Мало того, что Рею жестоко убили, так теперь на неё ещё и злится её лучшая подруга.
Райли залезла под одеяло. Слёзы покатились по её лицу, когда до неё начала доходить одна страшная вещь…
Её жизнь изменилась навсегда.
И она даже представить себе не может, как сильно.
Глава пятая
Следующим утром Райли с остальными студентами сидела в университетской аудитории. Хотя в целом настроение в кампусе было подавленное, Райли не показалось, что кто-то ещё чувствует себя таким же несчастным, как она. Кажется, большинство ощущало скорее досаду, чем грусть. Кое-кто нервничал, вздрагивая от каждого движения вокруг.
«Как нам пережить это?» – гадала Райли.
Но конечно, далеко не все были так близки к Рее. Многие даже не были с ней знакомы. Они, конечно, были напуганы из-за убийства в кампусе, но для многих из них это не было личным.
Как это было личным для Райли. Она до сих пор не могла стряхнуть тот ужас, который почувствовала при виде Реи…
Ей никак не удавалось найти слова, чтобы описать его. Она не могла думать о подруге как о трупе, даже несмотря на то, что видела прошлой ночью.
Общее собрание кампуса, которое состоялось в тот день, казалось совершенно несвязанным с произошедшим, кроме того, оно, казалось, тянулось вечно, отчего Райли стало ещё хуже.
Шеф Хинтц только что закончил свою строгую лекцию о безопасности в кампусе и пообещал, что убийца скоро будет арестован, и теперь декан Труслер нудил о том, как им всем необходимо вернуться к обычной жизни.
«Удачи», – хмыкнула Райли про себя.
По словам Труслера, все занятия на сегодня были отменены, но в понедельник учёба должна была возобновиться. Он сказал, что поймёт, если кто-то из студентов не будет готов вернуться к учёбе так скоро, а также если кто-то захочет вернуться домой к семье на время, и что психологи колледжа готовы помочь всем справиться с тяжёлой драмой, и так далее и тому подобное…
Райли отвернулась и подавила зевок, пока декан всё мусолил эту тему, не сообщая ровным счётом ничего полезного. Всю прошлую ночь она почти не спала. Едва она начала засыпать, как с шумом прибыла команда патологоанатома, и, стоя в дверях, она с молчаливым ужасом наблюдала за тем, как врачи выносили покрытое простынёй тело на носилках.
«Конечно, – думала она, – это не может быть тот, кто всего несколько часов назад смеялся и танцевал. Это не Рея, это не может быть Рея».
После этого Райли не удалось заснуть. Она невольно завидовала Труди, которая, похоже, вырубилась на всю ночь – скорей всего, из-за всего поглощённого ранее алкоголя.
Рано утром куратор общежития по громкой связи объявил о всеобщем сборе. Райли ушла, пока Труди ещё спала, и на собрании не увидела своей соседки по комнате.
Райли снова огляделась, но так и не заметила её. Наверное, Труди до сих пор в постели.
«Она немного упустила», – подумала Райли.
Кроме того, нигде не было видно соседки Реи, Хизер. А Джина с Кэсси сидели в паре рядов перед ней. Они прошмыгнули мимо Райли без приветствия, по-видимому, всё ещё злясь на неё за то, что она дала их имена полиции.
Прошлой ночью Райли понимала, почему они могут винить её, но теперь это казалось ей ребячеством. Кроме того, её это очень ранило. Она сомневалась, восстановится ли когда-нибудь их дружба.
«Нормальная жизнь», о которой говорил декан, казалось, ушла безвозвратно.
В конце концов собрание подошло к концу. Когда студенты вывалили из здания, снаружи их встретили репортёры. Они сразу же бросились к Джине и Кэсси, заваливая их всевозможными вопросами. Райли поняла, что им как-то удалось выяснить, кто был с Реей в ночь перед её убийством.
Если так, то они знают и про Райли. Однако пока они не заметили её. Наверное, можно считать удачей то, что Джина и Кэсси не обращали никакого внимания на Райли этим утром, иначе она была бы там вместе с ними, вынужденная отвечать на глупые вопросы журналистов.
Райли ускорила шаг, чтобы обойти их, пробираясь между остальных подростков. На ходу до неё донёсся вопрос, которым снова и снова журналисты бомбардировали Джину и Кэсси: «Что вы чувствуете?»
Райли пришла в ярость.
Что это вообще за вопрос?
Что они ожидают услышать в ответ?
Райли не имела понятия, что она сама ответила бы на это – разве что отправила бы их ко всем чертям.
Её всё ещё переполняли смешанные и жуткие чувства– шок и оцепенение, отрицание, ужас, грызущий изнутри, и многое другое. Хуже всего было ощущение вины за облегчение, что не она встретила судьбу Реи.
Как можно облечь это в слова?
И какое вообще журналистам до этого дело?!
Райли добралась до столовой. Она ещё не завтракала, и только что поняла, что очень голодна. В буфете она схватила бекон и яйца, налила себе апельсинового сока и кофе. Она обернулась, чтобы найти место, когда её взгляд упал на Труди, в одиночестве сидящую за столиком, ни на кого не глядя и ковыряя собственный завтрак.
Райли взволнованно сглотнула.
Отважится ли она подсесть к Труди?
Станет ли Труди вообще разговаривать с ней?
Они не обменялись ни единым словом с тех пор, как Труди резко сказала Райли идти спать.
Райли собрала в кулак всё своё мужество и стала пробираться к столику Труди. Не произнеся ни слова, она поставила поднос и села рядом со своей соседкой по комнате.
Несколько мгновений Труди делала вид будто не заметила появления Райли.
Наконец, не поднимая взгляда, она сказала:
– Я решила не пойти на собрание. Что там было?
– Всякая чушь, – ответила Райли. – Мне надо было тоже не идти туда.
Она подумала мгновение, а потом добавила:
– Хизер тоже не пришла.
– Да, – сказала Труди. – Я слышала, что сегодня утром за ней приехали родители и увезли домой. Думаю, никто не знает, когда она вернётся к учёбе. И вернётся ли вообще…
Труди наконец взглянула на Райли и сказала:
– Ты слышала, что случилось с Рори Бёрдоном?
Райли вспомнила, как Хинтц расспрашивал Райли о нём вчера ночью.
– Нет, – сказала она.
– Копы заявились в его квартиру вчера вечером. Просто постучали в дверь. Рори понятия не имел, что вообще происходит. Он даже не знал, что случилось с Реей. Он до смерти испугался, что его арестуют, а он даже не знает, за что. Копы допрашивали его до тех пор, пока наконец не поняли, что это не он, тогда они ушли.
Труди слегка пожала плечами и добавила:
– Бедняга. Не стоило упоминать его имени этому тупице-шефу. Но он всё спрашивал и спрашивал, и я не знала, что ещё ему сказать.
