– Ой, – сказала она с лукавой усмешкой, – что-то не верится…
– Точно, – заверил я. – Конечно, где-то что-то бывает на стороне, но редко и не у всех. И всегда осуждаемо обществом. А здесь это возведено в закон, с ума сойти!.. Четыре любовницы, бр-р-р-р…
Она сказала мягко:
– Но все же где-то в глубине души рады, ваше величество?..
– Ничуть, – ответил я честно. – Мишелла, если мужчина захочет сблудить, он возможность найдет. Но все это тайно, а когда тайно, то как бы и не было.
Она сказала понимающе:
– К тому же тайное интереснее?
– Стократно, – подтвердил я. – А здесь и эту романтику превратили в обязанность. Как тут живут в зарегламентированном мире?
Она взглянула с сочувствием в ее удивительных глазах жемчужного цвета.
– С регламентом лучше не спорить.
– Мишелла, – ответил я с нежностью, – а можно, буду спать с разными женщинами, раз так предписано протоколом, а любить только вас одну?
Она мягко улыбнулась – мне почудилось, что от ее чистого лица пошел незримый свет, проникший в мое сердце и наполнивший его светлой радостью.
– А у вас получится?
– Уверен, – сказал я пылко. – Вот уверен, и все!
Звездочки в ее глазах разгорались все ярче.
– Ваше величество, тогда вам нужно будет… вычеркнуть меня из официальных любовниц.
– Что-о?
– И перевести, – договорила она, – в тайные. О которой никто не знает. Никакого протокола, никаких обязательств…
Я умолк, рассматривая ее во все глаза. Если Самантелла да и мои лорды намекают, а то и говорят прямо, что доверять Мишелле нельзя, то сейчас она, похоже, опровергает все их доводы и подозрения.
Быть одной из четырех официальных любовниц – высокая привилегия, за нее готовы сражаться и умереть многие женщины из высшего света, но Мишелла готова без колебаний, это сейчас вижу и верю ей, отказаться от этой значимой роли только ради призрачной надежды, что не потеряю к ней интерес… слишком скоро.
– Ни за что, – ответил я твердо. – Хотя и заманчиво. Это ж надо, всемогущий император, который даже чужих жен имеет законное право, вписанное в Конституцию, тащить в постель, будет встречаться тайком!..
Она сказала с пониманием:
– Вот-вот, вы прежде всего император! Что правильно, ваше величество. Женщины – удел тех, кто не способен ни на что великое.
– Мишелла…
Она сказала торопливо:
– Сюда идет целая толпа!.. Ваше величество…
– Отпускаю, – ответил я с печалью.
Она высвободилась из моих рук, я видел, что и ей это дается нелегко, в кольце моих рук и на моей груди чувствовала себя уютно и защищенно, но правила и протоколы обязывают, и, отступив, присела в поклоне, а я кивнул и быстрыми шагами пошел по направлению к дворцу.
Внизу у ступеней уже ждет Альбрехт, который на правах военной администрации отдает распоряжения членам правительства, он развернулся в мою сторону, как только ему указали, откуда я приближаюсь, сорвал с головы шляпу и напоказ всем роскошнейшим образом поклонился, ухитряясь быть учтивым, галантным и изысканным в каждом жесте.
– Ваше величество…
Я ощутил по сдержанному гомону, что за мной прет уже тысячная толпа, ответил так же показушно имперски:
– Принц, рад вас видеть!.. Пойдемте, расскажете в кабинете, что удалось за это время узнать. Кстати, процесс пошел, пошел, пошел… Я имею в виду, не Демона Огня, а вас, ваше высочество. В смысле, процесс вашего принцевания.
Он пошел рядом, спросил настороженно:
– Ваше величество?
– Хотел указом, – пояснил я, – так проще, но мне объяснили, что это имперски значимое дело. Потому необходимо выполнить со всеми формальностями и надлежащими церемониями.
Он спросил с подозрением:
– Это какими?
Гвардейцы распахнули перед нами обе створки, Альбрехт пропустил меня вперед, хотя можно пройти всемером в ряд, но протокол есть протокол, а когда догнал, я пояснил:
– Сейчас ищут в архивах. Здесь принцы все наследственные, из древнейших родов, что знатнее скагерракового. Потому нет прецедента, чтобы вот так указом… Пришлось рыться в древних рукописях, там можно отыскать все, а чего нет… ну жизнь подсказывает, что можно вписать. Так вообще-то всегда и делалось в интересах правящей династии.
По лестнице поднимались некоторое время молча, затем он спросил с прежней настороженностью:
– Ох, что-то мне как-то…
– Прынц, – сказал я с укором, – вы не доверяете мне?
– Конечно, – ответил он. – А как вам доверять?.. Надеюсь, вписывать будете не вы?
– Дорогой друг, – сказал я с пафосом и насквозь фальшивым голосом, – вы меня в чем-то подозреваете?..
Он отшатнулся.
– Ваше звездное величество, как можно?.. Мне голова еще нужна на плечах, а не на вашей плахе!
– Верно, прынц, – согласился я. – На ней, я имею в виду голову, а не плаху, так хорошо смотрится ваша шляпа, что всем шляпам шляпа!.. Сами видите, слияние или хотя бы взаимодействие культур требует жертв.
Он поинтересовался:
– А вы, ваше величество, какие жертвы принесли?
– А четыре любовницы? – спросил я. – Знаете ли, сэр Альбрехт, я человек ответственный. У меня северные принципы, и если подписался, что их четыре, то не могу делать вид, что их три или две!
Он сказал примирительным тоном:
– Хорошо, что еще жены нет. Если не считать Аскланделлу. Еще помните такую?
– Она не жена, – возразил я. – Просто как-то так получилось, что взялась помогать, выполняя обязанности жены императора… Причем очень умело! Думаю, и сейчас там рулит успешно. Раз в неделю думаю, что нужно как-то побывать там и утрясти… Но вы меня не аскландельте, дорогой прынц!.. Церемония будет, но я постараюсь для вас, чтобы ритуал был несложным, хоть и болезненным, но вы же воин?..
Он спросил с подозрением:
– А здесь несложные бывают?
– Это я успокаиваю вас, – пояснил я, – вам повезло с добрым императором, а то у вас лицо что-то вытянулось, вы уже на своего коня похожи, у него бывает такое выражение, когда вместо морковки суете ему в пасть мундштук.
Через двое суток Грейгер Армстронг, которому Альбрехт поручил раскопки в архивах, опустил передо мной на столешницу увесистую папку с кипой разрозненных листков бумаги.
– Ваше величество, – доложил он, – здесь все, что удалось, как вы говорите, накопать или нарыть. Насчет Демона Огня.
– Успешно?
Он покачал головой, длинные уши парика важно заколыхались по бокам.
