказала Даниэль, – мне хотелось научиться играть на гитаре. Думала, что стану такой, как Лиз Фэр или как Джоан Джетт. Мне казалось, что было бы круто, если бы за мной повсюду следовали люди с фотоаппаратами. Сейчас понимаю, до какой степени идиотской была эта идея.
Хлои не могла не рассмеяться. Они сели на диван, и стало ясно, что обе сестры не совсем понимали, как им следовало себя друг с другом вести.
– Стивен ушёл, – сказала Хлои таким голосом, словно речь шла о погоде.
– Что? Когда?
– Вчера вечером. Мы поссорились, и он ушёл.
– Это из-за меня?
– Частично, – ответила Хлои.
– Хлои, мне так жаль. Это моя вина. Хочешь, я позвоню ему и объясню, что…
– Боже, не надо! Честно, я думаю, что это к лучшему. Его родители просто невыносимы, а на него они молятся, как на Иисуса Христа.
Даниэль пожала плечами и откинулась на спинку дивана:
– Мне жаль, что так вышло, но я бы соврала, если бы сказала, что буду по нему скучать. Так что… свадьбы не будет?
– Похоже, что так. По крайней мере, тебе не придётся рядиться в то платье подружки невесты.
– Этот день мне начинает нравиться всё больше и больше, – сказала Даниэль, иронично улыбаясь.
Хлои встала и пошла на кухню, чтобы приготовить завтрак. Как бы по-детски это ни выглядело, для бутербродов она взяла горчицу, которую Стивен всё время называл своей. Когда бутерброды были готовы, Даниэль включила телевизор. Выбор программ с утра пораньше был скудным, так что она остановилась на местном новостном канале.
Они обе на секунду замерли, когда на экране появилась видеозапись, на которой было видно, как они выходили из стен исправительной колонии Риверсайд. Уткнувшись взглядом в землю, они шли в окружении четырёх полицейских. Агент Грин замыкал эту процессию, бросая испепеляющие взгляды на пытавшихся преследовать их репортёров. Даниэль сделала звук погромче, и они принялись слушать репортаж:
«… говорит, что, в то время как улики в полной мере достоверны, новые находки доказывают причастность к делу третьих лиц. Наличие этих новых улик не снимает всех подозрений с Даниэль Файн, но они являются достаточными для её освобождения из-под стражи. Официальные лица утверждают, что новые доказательства пока должны оставаться в секрете исходя из характера расследования. На данный момент в глазах общественности Даниэль Файн остаётся единственной подозреваемой. В полицейском департаменте города Балтимор заявили, что Файн дала согласие на дальнейшее сотрудничество по данному делу. На этих кадрах мы видим, как она покидает стены риверсайдской тюрьмы в сопровождении своей сестры, сотрудницы ФБР. Как нам недавно удалось узнать, этим двум сёстрам довелось пережить немало горя: возможно, их мать была убита их собственным отцом на глазах у девочек. Мы не можем быть уверены…»
– Да пошли вы, – сказала Даниэль, выключая телевизор. – Дерьмово я выгляжу на экране.
– Ты не спала почти двое суток, – отметила Хлои. – Разумеется, ты будешь выглядеть уставшей.
– Но невиновной, по крайней мере, – сказала Даниэль и замолчала.
Хлои принесла из кухни чипсы и бутерброды.
– Так что тебе известно об этом Алане Шорте? – снова заговорила Даниэль.
