Нужно ещё помнить про удар по лицу. Он был нетипичен для убийцы, если судить по прошлым жертвам. Очевидно, что-то в Тейлор Вудворд волновало его сильнее, чем в Джули Хикс и Лэйси Турмонд.
Обход соседей быстро отменили из-за приближающейся ночи, хотя несколько офицеров направились в соседние дома, где довольно хорошо должны были знать Хиксов, Турмондов и Вудвордов. Пока Бадд раздавал указания по этому заданию, Демарко смогла найти одного из коллег Дэрила Вудворда, который мог встретиться с ними уже сегодня.
Кейт ехала по нужному адресу, когда зазвонил телефон. В этом деле было столько невыясненных вопросов, что она не могла и предположить, кого услышит на другом конце линии. Разумеется, она никак не ожидала услышать этот голос. Ей звонил заместитель директора Дьюран.
«Агент Уайз, где вы сейчас находитесь?» – спросил он.
«Произошло новое убийство, – ответила она, чувствуя себя виноватой за то, что не оповестила его раньше. – Мы с Демарко едем навестить сослуживца мужа жертвы, чтобы подтвердить его алиби».
«Я знаю об убийстве, – сказал он. – Когда я дал тебе полномочия работать над делом, то попросил шефа Бадда сообщать обо всех новостях. Жертву зовут Тейлор Вудворд, да? Тридцать один год, умерла от множественных колотых ран в область груди и живота».
«Всё так».
«Послушай, Уайз,… не буду лгать, другие директора считают, что мы совершили ошибку. Они говорят, что мы поторопились, разрешив тебе участвовать в расследовании. Как твой прямой начальник я снимаю тебя с дела».
«Это шутка?»
«Нет. Мы тебя ни в чём не обвиняем, но из-за третьей жертвы дело получает приоритетный статус. Мы бы хотели назначить на него другого агента. Может, даже не одного. Прежде чем ты начнёшь спорить, подумай. Пока наши планы взять тебя ассистентом для работы над нераскрытыми делами остаются в силе, но если ты продолжишь заниматься этим расследованием, и оно не даст никаких результатов, боюсь, что они могут отозвать и это предложение».
«Вы дали мне три дня, – сказала она. – Даже меньше, по сути. За эти три дня моя дочь родила на пять недель раньше, и я стала бабушкой. Я слегка зашиваюсь».
«Ты только подтверждаешь мои слова, – сказал Дьюран. – Теперь у тебя есть жизнь вне Бюро. Тебе лучше сконцентрироваться на ней».
«Вот моя жизнь», – чуть не ответила она. Но даже сама эта мысль показалась ей грустной и жалкой.
«Тогда в чём вообще смысл? Думаете, я не смогу раскрыть это дело?»
«Я этого не говорил. Решение уже принято. Прости, Кейт».
Она не хотела унижаться (и никогда бы не стала) и не хотела выглядеть отчаявшейся и надоедливой. Она была в ступоре:
«Предложение о нераскрытых делах останется в силе, если я отступлю?»
«Я практически в этом уверен. Как я сказал,… решение снять тебя с дела принял я, а не начальство. Но этого не миновать. Если я сообщу им, что уже это сделал, тогда нам будет легче перейти к предложению о помощи с нераскрытыми делами».
«Ладно. Делайте, как знаете», – сказала она.
Какое странное ощущение. Она злилась, что ей дали шанс, а потом отобрали его несколько дней спустя. Но в то же время она была благодарна: она знала, что агенты-пенсионеры редко получали такую возможность.
«Спасибо за понимание, Уайз, – сказал Дьюран. – Демарко продолжит работу над делом. К восьми утра завтрашнего дня у неё появится помощник».
«Я ей сообщу», – сказала Кейт. Это было немного непрофессионально, но она закончила разговор, толком не попрощавшись.
«Что за чёрт?»
Кейт пожала плечами: «В этом есть смысл. Они немало рисковали, давая мне это дело. Я с ним не справилась, и они не хотят негативной огласки. Эта работа представляет потенциальную угрозу для другой возможности. Вы продолжаете работу. Завтра он пришлёт вам людей в помощь».
«И всё же… это лажа».
Кейт пожала плечами: «Это так, но уже ничего не исправишь».
«Если хотите, я буду делиться с вами новостями».
Кейт задумалась над её словами, а потом отрицательно покачала головой: «Лучше не надо. Мне нужно полностью отстраниться от расследования. Но я дам вам наилучшие рекомендации. Кто знает,… может, в будущем, мы ещё поработаем вместе».
Демарко ничего не ответила. Она смотрела в окно на мелькающий ночной пейзаж.
«Я отвезу вас в мотель, – сказала Кейт. – Вам ещё предстоит встреча с коллегой Дэрила Вудворда».
«Хорошо», – сказала Демарко.
Сейчас она казалась такой же опустошённой, как шеф Бадд, когда он стоял в кухне в доме Вудвордов. Кейт пыталась придумать, что сказать, чтобы подбодрить и воодушевить, но ничего не шло в голову.
Они возвращались в мотель в тишине; и в машине, как вонь от мёртвой туши животного на обочине дороги стоял противный запах неудачи.
***
Уже во второй раз за этот день Кейт вспоминала своего первого напарника. Его звали Джимми Паркер, и он очень скоро превратился в наставника Кейт. Они проработали вместе восемь лет, а потом его повысили до заместителя директора регионального управления в Атланте. В конечном итоге он вернулся в Вашингтон, чтобы занять должность другого директора, которого неожиданно уволили. Здесь он проработал до самой пенсии и ушёл в отставку несколько лет назад. Когда это случилось, Кейт было тридцать восемь.
Она вспомнила то время, поразившись тому, что прошло уже почти двадцать лет с тех пор, как ей было тридцать восемь. Она знала, что Джимми был ещё жив – они созвонились в первую неделю её отставки в прошлом году. Джимми было почти восемьдесят, и пусть сам он не сказал об этом ни слова, ходили слухи, что у него рак, и что выглядит и чувствует себя он не очень хорошо.
Когда Кейт вернулась домой после того, как отвезла Демарко в мотель, то мысли её снова вернулись к Джимми Паркеру. Может, она наконец начала его понимать – будучи наставником на пенсии, он всегда звонил в Бюро минимум раз в месяц, чтобы узнать, как у них дела не потому, что думал, что сможет как-то помочь с работой, а просто потому, что так и не научился жить вне ФБР.
Ей не с кем было поговорить, и она чётко осознавала опасности, связанные с душевными копаниями по поводу рабочих неудач и неловкостей, и поэтому почти неосознанно нашла номер Джимми в телефоне. Секунду она неуверенно смотрела на экран. Будет он рад её звонку или ответит нехотя?
Не успев хорошенько всё обдумать, Кейт нажала «ВЫЗОВ». Когда в трубке раздались гудки, она вдруг поняла, что было уже почти десять часов вечера. Наверное, слишком поздно, чтобы звонить восьмидесятилетнему старику?
Видимо, нет. Он ответил после второго гудка, и голос его звучал бодро и весело.
«Кейт Уайз, – произнёс он, словно представлял её перед публикой. – Чёрт возьми, как у тебя дела?»
«Ещё жива», – ответила она, не желая сразу скидывать на него все свои проблемы.
