Она вроде бы чуть-чуть насторожилась, посмотрела внимательнее.
– Болота как болота… а что вас интересует?
– Ты уже догадалась, – сказал я. – По глазам вижу. Тебя как зовут?
– Агня, ваше величество.
– Ах да, – сказал я, – Агня… говорят, ты ходила в Зачарованные Земли.
– У нас таких земель нет, – ответила она.
– Ну Пятна, – сказал я с благодушием властелина, – Места, Болота, везде по-разному, а суть одна. Думаешь, только у вас такое счастье?..
– Это счастье?
– А что ж еще? – ответил я вопросом на вопрос. – Куда иначе девать романтиков?.. Они же такое устроят, если не суметь направить их на красивую гибель! Желательно приносящую пользу государству.
– Это вам? – уточнила она.
– В точку, – согласился я. – Люблю умных женщин. Империя – это я вообще-то. Так как, говоришь, ты ходила?
Она посмотрела в удивлении.
– Да так и ходила. Ногами, как все.
– Все в Зачарованные Места не ходят, – напомнил я.
Она пожала плечами.
– Боятся, вот и не ходят. А я не боялась, вот и прошла когда-то… Не понравилось, больше не ходила.
Я сказал быстро:
– Значит, ты по своей воле могла войти… и смогла выйти?
Она кивнула.
– Когда подходишь, начинает всего колотить… и такой страх, что всякий поворачивает назад!..
– А ты?
Она сказала со вздохом:
– У меня жизнь была тяжелая. Отучили бояться.
– А как обратно?
Она прямо посмотрела мне в глаза.
– Еще страшнее. И такая боль, что вот-вот упаду и умру. Но я прошла и… осталась живой.
– Эх, – сказал я, – как же хреново, что как императору мне нужно делать только то, что надо, а не то, что жаждется, как любому дураку. То есть когда-то сходим с тобой в то Зачарованное Место.
Она тихонько охнула, глаза округлились.
– Ваше величество!
– У меня жизнь тоже непростая, – ответил я. – И боль, и холод, и голод, все терпел и превозмогал, так что когда-то попытаюсь пройти с тобой рядом. Но не сейчас. Хотя и хочется.
Она покачала головой, не отрывая от моего лица внимательного взгляда.
– Да, вы не похожи на императорского сынка, что родился в неге и роскоши… Но, ваше величество, я недосказала! Находились те, кто все-таки пытался пройти, сцепив зубы и стараясь преодолеть страх и боль…
– Ну-ну?
– Падали мертвыми, – договорила она.
Я подумал, вздохнул.
– Если припечет уж слишком, вернусь. На моих плечах и горбатой спине империя!.. И если почую, что могу сделать еще шаг, хоть крохотный, я его сделаю. А теперь давай рассказывай, что ты там видела.
Как я и ожидал, рассказать ничего не могла, только разводила руками в воздухе и пыталась как-то обрисовать, как я больше догадывался, чем понимал, видела огромные проржавевшие конструкции, изломанные, исковерканные, скрученные неведомой силой так, что иногда ей казалось, что так все и создали неведомые Маги, с ними всегда все непонятно, нигде ни души, нет ни птичек, ни даже мух.
– Вымерший мир, – сказал я в нетерпении, – или уничтоженный. Теперь говори, что оттуда вынесла?
Она округлила глаза.
– Ваше величество!.. Ничего я не брала…
– Врешь, – сказал я. – Мне тоже приходилось бывать в некоторых, да чтоб я чего-то не прихватил на память?.. Люди даже могилы грабят без стыда и совести, зовутся археологами, а здесь все честнее!.. Мир мертв, ничто никому не принадлежит, бери все, что хочешь.
Она покачала головой.
– Все равно…
– Да ладно, – сказал я с досадой. – Даже если мир мертв тысячи лет, что-то спереть всегда найдется. Вон фараоновым могилам сколько, а все еще грабят!.. А ты же не грабительница, просто подобрала на дороге то, что валялось брошенное. Или не на дороге, но все равно хозяев давно нет.
В ее глазах промелькнуло некоторое замешательство, сердце мое радостно подпрыгнуло, а то уже начал сомневаться, оклеветал женщину.
– Нет, – ответила она без прежней убежденности, – ничего я не брала.
– Взяла, – возразил я. – Понимаешь ли, император простолюдинов видит насквозь. Верю, что не взяла ничего ценного. Но что же взяла?.. Говори, клянусь короной и троном, никаких репрессивных мер! Я сам такой, выносил и выносить буду. Все мы человеки, даже император.
Она сказала со вздохом:
– Ваше величество, вы правы, я не взяла ничего ценного. Мне с детства говорили, чужого брать нельзя. И я ничего не брала!.. А то, что у меня оказалось в кармане, я даже и не помню, когда захватила… Только дома уже и обнаружила…
Сердце мое подпрыгнуло.
– Что это было?
Она произнесла упавшим голосом:
– Совсем мелкие камешки, но блестящие, как стекляшки. Разного цвета. Думаю, я взяла их как-то не думая, смотрела на другое… С детства хотела ожерелье. Почти у всех женщин ожерелья из речных камешков, ракушек, стекляшек, монеток… Вот я и подумала, что хорошо бы…
Я сказал с облегчением:
– Не получилось? Слишком твердые?
Она взглянула с прежней пугливостью.
– А вы откуда знаете?
– Я ж говорю, – сказал я, – у меня тоже были. Ожерелья на тебе нет, так что показуй! Я же не сиськи прошу показать.
Она ответила печально:
– Сиськи бы я показала, а вот камешки… Я их в тот же день отдала кузнецу, чтобы нанизал на ниточку. Не получилось, слишком твердые.
– Сейчас у кузнеца?
– Да…
Я поднялся, злой и бодрый, велел:
– Веди!
Глава 13
Бобик сразу же понесся впереди в щенячьем азарте, оглянулся, мы идем сзади неспешно, и в нетерпении пошел кругами. Арбогастр подумал и, звеня удилами, потащился за нами, мерно постукивая по утоптанной дороге широкими копытами.
Женщина мялась, все пыталась что-то сказать, но не решалась, наконец, произнесла тихохонько:
– Господин… кузнец ни при чем…
– Ну-ну, – подбодрил я, сердце застучало громче, – что ты с ним сделала?
– С кузнецом?
– С той штукой, из которой вылупился этот Демон Огня!
Она охнула, отступила в сторону и даже споткнулась.
– Разве такое можно?.. Страшные вещи говорите!.. Просто кузнец на меня косится, не любит, а его подручный, Автандер его зовут, очень даже умелый на все штуки. Коней подковывает лучше и быстрее хозяина, любую вещь из железа изготовит, вообще все умеет…
