Он вздохнул, но тут же нахмурился.
– Ваше величество…
– Что?
– Великие Маги не позволят, – напомнил он. – Никаких завоеваний!.. Они без труда останавливают любую армию. А если те упорствуют, то просто…
– Попробую договориться, – пообещал я. – Вообще люблю договариваться. Я же простой император, почти народный.
– Договориться с Магами?
– С кем я только не договаривался, – сообщил я. – Даже с троллями сумел! Правда, тоже на уровне ниже пояса… Зато привлек к почетной службе в рядах нашей победоносной с правами полноправных граждан империи!
Он покачал головой, глядя на меня почти с опаской.
– Чудны дела ваши, ваше величество… А как там северная империя без вас?
Я признался с неохотой:
– Пора навестить, да все некогда. Но после нашей победы над филигонами и захвата Багровой Звезды Зла, уверен, на Севере ни один король не посмеет оспорить мои права. Вы же не думаете, что я взял с собой в экспедицию на Юг всю армию?
Он помотал головой.
– Нет-нет, ваше величество!.. У нас издавна ходят слухи о многочисленных свирепых народах на далеком северном континенте за океаном, которых больше, чем звезд на небе и песчинок на морском берегу… И говорят, настанет конец света, если сумеют найти к нам дорогу.
– Конец света мы отменили, – напомнил я. – Именно своим появлением. Хорошо, сэр Джуллиан, насчет консуммации мы договорились. Что-то еще?
– Только ужин, – сообщил он, – но с ним, почему-то уверен, справитесь.
Стол накрыт красной скатертью с неизбежными золотыми нитями по кайме, для меня красная скатерть – это для того, чтобы пятна от красного вина не бросались в глаза, но, думаю, для императоров не так важно сохранить вид скатерти, как что-то показать цветом и даже рисунком на самом обширном полотнище.
За столом со мной только Альбрехт и Норберт, а правительство во главе с лорд-канцлером, как и положено по протоколу, стоит в двух шагах. Лица неподвижные, никто не шевельнет и пальцем, нельзя привлекать внимание, точнее, нельзя отвлекать от важного процесса принятия пищи императора и наиболее доверенных и облаченных лиц.
Другое дело, если император изволит сам обратиться с вопросом или пожеланием…
– Сэр Джуллиан, – спросил я, – у меня вопрос к вам насчет той блистательной операции, которую вы с таким успехом провели на дипломатическом фронте и одержали внушительную победу…
Он не сделал даже полшага вперед, как я ожидал, поклонился с места и ответил с угодливым достоинством:
– Имеете в виду королеву Эрмессинду, ваше величество?
Я вытер рот и пальцы салфеткой, у нас на Севере в таких случаях принято вытирать об одежду слуг или их волосы, подтвердил суровым голосом, чтобы согнать улыбочки на лицах Альбрехта и даже Норберта:
– Да, королеву. Ту, которая с такими.
Показывать не стал, мужчинам и так понятно, он насторожился, при всей победности операции у меня все же вопросы, спросил искательно:
– Ваше величество?
– Нельзя ли, – поинтересовался я, – ей оставаться моей любовницей чисто номинально? Предположим, хоть вы и не поверите, что я одухотворенная натура и мне плотские запросы моего естества уже поперек горла!..
Он поклонился и сказал с сильнейшим сомнением фальшивейшим голосом:
– Ну как же, как же, ваше величество, мы вам абсолютно верим! Вы как бы поэт, хоть и с длинным мечом в руке…
– Зато с лирой в другой, – напомнил я. – Лира – это такой музыкальный струмент, на ней играют, хоть и неудобно, нужны хорошие когти, на барабане сподручнее. Мы же вроде бы государственные интересы соблюли? А все остальное тлен и суета!
Он вздохнул, развел руками и даже смиренно опустил очи долу.
– Ваше величество, можно все, но нужно ли?.. Пойдут слухи…
– Слухи идут всегда! – напомнил я. – Что я за император, если не будет слухов?
– Но другие, – уточнил он, – умаляющие ваши мужские достоинства… а надо ли вам такие обидные? Пойдет шепоток сперва по дворцу, что вы игнорируете королеву Эрмессинду, а это значит, тут же узнают представители королевств… Выразят недоумение, потом последует запрос, наконец, дойдет и до официального протеста… А нужно ли некоторое… нет, еще не обострение, а некоторое охлаждение между центром и провинциями?
Альбрехт сделал значительное лицо, толкнул локтем Норберта. Тот и так сидит очень серьезный, но он всегда серьезен, только кончики усов подозрительно бодро приподнялись.
Я скривился, махнул рукой.
– Ладно, как-нибудь потом. Назначьте определенную дату, чтобы все успокоились, но подальше, подальше… Можно на следующий год.
Сэр Джуллиан поклонился.
– Ваше величество, мы просмотрим ваш донельзя загруженный график и отыщем время для этой… гм… церемонии.
Альбрехт, на которого правительство все чаще бросает умоляющие взгляды, наконец раскрыл рот и изрек так же важно:
– Процедуры. Она не слишком трудная, ваше величество, это вдруг вы не знаете, но в любом случае, ваше величество, ее не перепоручить вашим помощникам и лордам. Есть такие дела, которые, согласно ритуалу, нужно выполнять только самому. Сожалею, но жизнь некоторые вещи заставляет делать добровольно.
– А еще и улыбаться, – сказал я в раздражении. – Знаю, но это правильно, когда касается других.
Сэр Джуллиан и его команда с облегчением перевели дух, Альбрехт пихнул Норберта, но тот промолчал снова, делая вид, что не может оторваться от кубка с вином.
Альбрехт посмотрел на меня с укором.
– Только без зрителей, – предупредил я. – Это же не ритуал консуммации? Надеюсь, уже консуммирована своим мужем?
Сэр Джуллиан сказал с готовностью:
– Уверяю вас, ваше величество, вся процедура была проведена в присутствии государственной комиссии королевства Эммагальд, удостоверена подписями членов Высшего Совета и скреплена Большой Королевской Печатью! Вся комиссия состоит из членов высших родов королевства! Вы вправе, конечно, обойтись без свидетелей, но зачем возможные неприятности, если избежать так нетрудно?
Альбрехт словно бы сжалился над своим императором, все же сюзерен, которого должны защищать, сказал уже более хозяйственным голосом:
– Можно в присутствии комиссии вашему величеству и королеве Эрмессинде лечь в постель. Этого достаточно для соблюдения протокола. Дальше шторы можно задернуть.
– И могу отвернуться, – спросил я с надеждой, – и спать спокойно?..
– Именно! – воскликнул он с восторгом и перевел взгляд на членов правительства.
Лорд-канцлер и вся его команда дружно заулыбались.
– Тогда на этом и поладим, – решил я. – Мир держится на компромиссах. Все остальное – война и обострения.
