Мы тепло, по-дружески, распрощались. Наверняка он меня нагрел на хорошие деньги, но выбирать не приходилось, приборы были нужны позарез. Один из Гагиковых сотрудников отвез меня в порт кружной дорогой, через другие въездные ворота. По дороге заскочили на рынок за свежим мясом, хлебом и овощами. И да, судя по айди, в город въехал Влад Воронов. Владими́р Биго́ остался где-то снаружи.
Пока я покупал пулемет и пульты, мужики не сидели сложа руки. С помощью местных механиков мотор установили на транце и подключили. Конструкция крепления позволяет его поднимать из воды при необходимости. И, что самое приятное, мотор оказался дизельным. Я и не знал, что подвесные такие бывают. Солярку уже залили и как раз устраивали пробный запуск, моторчик уверенно тарахтел и взревывал при добавлении газа.
Тяжелые сумки с пулеметом, треногой и патронами отволокли в одну из кают, после будем разбираться. И я отправился чинить электронику.
Пульт от радиостанции встал на место без проблем, только прихватить винтиками по периметру. А вот с навигацией не заладилось, вынимали ее грубо и оторвали один разъем. Спросил у местных, есть ли на базе радист, взял пару бутылок местного рома и отправился за помощью. В радиорубку базы меня предсказуемо не пустили, все-таки воинская часть, но свободные от смены радисты в количестве двух с удовольствием пришли изучить буржуйскую матчасть. Полчаса возни, запах канифоли, и вот уже слышны разговоры, морзянка и свист в эфире, а рядом виден процесс пеленгации ближайшего радиомаяка. Мужики поругали субтильную вражескую технику, после чего спрятали честно заработанный ром и отправились восвояси. Я предлагал деньги, но выпивка военным морякам оказалась нужнее. Механики наладили управление мотором с мостика и тоже отправились обмывать удачную халтурку. Ушли даже женщины, которые проводили генеральную уборку в каютах. Мы остались на борту одни.
– Есть предложение выйти из бухты и проверить, как это все работает.
– Давай, часа три-четыре до темноты есть.
Какое счастье – длинный день! Я прикрыл глаза и еще раз повторил по пунктам все, что нужно проверять на корабле перед выходом в море. Все важное наличествовало и было исправно. Снял микрофон рации, запросил выход. Ответил радист, один из тех, кто чинил аппаратуру, дежурный по порту разрешил выход и пожелал счастливого пути. Кнопка запуска, моторчик рыкнул и затарахтел на холостых. Мужики отдают швартовы. Штурвал до упора вправо, постепенно прибавляем газа. Яхта трогается и медленно отходит от причальной стенки. В тесной марине на такой здоровенной бандуре было бы непросто, но здесь все корабли большие и места много. Пара поворотов. Вроде поймал минимальную скорость, когда кораблик еще слушается руля. Новый поворот, у меня получается все лучше и лучше.
Огибаем волнолом. На открытой воде небольшое волнение, но яхта его почти не замечает. Есть польза от большого тоннажа, есть.
Постепенно прибавляю оборотов мотору. На полном газу яхта выдает чуть меньше десяти узлов, но это не лучший режим работы мотора, и расход топлива конский. Убираю обороты в зеленую зону. Мотора почти не слышно, и шесть узлов. Вот это наш вариант, экономный, на случай отсутствия ветра.
Выписываю на воде восьмерку. Рулевое управление без замечаний. Навигация исправно показывает пеленг на ближайший радиомаяк. Красота.
Трещит радио. Снова знакомый радист.
– Как навигация? Правильно показывает, антенна не сбита?
– Насколько могу видеть – нормально. Спасибо. Хорошо сделали.
– Фирма веников не вяжет. Да и самим интересно было.
Я поднял взгляд наверх. Кроме антенны на мачте был закреплен… октаэдр, наверно, плохо помню школьную геометрию. Нехитрая конструкция из нескольких пересекающихся металлических листов. Радиолокационный отражатель.
– А на радаре меня видно?
– А то! Светишь, как елка в Новый год.
Я передаю штурвал Чету, тот любил в Старом Свете покататься на катере по речкам-озерам, и с яхтой под мотором должен был справиться. Сэм в кают-компании (так мы решили называть салон внизу) чистил и перебирал пулемет, оттуда доносились проклятия в адрес ленивых уродов, которые довели оружие до такого состояния. Я так кроме грязи и песка ничего ужасного не заметил, но ему виднее.
Отлично, команда при деле, пора и мне чем-нибудь полезным заняться. Лезу в парусный ящик, достаю оттуда альпинистскую обвязку. Влезаю в нее, подгоняю под себя. Проверяю, чтобы не прищемить ненароком ничего полезного. Сую в карман пассатижи и отвертку, иду к мачте. Нахожу фал для подъема грота, он проходит через блок на верхушке мачты, а оба конца сейчас закреплены внизу. Один конец фала вяжу за карабин обвязки, другой завожу на лебедку. Отвлекаю Сэма от пулемета, зову его наверх. Объясняю, как пользоваться лебедкой, как поднимать, фиксировать и безопасно опускать. Сэм берется за ворот, крутит, меня медленно поднимает все выше и выше. Наверху качка ощущается сильнее, стараюсь смотреть наверх.
Оказавшись на одном уровне с отражателем, ослабляю два болта и снимаю его с крепления. Сэм опускает вниз и меня, и железяку. Благодарю, вылезаю из обвязки и иду к рации.
– А сейчас меня на радаре наблюдаете?
– Больше похоже на совсем мелкую посудину, практически на уровне шумов.
Благодарю, возвращаюсь к мачте. Совместными усилиями ставим грот. Останавливаем мотор. Ветра вечером почти нет, но парус лениво наполняется, и яхта медленно движется вперед. За кормой журчит вода, это единственный звук, который слышен.
Снова берусь за рацию:
– А сейчас как меня наблюдаешь?
– Чуть виднее, но все равно слабо.
Замечательно, именно этого я и добивался. Яхта всего милях в пяти от берега, а стационарный радар ее еле видит, корпус-то низкий и пластиковый. С корабля еще хуже будет, так что найти нас в открытом море уже непросто.
Благодарю за помощь, прощаюсь. Поворачиваюсь к мужикам:
– А как вы отнесетесь к идее отправиться прямо сейчас, не возвращаясь в порт и не дожидаясь утра? Все припасы на борту, проблем с матчастью не заметно. У нас будет целая ночь, чтобы оторваться от преследования, а в открытом море нас найти очень непросто.
Мужики переглядываются и пожимают плечами. Сейчас так сейчас. Чет снова отправляется за штурвал, а мы с Сэмом идем ставить стаксель.
37
Яхта уверенно удалялась от берега. Даже при слабом ветре получалось держать три-четыре узла, особенно когда догадались поднять из воды неработающий мотор. Все-таки длинный и узкий корпус – вещь.
Почти до темноты провозились, тренируясь ставить и убирать паруса, рифить их и менять галсы. Я хотел быть уверен, что при необходимости смогу быстро уменьшить площадь парусов до того, как налетевший шквал перевернет яхту или сломает мачту. Пусть не сразу, но догадался, как расположить шкоты, чтобы управлять парусами, не вставая из-за штурвала. Появилась надежда, что получится в одиночку вести кораблик.
