Декан продолжал ворчать, а Райли не понимала, почему он так уверен, что убийца не стоит сейчас в этом коридоре. Ей было трудно представить, чтобы такое жуткое преступление совершил кто-то из девочек. Но как насчёт парней? Как насчёт больших качков вроде Гарри Рэмплинга? Ни он, ни остальные парни не выглядели так, будто только что перерезали кому-то горло, но ведь они могли принять душ, переодеться…
«Спокойно, – сказала себе Райли. – Надо держать воображение в узде».
Но если это был не студент, то кто мог проникнуть в комнату Реи?
Она снова изо всех сил постаралась вспомнить, видела ли она кого-либо с Реей в Хижине кентавра. Танцевала ли она с кем-то? Пила ли? Но в голову ей так ничего и не шло.
Так или иначе, сейчас это, кажется, не имело значения. Шеф Хинтц не слушал декана Труслера – офицер Фрисби что-то шептала ему на ухо и показывала записи, которые сделала, разговаривая с Райли.
Когда она договорила, Хинтц сказал всем:
– Так, послушайте меня. Я хочу, чтобы пятеро из вас отправились со мной в общую комнату.
Он назвал имена, которые Райли дала офицеру Фрисби, включая её собственное, а затем добавил:
– Остальные пусть расходятся по своим комнатам. Парни, это значит, что вам нужно вернуться на свой этаж! Всем ясно? Сегодня ночью все должны быть здесь. Не выходите из этого здания, пока не получите альтернативных инструкций. И не думайте, что сможете в скором времени покинуть кампус. У нас будут вопросы ко многим из вас.
Он повернулся к декану и сказал:
– Проследите, чтобы эта информация дошла до всех студентов в этом здании.
У декана челюсть отпала от негодования, но ему удалось утвердительно кивнуть. Коридор наполнился перешёптываниями и недовольным ропотом, пока девочки послушно разбредались по комнатам, а парни поднимались наверх.
Шеф Хинтц и офицеры Фрисби и Уайт повели Райли и остальных четырёх её подруг по коридору. Проходя мимо комнаты Реи, Райли не смогла удержаться и не заглянуть в неё. Она заметила, что комнату осматривает офицер Стил. Она не увидела кровать, на которой лежала Рея, но была уверена, что её тело до сих пор там.
Отчего-то это не казалось ей правильным.
«Когда они унесут её?» – гадала она. Она надеялась, что они хотя бы прикрыли её, закрыли жуткое разрезанное горло и глаза. Но у следователей есть, конечно, дела и поважней, да они и привыкли уже к таким зрелищам.
Она же была уверена, что не забудет вид мёртвой Реи и лужицу крови на полу никогда в жизни.
Райли и остальные послушно зашли в хорошо обставленную общую комнату и расселись по креслам и диванам.
Шеф Хинтц произнёс:
– Нам с офицером Фрисби нужно переговорить с каждой из вас наедине. Пока мы будем это делать, я не хочу, чтобы остальные говорили друг с другом. Ни слова. Вы меня услышали?
Не глядя друг на друга, девочки нервно кивнули.
– И пожалуйста, не пользуетесь пока телефонами, – добавил Хинтц.
Все снова кивнули и уставились на пол, на руки и просто перед собой.
Хинтц и Фрисби увели Хизер в прилегающую кухню, а офицер Уайт стал бдительно наблюдать за оставшимися в комнате Райли, Труди, Кэсси и Джиной.
Через несколько секунд Труди нарушила молчание:
– Райли, какого чёрта…
Уайт перебил её:
– Молчать. Приказ шефа.
В комнате снова воцарилась тишина, но Райли видела, что Труди, Кэсси и Джина смотрят на неё. Она отвернулась.
«Они думают, что я виновата в том, что они здесь», – поняла она.
Возможно, они правы и ей не стоило разглашать их имена. Но что тогда она должна была сделать? Соврать офицеру полиции? Так или иначе, Райли очень не нравились вибрации возмущения, идущие к ней от её подруг. И она не могла винить их за это.
«Что же с нами будет? – гадала она. – Мы же просто хотели повеселиться…»
Особенно она переживала за Хизер, которая сейчас отвечала на вопросы на кухне. Бедняжка была особенно близка со своей соседкой, Реей. Конечно, это сущий кошмар для каждой из них, но Райли и представить не могла, как тяжело приходится сейчас Хизер.
Вскоре они услышали голос декана, который, нервничая и запинаясь, объявил по системе оповещения:
– Говорит декан Труслер. Я… Я уверен, что вам всем уже известно, что сегодня ночью на этаже девочек произошло чрезвычайное происшествие. Шеф полиции Хинтц приказывает всем оставаться в своих комнатах сегодня ночью и не покидать общежития. Офицер полиции или представитель кампуса может захотеть переговорить с каждым из вас. Пожалуйста, отвечайте на все вопросы. А пока не планируйте и завтра покинуть кампус. Ждите дальнейших указаний.
Райли вспомнила слова шефа: «Скорей всего у нас будут вопросы ко многим из вас».
Он начал с Райли и остальных четырёх девочек.
До неё начало доходить: именно они были с Реей незадолго до её смерти. Но что по мнению Хинтца могут знать девочки?
«Что по его мнению я могу знать?» – спрашивала она себя.
Райли не имела представления.
Наконец, Хизер вышла из кухни в сопровождении офицера Фрисби. Хизер выглядела бледной и измождённой, как будто её снова тошнило. Интересно, где Хизер будет ночевать? Она, естественно, не может пойти обратно в свою комнату, где жила с Реей.
Как будто услышав мысли Райли, офицер Фрисби сказала:
– Хизер придётся провести остаток ночи в комнате куратора общежития.
Хизер, дрожа, вышла из общей комнаты, и Райли с облегчением увидела, что куратор встретил девушку у дверей.
Когда офицер Фрисби вызвала на кухню Джину, шеф полиции уже ждал её там. Джина встала и за женщиной последовала за дверь, оставив Райли, Труди и Кэсси сидеть в неловкой тишине. Райли показалось, что время остановилось.
Наконец, из-за двери показалась и Джина. Не сказав остальным ни слова, она прошла через общую комнату и вышла через другую дверь. Затем офицер Фрисби вызвала Кэсси.
Теперь в комнате остались лишь Райли и Труди, они сидели в креслах друг напротив друга. Пока они ждали, Труди бросала на Райли укоризненные взгляды. Райли очень хотелось объяснить ей, что она не сказала офицеру Фрисби ничего такого за время их короткой беседы. Она всего лишь ответила на простой вопрос! И никого ни в чём не обвиняла.
Но офицер Уайт не спускал с них глаз, и Райли не могла вымолвить ни слова.
Наконец, Кэсси вышла из кухни и пошла в свою комнату, а Труди вызвали на её место.
Райли осталась наедине с офицером Уайтом, чувствуя себя одинокой и напуганной.
Теперь, когда нечему было отвлечь её, она невольно вернулась мыслями к телу бедной Реи, её широко открытым глаза и луже крови. Эти образы смешались с воспоминаниями о её собственной убитой матери – это было уже давно, но воспоминания были по-прежнему яркими.
