Я смотрел с недоверием, он ясно испуган и говорит правду. Но похоже, что-то недоговаривает, так что правда не совсем правда, если она не со всех сторон полная правда.
– Значит, – сказал я с нажимом, – кто-то все-таки ходит. Отвечай, Томлинсон, и говори скорей, какие добрые дела ты сделал для людей? Отвечай как перед святым Петром, кто там бывает?
Он замотал головой с такой страстью, что уши почти захлопали по его лицу, как у спаниеля.
– Ваша милость!.. Никто, клянусь. Разве что Агня, но она, можно сказать, и не из деревни вовсе!.. Сама по себе живет, нас не спрашивает. Не наша, в общем. Мы за нее не отвечаем!
Сердце мое, как гончий пес, ощутивший след зайца, встрепенулось и насторожило уши.
– А где тогда эта Агня, которая не живет в деревне, но о которой все знаете?
Он сказал упавшим голосом:
– За… околицей. И не знаем о ней ничего. Часто бывает в лесу без всякого страха, на болоте собирает травы. К ней ходят за снадобьями.
– Ведьма, – сказал я с удовлетворением и ожиданием, что вот сейчас начнет уверять, что никакая не ведьма, а лекарица, знахарка, вон такого-то и такого-то вылечила, однако он покорно кивнул.
– Да, ваша милость, это в ней есть.
– И, – сказал я, – как это… у нее?
Он ответил погасшим голосом:
– Потому и живет на отшибе. Я еще совсем ребенком был, когда ей там домик построили. Только при мне троих… погубила, так говорят.
– Может, – предположил я, – просто не смогла вылечить?
Он потряс головой.
– То были крепкие парни. Крепкие, но больно наглые. Других задирали, иной раз грабили кого, а самое главное, родителей не слушались!
– Да, – согласился я, – это такой редкий грех, что просто преступление. Надо наказывать!.. Но точно ходила не только по краю болота, но и… дальше? Свидетели есть?
Он сказал истово:
– Точно!.. Видели, как шла-шла, а потом исчезла!.. Только воздух задрожал, как над головой при жаре… Вышла только к вечеру, сама не своя, но никому не рассказывает, что видела на той стороне, хотя вернулась бледная и перепуганная.
Я поднялся, подошел к окну, староста понял и молча указал на окошко с другой стороны. Из него видна уходящая из деревни улица, а где-то за пару сотен ярдов под могучими липами приютился аккуратный домик, заметно старый, но не развалюха.
Кровь пошла по венам совсем горячая, нагревая и мозг, а в нем мысли начали метаться суматошнее.
– Что-то оттуда вынесла?
Он ответил уклончиво:
– Всякое говорят. Как и о ней самой. Я пожил на свете, знаю, люди частенько преувеличивают, но в ней есть что-то ненашенское. Ее побаиваются и не хотят сближаться, а причины есть, я говорил… Потому на околице, подальше от остальных. Вроде бы и в деревне, и в то же время отдельно.
– Что, – поинтересовался я, – и мужчины боятся?
Он ответил рассудительно:
– А кто не побоится? Мы люди мирные, неприятности никому не нужны. А причины, как уже сказал, есть…
– А конкретно?
Он ответил уклончиво:
– С теми, кто ее обидит, вскоре что-то да случается. Двое углежогов, что хотели с нею позабавиться, вопреки ее желанию, сгорели в своей яме, а еще один, что приставал к ней и угрожал, что если она не пойдет с ним, то он ее дом подпалит, по дороге обратно попал под упавшее дерево. Хребет переломило, два дня мучился, орал, пока не помер…
– А не могло быть случайностью?
Он вздохнул.
– Могло бы, но через недельку тут у нас гостили двое из соседней деревни. Узнали, что одинока, родни нет, никто не заступится, ну и пристали к ней… Не знаю, было ли что у них, но утром, когда возвращались, оба утонули в реке. А речка у нас такая, куры вброд переходят!
– Это меняет дело, – согласился я. – Уж и не знаю, как надо упиться… Да и то если уж дошли до реки, то могли бы даже ползком на тот берег… Хорошо, пойду с нею знакомиться. Мне дозарезу нужен человек, который что-то знает насчет этого Зачарованного Болота.
Он взглянул с некоторым испугом.
– Это опасно… Хотя у вас такой пес и такой конь…
– Да, – согласился я, – что я без них бы делал? Хотя, возможно, я сглупил, что прибыл в одиночку…
Он сказал с уважением:
– Вы мудрый человек, хоть и богатый!
Я, в свою очередь, уставился на него с подозрением.
– Ты чего?
– Признаете, – ответил он почтительно, – что ошиблись! Такое редко у кого, а у знатных так вообще…
Я отмахнулся.
– Так это хвастаюсь, что сейчас я умнее, чем был даже минуту назад. Вот так я все умнее и умнее… Нам нужен тот, кто побывал бы в этом Зачарованном Болоте, а потом вернулся. Эта женщина весьма как бы вполне.
Он пожал плечами.
– Господин, слухи о таких случаях ходят, но я бы не придавал им значения. Слухи бывают самые разные.
Я кивнул, соглашаясь, прав, но у меня нет выбора.
– Проверим!
На улице народ боязливо толпится в сторонке от арбогастра, но дети оказались смелее взрослых и таскают ему обломки старых подков, ржавые гвозди, а он меланхолично жует, к ужасу взрослых и восторгу детворы.
Бобик, спасаясь от солнечного зноя, лег в тени под плетнем, но все равно смотрится таким чудовищем, что подходить к нему не решаются.
Похоже, всплыла мысль, эта женщина на отшибе из тех немногих, в ком пробудилась так называемая дикая магия, а это как раз то, в чем женщинам нет равных. Дикая, как и вся магия, не от ума, а на эмоциях, а в истерике и умении скандалить женщинам нет равных, никто спорить не рискнет.
Магия вообще вся на интуиции, но мужчины не могут не привносить логику, из-за чего, упорядочивая приобретенные знания, одновременно затрудняют дорогу к высотам самой магии.
У женщин получается намного легче, однако именно потому и не поднимаются к вершинам. И никакого парадокса, здесь чем больше рассудка и понимания процессов, тем слабее сама мощь магии.
С другой стороны, Верховных Магов слабыми не назовешь, но у них сила в концентрации и умении применять магию именно кинжально, прицельно, точечно, а женщина, чтобы уничтожить лису, укравшую курицу из ее двора, готова с лисой превратить в пепел и половину окружающего леса.
Арбогастр неспешно бредет следом, копыта мерно постукивают по сухой дорожке, а Бобик то носится кругами, то забегает вперед. Сейчас добежал до избушки ведьмы, но вскочить вовнутрь не успел, я прикрикнул, и он послушно вернулся, только тоскливо скульнул голосом обиженного щеночка, которому придавили лапку.
Глава 12
Женщина вышла навстречу, как только стало понятно, что иду именно к ее избушке, что значит, тоже наблюдала за мной, что и понятно, сам я красавец, а Бобик и Зайчик так вообще просто необыкновенные по красоте и величию.
