Норберт повернулся к внимательно слушающему Милфорду.
– Возьми две сотни всадников, вооружи. Мало ли кого встретите на пути. Пройди по всей дороге в обратную сторону до самого конца!
Милфорд ответил лихо:
– Спасибо за доверие!.. Уверен, это будет легко, дорога просто чудо для наших коней.
– Коней взять только неподкованных, – напомнил я. – Это не по рыхлой земле. О камень сразу копыта разобьете. Вас не жалко, это я о конях забочусь, они же вам доверяют, дурням безжалостным.
– Я жалостлив, – возразил Милфорд. – Вон у сэра Уильяма какой конь, какой конь!.. Я всегда надеялся, что сэра Уильяма убьют, а я его коня возьму и каждый день буду ему морковку приносить…
Один из всадников нахмурился и демонстративно отбросил край плаща, открывая рукоять меча в дорогих ножнах с золотыми накладками. Его сосед пихнул его в бок, что-то шепнул, и всадник с дорогим мечом остановил ладонь на полдороге к рукояти.
Часть вторая
Глава 1
В открытую дверь кабинета заглянул Хрурт, молча посмотрел по сторонам, вдруг кто прошел мимо него незамеченным:
– Ваше величество, – сказал он очень тихо, – к вам один из людей Норберта…
– Впустить, – велел я.
Он отступил в сторону, в кабинет быстрыми шагами вошел невысокий жилистый и в то же время сухощавый парень. Типичный полевой разведчик, что может сутками мчаться на легком степном коне, сам не выказывая усталости и коня не изнуряя лишним весом.
Я ждал, он сорвал с головы шляпу и, отвесив короткий поклон, замер в ожидании.
– Докладывай.
Он приблизился к столу вплотную, строгий и серьезный от важности момента, когда сообщаешь что-то неизвестное самому императору.
– Ваше величество, – голос его прозвучал еще тише, чем у Хрурта, хотя нас разделяет только стол, – ничего серьезного, но вы велели сообщать обо всем, что касается герцогства Клауренского.
Я ощутил, как мышцы сами по себе напряглись, будто для прыжка, даже вытянутые ноги непроизвольно подобрал.
– Что там?
– Все по-прежнему, – ответил он, – но герцогиня Улиссиндрия только что прибыла на багере в Волсингсбор. По приказу сэра Норберта я смешался с толпой пассажиров и проследил за нею. По прибытии сразу направилась в харчевню «Королева Гуселапы»…
– Так-так, – сказал я, – дальше!
Он еще чуть понизил голос:
– И сняла комнату на верхнем этаже.
Я ощутил предостерегающий холодок. Разведчик стоит прямой и бесстрастный, явно подражает их кумиру Норберту, не сводит с меня взгляда, свое отношение не выказывает ни мимикой, ни жестом.
– Под своим именем? – уточнил я.
Он кивнул.
– Да, ваше величество.
– Ладно, – сказал я, – дальше я сам. Благодарю за службу!
Он откланялся и удалился, а я поднялся и прошелся несколько раз по кабинету, пока в задумчивости не наткнулся на стену.
Конечно, она под своим именем, ее никто не знает и не обратит внимания, герцогинь в столице великое множество, к тому же в гостинице вовсе не требуется называть титул и по какому делу, достаточно имени и платы вперед.
Но все-таки чувствую себя как охотничий пес, что уловил в воздухе аромат пробежавшего невдалеке оленя.
Хрурт сказал от двери:
– Ваше императорское величество, к вам герцог Гуммельсберг…
Альбрехт вошел быстрыми и четкими шагами, надменный и выпрямленный, даже чуть откинувшись назад, это чтобы смотреть свысока и на тех, кто выше ростом.
– Сэр Альбрехт! – сказал я с энтузиазмом. – Вы, как всегда, кстати…
Он посмотрел с подозрением.
– Что-то голос у вас больно злорадный, ваше величество.
Я с энтузиазмом потер ладони одна о другую.
– Потому что все хорошо. Вы не знали, что самый жизнерадостный смех – смех злорадный?.. Такова натура человеческая, тут уж ничего не сделаешь, как Церковь ни старается. Вон у вас какая шляпа, этим все сказано!
Он с некоторой угрюмостью поклонился.
– Слушаю вас, ваше величество.
– Ничего особенного, – сказал я, – просто проследите, чтобы за мною не увязался хвост в тысячу персон. Я всего лишь туда и обратно.
– До харчевни «Королева Гуселапы»?
Я вскинулся.
– А вы откуда знаете?
Он сообщил невозмутимо:
– Сэр Норберт установил слежку за двором герцога по моему приказу, сэр Ричард. И особо присматривает за герцогиней. Сами понимаете почему. После того как вы ее одобрили в постели, она стала играть значительную роль…
Я поморщился.
– Да бросьте! Вы же знаете…
– Знаю, – ответил он коротко, – но другие думают, что на вас все же можно влиять через женщин. Или хотя бы вызнавать ваши планы еще в момент их зарождения. А такое в самом деле возможно, хотя это будет скорее всего, если позволено так сказать о победоносном императоре, полная брехня с вашей стороны. Вы даже нас дезинформируете, обычно сами того не желая, даже когда не особенно и врете, слишком ваши планы причудливы, в них поверить трудно…
Я сказал кисло:
– Надо эту перестраховку прекратить. Хотя ладно, пусть. За королями и то за каждым шагом следят, а что они перед императорами? Как плотники перед столяром. В общем, мы так и не разобрались, что в том герцогстве такого, из-за чего заговорщики решили именно его избрать своей базой.
Он проговорил чересчур спокойным голосом:
– Полагаете, вы не всех…
– Именно там всех, – ответил я. – Те болота отныне свободны, гуляй – не хочу! Никакого Зачарованного Места. Было и не стало. Однако те, кто в герцогстве поклялся работать на меня, могут попытаться продолжить свою работу уже сами.
– Могут, – согласился он. – А вы сейчас…
– Попробую узнать, – ответил я коротко, – на какой там стадии.
– Хорошо, – ответил он. – Я скажу Юстеру.
Конюхов тревожить не стали, арбогастра привел под уздцы разведчик, Зайчик принял такое обращение невозмутимо и философски. Если человеку нравится вести его вот таким образом, ладно, пусть, хотя он по моему свисту мог бы примчаться куда быстрее.
– Знаю, – сказал я и чмокнул его в лоб, – но ты можешь, чтобы сократить дорогу, промчаться и через стену! А потом что?.. Сделать из той дыры еще одни ворота, куда приставить охрану, а это нецелевое расходование казенных средств!
Бобик ликующе запрыгал вокруг, едва не доставая люстру, чует прогулку за пределы дворца, подбежал и требовательно ткнулся массивной головой мне в грудь. Пришлось погладить, после чего грохнулся на спину и в восторге помахал в воздухе лапами, способными перебить хребет быку.
