– Предлагайте, сэр Сатана, предлагайте. Под крепкий кофе и сахарное печенье можно выслушать что угодно. Даже больше, чем под вино.
Он красиво приподнял левую бровь.
– Что предлагать?
– Пока не знаю, – ответил я. – Но чтоб вы, такой деловой и занятый интригами, вдруг появились ради чашки кофе?
– Хорошего кофе, – поправил он. – Просто прекрасного!.. Ради него можно.
– Но вы явились не ради кофе, – заметил я. – Я уже начинаю чувствовать дьявольские подходы издалека.
– Отрываетесь от рыцарского мира, – сказал он с одобрением. – Хорошо, хорошо… Чувствую деловой подход.
Я покачал головой.
– Никаких сделок с дьяволом. Это у меня с молоком матери. Хотя, что для вас не новость, я не из рыцарского мира. Из очень нерыцарского! Потому не стоит, что если вот так дальше и дальше, то к дьяволу ближе.
Он загадочно улыбнулся, взял тонкими изящными пальцами пианиста сахарное печенье, поднес ко рту, но на миг задержал, вдыхая его особый аромат нездешней высокой кулинарии.
– Шедевр… Но церковью и не пахнет.
– А церковь без надобности, – пояснил я. – Библейские заповеди настолько вошли в плоть и кровь общества, что уже нет необходимости напоминать о них. На их основе созданы Гражданский и Уголовный кодексы. А церковь… вроде ряженых. Косплей типа. Объект для снисходительных шуточек.
Он задумчиво брал печенье по одному, я слушал, как хрустит у него на зубах, спохватился и создал еще по чашке.
Сатана кивнул, тут же взял свою в ладонь. На лице отразилось удовольствие, я сам люблю брать так, чтобы чувствовать ее жар и вдыхать бодрящий аромат.
– Если Демона Огня не удалось бы остановить, – сказал я, – то получилось бы, человечество обречено?.. Или пришлось бы постоянно уходить с его пути?
Он покачал головой.
– Сэр Ричард, это было бы поражением Творца. Но я, не поверите, не настолько хочу его поражения… или не хочу так просто и обидно оборвать игру… Человек должен жить, и жить счастливо! Но вот счастье понимаем по-разному. Для меня счастье в прогрессе, быстрых изменениях, усилении мощи человека и его рода…
– А что, Господь против?
Он воскликнул:
– Да взгляните на Церковь, проводницу его воли!.. Она же яростно сопротивляется всему новому!.. Вы хотите поставить ветряные мельницы?.. Церковь решительно против и осуждает как сатанинское изобретение!.. Водяные мельницы? Тоже против!.. С луков и арбалетов до сих пор не снята анафема. Рыцарские турниры Церковь запрещает тоже… К счастью, ее слушаются все реже!
Я пробормотал:
– Ну, луки и арбалеты я бы тоже запретил… А турниры… ну, это те же косплеи, бои как бы без правил, но правила все равно строгие… там все регламентировано, луки и арбалеты вообще не допускаются.
Он воскликнул:
– А как слабым защититься от сильных?.. Луки и арбалеты – не оружие нападения! Это защита! Хотя, конечно, можно и в нападении, но в защите эффективнее. Или считаете, что сильные должны угнетать слабых?
– Это вы так считаете, – возразил я с ядом в голосе, – когда сильные угнетают слабых – это же на пользу прогрессу?
Он засмеялся.
– Не прикидывайтесь простачком, сэр Ричард! Когда сильные подминают слабых и диктуют им свою волю – это прогресс, но на следующих стадиях роста общества уже тормоз! Потому слабым дают защиту и право участия в судьбах общества. Потому что слабые оказываются совсем не слабыми там, где крепость мускулов не так уж и важна… В самом деле прекрасное печенье! Говорите, это у вас от святости?
Я пожал плечами.
– Так ли это важно?
Он засмеялся, показывая красивые белые зубы, ровные и сверкающие на его смуглом лице.
– Сами знаете, важно.
– Важно, – согласился я кисло, – но наступает какой-то момент… когда уже не важно. Весьма даже. Я бы сказал, весьма зело. Это как с Церковью… есть она или нет, уже не важно. Библейские заповеди вдолбила в головы, а за тысячи лет те настолько вошли в быт, что уже без них никак, общество рухнет. Да и все убедились, что с ними лучше, чем без них. Потому от святости у меня это или от нечестивой магии… теперь не важно. Это что-то значило в первые века, но не теперь.
Он широко улыбнулся, на его щеке проступила мушка, что означает нечто по местной моде, тут же переползла на скулу, а во взгляде проступила откровенная ирония.
– Насколько помню, – сообщил он доверительно, – даже святые не могут творить чудеса. А те, о которых возникают слухи в народе, при проверке всегда фальшивки.
Я заметил с подчеркнутым подозрением:
– А-а, это и есть ваш дальний подход?
Он патетически всплеснул руками, роскошные кружева на манжетах красиво взметнулись и заискрились, словно чистейший снег под ярким солнцем.
– Ничего я вам предлагать не буду, – сообщил он с сияющим видом. – Вы все прекрасно делаете!.. И продвигаетесь даже быстрее, чем я ожидал! Прекрасная работа, сэр Ричард!
Я сказал с кислой настороженностью:
– И что, я теперь должен сказать, ах-ах, я неправ, раз меня похвалил Сатана, и повернуть взад?..
Он ответил весело:
– Я не настолько примитивен и вас не считаю примитивом, сэр Ричард. Просто мне приятно с вами общаться! Правда-правда. Мы единомышленники, хоть вы это и не признаете. В вас крови Адама сотая часть, остальное все от Каина, моего сына. Потому люди настолько… в общем, вы понимаете, о чем я. Правнук Каина, Тувалкаин, первым стал добывать руду и ковать железо, положив начало как кузнечному мастерству, так и всей технической цивилизации.
– Ага, – сказал я с подозрением, – но все-таки чтоб я послушал и сделал наоборот?
– Сэр Ричард! – воскликнул он. – Ну почему вы мне отказываете в более тонкой игре?
– Это я вас так раскачиваю, – пояснил я. – Прежде чем расколоть. Ну, раскалывайтесь, сэр Сатана!
– Это вы так раскалываете?
– Прямо и честно, – ответил я не моргнув глазом. – По-рыцарски, без неприемлемых благородному человеку хитростей. А что, не получается?
– Увы, – произнес он с сочувствием, – я бы сказал, теряете хватку, но это вряд ли. Что-то у вас новое, сэр Ричард. Даже формулируете свое кредо жестче. Откровеннее. Но мне нравится.
– Не скажу, что ваше одобрение польстило, – ответил я, – все-таки от Князя Лжи и Обмана, но вообще-то, если честно, польстило. Еще кофе?
Он покачал головой:
– Нет, спасибо. У вас, людей, кофе предлагают, как помню, когда намекают, что гостям нужно уходить?
Я сказал с фальшивым гостеприимством:
– Да что вы, сэр Сатана!.. Напротив, мне приятно видеть вас как символ моей стойкости и верности идеалам.
