– Я говорю точно так же, как и ты, – зашипел он в ответ.
– Нет, ты орешь, как ненормальный… Иди помоги мне с едой. Извини нас, Эрика.
Они вышли из комнаты, а Эрика принялась разглядывать спящих раскрасневшихся дедушек. Отец Марси, Леонард, – загорелый и одет с иголочки: в синих свободного кроя брюках и клетчатой рубашке с галстуком. Алан, в старых джинсах и желтом вязаном свитере, смотрелся гораздо неряшливее. Леонард заерзал, кашлянул и выпрямился, постепенно приходя в себя. С почти комической медлительностью он осознал, что перед ним стоит Эрика.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте.
– Мы ведь знакомы с вами, да? Вы – та девушка из полиции, – сочным, хорошо поставленным голосом с аристократическим акцентом проговорил он. – Вас зовут Ульрика, да?
– Эрика Фостер, старший инспектор.
Он неловко поднялся, подошел и с улыбкой протянул ей руку, сверкая неестественно белыми вставными зубами. Они обменялись рукопожатием, а затем он вдруг подался к ней и расцеловал в обе щеки.
– Мы очень благодарны за то, что вы сделали для Пола и Марси и двойняшек. Спасибо! – сказал он, не переставая трясти ей руку.
– Спасибо. Я просто делала свою работу.
– Это был сущий кошмар. Я смотрел новости, тело Макса Хастингса даже не показали.
– Да…
Леонард так и не выпускал ее руку.
– Пол говорит, что та женщина направила на него сигнальную ракету, и ему разорвало всю голову, мозги разлетелись повсюду. Как вы думаете, девочки это видели?
– Да, думаю, да.
– Мой дед воевал в Первую Мировую, в окопах… Его, конечно же, контузило. Он вспоминал, как у молодых парней затылки отрывало осколками снарядов… Это сейчас нам всем советуют идти к психотерапевтам, а тогда они носили все в себе.
Тут проснулся Алан и начал медленно приходить в себя, облизывая губы и потирая глаза. Он был постаревшей копией Марша, с грубоватым лицом и густыми, коротко стриженными седыми волосами.
– Алан, это Ульрика, женщина из полиции, которая поймала тех ублюдков.
– Здравствуйте. Меня зовут Эрика, – сказала она, вынимая ладонь из захвата Леонарда.
– Ульрика… Шведское имя. Это вы погоду объявляли? – на полном серьезе спросил Алан.
– Погоду?
– У бедного старикана шарики за ролики зашли, – тихо сказал Леонард, стуча по голове.
– Я все слышал! – сказал Алан. – Это медсестра?
К счастью, в этот момент в комнату вошел Марш, неся поднос с шампанским.
– Папа, это Эрика. Эрика Фостер. Мы вместе учились в Манчестере, – сказал он. Алан кивнул, но не было похоже, чтобы он что-то понял.
– А вы с нами обедали? Пол, она с нами обедала?
– Нет, пап, Эрика только что приехала, – медленно и громко произнес Марш.
Повисла неловкая тишина. Леонард взял пульт и включил телевизор. Комната наполнилась громкими звуками, и на экране появились кадры из фильма «Звуки музыки». Дети капитана фон Траппа стройным шагом спускались по лестнице.
– Пойдем на кухню, – тихо сказал Марш.
Эрика улыбнулась, посмотрев на двух дедушек, тут же погрузившихся в происходящее на экране.
– Прости. Папа уже путается в событиях. Тяжелое у нас было Рождество. Мне все приходится по десять раз повторять, – сетовал Марш, пока они шли на кухню. – Леонард еще соображает, он просто не слушает никого. Живет в своем мире.
– Кто не слушает? – спросила Марси, поймав обрывок его фразы. Она накрыла изысканный фуршет на длинном столе.
– Твой отец.
– По крайней мере, мой отец знает, какой сегодня день недели.
– Ты преувеличиваешь, – отрезал Марш.
– Это факт. Его нужно оформить в пансионат. Очень тяжело принимать его здесь. А с моим отцом все в порядке. Если помнишь, он вчера выиграл у нас в «Битву умов».
Эрика не отрывала взгляда от своего бокала с шампанским, стараясь держаться подальше от линии огня.
– Я не говорю, что у него то же самое, что у моего отца. Но он упертый, и то, как он общается с твоей матерью…
– Моя мать ничуть его не лучше бывает.
– Тогда почему она сегодня предпочла уехать? Лучше бы я уехал вместо нее.
Марси подняла на него взгляд. В глазах у нее стояли слезы.
– Наверное, мне стоит уйти, – сказала Эрика.
– Нет, останься, пожалуйста, – попросила Марси, прикладывая салфетку к глазам. Марш стоял рядом с ней, изо всех сил пытаясь сдержать свой гнев.
Разряжая напряжение, в кухню вбежали Софи и Миа – худенькие четырехлетние малютки в одинаковых фиолетовых бархатных платьях и плотных бежевых колготках. Длинные темные волосы были собраны розовыми резинками. Увидев Эрику, они без слов подошли и обняли ее. Эрика поставила бокал и села на корточки, обнимая их и прижимаясь щекой к их волосам, вдыхая их запах. В этой теплой, светлой кухне случившийся кошмар казался чем-то нереальным и далеким.
– Мы так рады тебя видеть, – храбро начала Софи.
– И я очень рада вас видеть, – ответила Эрика.
Они смотрели друг на друга. Миа печально кивнула – в ее больших карих глазах отражались все ее чувства. Эрика ругала себя за то, что не пришла вчера на обед.
– Я купила вам подарки. Пусть я и с опозданием вас поздравляю, но все равно – с Рождеством!
Она вручила девочкам два пакета, те достали оттуда подарки и принялись с радостным предвкушением разворачивать упаковку. Внутри обнаружился набор для изготовления блестящих стикеров и еще один – для плетения модных резинок для волос – разноцветных, с цветами и блестками.
– Я привезла два разных подарка, но я помню, что вы любите друг с другом делиться, – сказала Эрика.
Лица девочек светились восторгом и изумлением.
– Девочки, что нужно сказать Эрике? – подсказала Марси.
– Спасибо, Эрика! – сказали они хором.
– Вам ведь еще не дарили такие наборы? У меня племянницы примерно вашего возраста, это они порекомендовали мне купить их.
– Нет, у нас таких нет, и это лучшие на свете подарки! – закричала Миа, снова обнимая Эрику.
Девочки посмотрели на Марси.
– Мамочка, давай, – сказала Софи.
Марси подошла к шкафу, достала оттуда маленькую подарочную коробочку и передала ее Софи. Миа тоже взялась за краешек, и они вместе преподнесли ее Эрике.
– Это – тебе от нас, – сказал Миа.
В упаковке оказалась ювелирная коробочка с цепочкой и маленьким серебряным крестиком. Марси взяла коробку, расстегнула цепочку, а Миа убрала волосы с шеи Эрики, чтобы они смогли надеть подарок.
