– Действительно, самый простой выход! И самый правильный. Так вы думаете, что ему можно рассказать все?
– Конечно! Конец нити у него в руках, а он не произвел на меня впечатления человека, который пойдет на все ради денег. Человек умный, он не может не понимать, что когда в дело вмешивается организованная сила, то одиночке надо отходить в сторону. И поручать дело другой организации, не менее могущественной. А вам, геологам, надо принять самые срочные меры к охране того древнего рудника, если его можно найти по записям вашего отца.
– Дорогой Иван Родионович, насколько я понимаю, этот рудник в Афганистане!
– Ну что же, все равно напишем докладную записку, и я сегодня же… да нет, так нельзя. Вы можете послать кого-нибудь из ваших товарищей самолетом в Дели?
– Придется просить только геофизика Володю Тулымова. Он второй советский геолог здесь, в Мадрасе, больше никого нет. Ну, слетает, ничего не сделается!
– Вот и хорошо. Вы дадите мне к нему записку. А сейчас вам следует четверть часа полежать спокойно – и за работу. Длинно писать нечего – там тоже не лыком шиты. Копию Леониду Кириллычу, пусть соображает.
Гирин уложил Ивернева и вышел на террасу, продолжая думать.
«Кристаллы – форма устойчивого существования вещества – требуют для своего образования добавочной энергии в отличие от аморфных веществ. Эта добавочная энергия дает им возможность противостоять внешним воздействиям своей организованной решеткой, твердыми углами и полированными гранями. Разрушение кристалла обязательно требует большой энергии. Так и психика человека, тренированного и сильного, имеет большую стойкость в отношении как высших раздражителей, так и внутренних конфликтов. А человек с недостаточно сильной психикой легко поддается внешнему давлению, панике, общественным психозам и вообще морально неустойчив. Жидковат – как сказала бы Сима».
Сима! Ее теплое имя отвлекло Гирина от всех забот. Самое большее через час он увидит ее огромные, сосредоченные и от этого обманчиво-грустные глаза.
Глава 6
Упавшая звезда
В купании принимали участие все, кроме Тиллоттамы. Став женой Даярама, она не в силах была перейти границы старинных правил, хотя любила купаться в море вместе с Даярамом или с итальянками без мужчин. Танцовщица устроилась в глубокой тени под тентом, а остальные шестеро с блаженными физиономиями погрузились в небесную по цвету, прохладную воду. Сима не могла отказать себе в удовольствии нырнуть с вышки и принялась прыгать ласточкой и вертеться в воздухе под одобрительные крики пятерки менее искусных пловцов. Только Леа решила посоревноваться с русской гимнасткой и бросилась с самой высокой площадки.
Сима поднялась, в свою очередь, и обдумывала трюк, встав на конец пружинящей доски. Все остальные уселись на дальнем конце бассейна. Чезаре, не сводивший глаз с Симы, следил за молодой женщиной, медленно покачивавшейся на ярком свету, точно статуэтка из черного дерева и светлой бронзы. Леа тихонько толкнула художника.
– Восхитительно, – шепнул Чезаре, – и в то же время линии ее фигуры кажутся мне какими-то диковатыми.
– Неправда! – шепнула Леа.
– Ну, не так выразился. Не дикими, а неожиданными, и от этого еще более красивыми. Именно так! Неожиданный изгиб тут, впадинка там…
– Наш Чезаре даже забыл прикинуть вайтлс, – заметила Сандра.
– Как бы не так! Давно установил: 34–24–40. При росте сто шестьдесят. Это оригинально!
Сима подпрыгнула, запрокинулась назад и, описав спираль, погрузилась в голубую воду. Сандра подмигнула Чезаре, а Леа послала воздушный поцелуй плывшей к ним Симе. Чезаре, пригнувшись к уху Даярама, что-то шептал ему, темпераментно жестикулируя.
– Они составляют заговор? – шутливо спросила Сима, выходя на желтый, нагретый солнцем камень, обрамлявший бассейн.
– Вовсе нет, – ответила Сандра, – я думаю, что они спорят, кому лепить вашу статую. Посмотрите только на их хищные лица: художники увидели добычу.
– Чезаре – никудышный скульптор, – засмеялась Леа, – но он отличный рисовальщик.
– Скажите им, что моя статуя уже стоит в Москве в Третьяковской картинной галерее… – Сима помедлила и, видя почтительное удивление, отразившееся на подвижных лицах итальянок, закончила: – …и сделана за двадцать лет до моего рождения.
Итальянки засмеялись, но Сима продолжала серьезно:
– Все находят, что я ее копия, а если повторяется похожий образ – это значит, что таких, как я, много.
– Тогда можно лишь позавидовать России! – воскликнула Сандра. – Но вы должны обязательно увидеть статую Тиллоттамы работы ее мужа.
– Женщины, может быть, достаточно охладились и нащебетались? – крикнул Чезаре. – Поедем обедать. Синьора Гирина, мы заедем за вашим мужем, и вы присоединитесь к нам?
Сима отказалась. После дневного перерыва она должна была поехать в знаменитую на всю Индию школу танцев.
Гирин встретил Симу в условленном месте на Марк-Драйв, у памятника рыбакам.
– Милый, поедем на океан!
– Там акулищи! Пакость!
– Возьмем в провожатые эту отчаянную пару, Чезаре и Леа. Они с ножами и в аквалангах. Кстати, у меня маленькая победа: я показывала нашу гимнастику в школе танцев, и теперь они пригласили меня выступить по телевизору. – Он поднял ее на руках.
– Иван, это нечестно! И неприлично, все смотрят!
– Ничего подобного, кругом нет ни души.
– Не по-рыцарски. Пользоваться силищей, бросать в воздух! Это унижение свободной женщины! Чувствуешь себя очень маленькой… Ты смеешься надо мной, ну-ка посмотри мне в глаза! Что-то у тебя есть, какая-то хвастушка.
– Угадала. Помнишь мою лекцию у художников? Мои соображения насчет красоты. Оказывается, они совпадают с древней мудростью Индии. Послушай, что отец говорит сыну:
«– Принеси мне из сада плод дерева ниагродхи.
– Вот он, господин.
– Разломи его.
– Разломил, господин.
– Что ты видишь там?
– Семена, такие мелкие, что почти невидимы.
– Разломи одно из них.
– Я сделал это, господин.
– Что ты видишь в нем?
– Ничего, господин!»
И сказал отец: «Мой сын, вот эта крохотная частица, которую ты не можешь даже воспринять, и есть существо гигантского дерева ниагродхи. Поверь мне, сын, здесь все, что есть в дереве, вся его красота и величие…» Написано это, зорюшка, еще до нашей эры в Чандогье Упанишад. Знай я раньше, обязательно привел бы этот пример, чтобы показать, где скрыто в человеке чувство прекрасного.
По предложению Ивернева чета Гириных поселилась в его маленьком коттедже. Из посольства прибыло требование, чтобы Ивернев отправился в Дели, как только будет в состоянии перенести полет. Освобождаясь от заседаний, Гирин бывал в просторной библиотеке общества по изучению Веданты.
