Хлои подвинулась на край сидения, чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля. Кого-то подстрелили, – думала она. Но Шорт, очевидно, жив и прячется в ванной. Какая еще дверь могла так хлопнуть?
У Хлои включился инстинкт. Она отложила телефон и медленно выбралась из машины. Посмотрев направо, на окна приемной, а затем налево, на угол мотеля, едва освещенный неоновой вывеской «Супер-8», Хлои быстро подошла к углу. В темноте невозможно было ничего различить, но она услышала какой-то шорох. Она пошла дальше по темному тротуару за мотелем и разглядела какое-то движение впереди. Затем до нее донесся приглушенный крик:
«Выходите немедленно, мистер Шорт, или мы выломаем дверь. Вы ранили копа. Что бы вы сейчас ни сделали, будет только хуже».
Хлои сообразила, что она видит, и поторопилась туда. Ее догадка оказалась верной: Алан Шорт пытался сбежать через маленькое окошко в ванной. Он с трудом туда пролез и был уже на полпути вниз, доставая до земли левой рукой.
У Хлои не было оружия, поэтому, заметив пистолет в правой руке Шорта, она засомневалась, но только на секунду. Быстрыми тихими шагами она пошла вперед, прижимаясь к стене, и, когда Шорт услышал ее, была всего в паре метров от него.
Он попытался нацелить на нее пистолет, но начал скользить сквозь оконную раму. За ним с треском упала дверь ванной.
Пользуясь его замешательством, Хлои сократила расстояние и хуком справа попала Алану Шорту в висок. Он выпал из окна на тротуар. Хлои тут же наступила ему на правую руку, он выпустил пистолет, а она тут же обрушилась всем весом ему на спину. Впившись коленом в центр его спины, Хлои заломила обе его руки назад.
Преступник взвыл от боли и попытался вырваться, но она использовала такой захват, что люое его движение только ухудшало положение.
За углом послышался топот, и Хлои с облегчением увидела, что к ней бегут Петерсон и Грин. Ее куратор победно ухмылялся.
«Я накричу на тебя за то, что вышла из машины, но позже», – сказал Грин, надевая наручники на Шорта. «А пока – молодец, Файн».
Хлои отошла на шаг назад, а Петерсон начал зачитывать Шорту права. На секунду она прислонилась к стене мотеля и чуть не потеряла сознание. Справившись с головокружением, она пошла за Грином, который вел Шорта в машину. Хлои дрожала и едва сдерживала слезы. Только когда Алан Шорт скрючился на заднем сидении патрульной машины, она осознала, каким он был крупным. Она могла гордиться тем, что в одиночку одолела такого здоровяка.
«Это она, да?» – спросил Шорт, прежде чем Петерсон захлопнул дверцу. «Она меня сдала».
«Если вы имеете в виду Рутанну Картвиль, то да, это она. Но только после того, как мы заставили ее сознаться в убийстве семнадцатилетней давности. Вы о нем знали?»
«Да, она рассказывала. Ей снились кошмары».
Хорошо, – подумала Хлои.
«Ее арестовали?» – спросил Шорт.
«В процессе», – ответил Петерсон. «Может, найдем для вас двухместную камеру».
«Да ну ее к чертям», – сказал Шорт. «От нее никогда не знаешь, чего ждать. Именно поэтому я так долго с ней пробыл, но у нее не все дома, точно говорю».
«И все же, вы убили ради нее», – сказал Грин. «Интересно, кто после этого более сумасшедший?»
На этом Петерсон захлопнул дверь, и разговор оборвался.
Хлои почувствовала, что закрылась и другая дверь – дверь в прошлое, которое мучило ее на протяжении всей жизни. Но она понимала, что, если хочет закрыть ее раз и навсегда, сначала необходимо рассказать обо всем Даниэль.
Это будет непросто, потому что они обе наверняка будут много плакать.
Она только надеялась, что Даниэль еще не выпила все вино в доме, пока ждала. Им понадобится не одна бутылка, чтобы прожить эту историю до конца.
Глава тридцать седьмая
Двумя днями позже сестры сидели в машине Хлои и ехали за похоронной процессией Мартина Шилдса. Хлои протянула Даниэль свой телефон, показывая ссылку на новую статью, которую ей прислал агент Грин.
«Похоже, теперь все официально», – сказала Хлои.
Даниэль взяла телефон и начала читать. Хлои вместе с ней водила глазами по тексту, чтобы пережить все по второму разу. Заголовок гласил: «Бывшая девушка не убивала. Полиция раскрыла заговор».
В статье описывались подробности дела, обнаруженные Хлои и рассказанные Рутанной Картвиль. Семнадцать лет назад Рутанна Картвиль убила Гейл Файн, когда та застукала ее с Эйденом Файном. Преступление сочли актом домашнего насилия: муж толкнул жену в приступе агрессии, а та случайно упала с лестницы. Однако, в суде убийству присудили вторую степень, а теперь чувство вины вынудило Рутанну сознаться, что она сделала это нарочно.
По ее словам, Эйден был в ужасе от случившегося, но молча безропотно взял вину на себя. Однажды она навестила его в тюрьме, и он сказал ей, что принял приговор, так как чувствовал свою вину ща измену жене и за ее смерть, хоть и не был напрямую к ней причастен. Рутанна строила планы о том, что они снова будут вместе, когда Эйден выйдет на свободу, но он отказывался, и только несколько лет назад признался, что до сих пор любит Рутанну, и снова разрешил ей его навещать.
Дальше Хлои не прочла – Даниэль, кажется, устала от статьи, не дойдя до конца, закрыла окно браузера и отдала телефон Хлои.
«Если там в конце о том, как Рутанна «не спускала глаз с неблагополучной дочери Эйдена Файна» – цитата из утреннего «Фокс Ньюз» – то я не хочу этого знать. У меня от этого мурашки по коже».
Хлои понимала ее. Честно говоря, ей тоже было не по себе.
Хлои перехватила взгляд Даниэль, оглядывавшейся на могилу Мартина. Церемония была короткой, а группа скорбящих – очень небольшой. Хлои так и не поняла, зачем сестре понадобилось сюда приезжать. Возможно, не смотря на все проблемы, она доверяла Мартину Шилдсу больше других мужчин в ее жизни.
Теперь придется начинать поиски сначала, – подумала Хлои.
«Знаешь, завтра я начну искать новое жилье», – сказала Даниэль, все еще глядя на могилу. «Не могу вернуться в свою квартиру. Мне нужно… Повзрослеть, наверное».
«Мой дом для тебя всегда открыт», – сказала Хлои. «Живи, сколько хочешь. Стивен не вернется».
«Ты уверена?» – спросила Даниэль.
«Ага. Утром он прислал мне список окон в своем расписании, чтобы назначить встречу. Хочет забрать кольцо».
«Благородно, ничего не скажешь».
«Но вполне понятно».
Даниэль вздохнула. «Тебе легче от того, что папа фактически не виновен в смерти мамы?» – спросила она.
«Нет. Я ненавижу его еще больше».
«А знаешь, что меня бесит? Что с этого подонка снимут все обвинения. Его освободят, ведь так?»
«Не знаю», – сказала Хлои, хотя Петерсен и Грин думали, что после признания Рутанны освобождение Эйдена – только вопрос времени.
