Матушка тут же заметила в толпе знакомые лица, защебетала с подругами, а вокруг меня будто разверзлась пустыня. Мне это не мешало, не заставляло нервничать. Наоборот, успокаивало. Но мое счастье не длилось долго.
— Магистр тьмы Кернер, магистр пустоты Эйлеан, — провозгласил дворецкий, шире распахнулись двери, и в зал посреди воцарившейся тишины вошли двое. Я присела в реверансе, но украдкой все-таки наблюдала за магистрами. Меня интересовал Фернан Кернер, но и Пьера почему-то хотелось увидеть. Пьер не изменил привычке, только длинный балахон сменился на плащ с капюшоном, надежно скрывающим лицо. Фернана же я никогда раньше не видела вблизи. Он оказался выше Пьера почти на голову. Высокий, черноволосый. Его бледное, чуть вытянутое лицо чудилось потусторонним. Не человек, а оживший старинный портрет или статуя. Но больше всего мне запомнились огромные черные глаза. Магистр чуть повернул голову, и на мгновение наши взгляды встретились, а мне стало тяжело дышать. В его глазах клубилась сама тьма.
Снова заиграла музыка, магистры заняли место на возвышении, на котором традиционно ждали три кресла. Только сейчас на одно из них была наброшена непроницаемая черная ткань. Уже завтра претенденты смогут попытать счастья, чтобы стать следующим магистром света. Мне было плевать, кто им станет. Меня интересовали двое нынешних.
После небольшого музыкального пассажа магистр Кернер заговорил:
— Жители Альсенбурга, сегодня заканчивается срок траура по нашему погибшему собрату Таймусу. Уже завтра начнутся испытания для тех, кто хочет проверить свой свет. Мы отдаем дань Таймусу, но жизнь продолжается. Поэтому веселитесь за того, кого уже нет с нами, и за того, кто прадет на смену Таймусу.
Заиграла музыка. Кавалеры тут же поспешили к понравившимся дамам, чтобы пригласить на танец или договориться о следующем. Я же, ожадаемо, осталась одна. Чтобы не мешаться под ногами танцующих, отошла к стене и принялась рассматривать гостей. Часть из них я знала. Даже заметила среди вальсирующих Катарину, свою подругу по коллежу. Конечно, выпускной ведь уже прошел. Она же предпочла сделать вид, что мы не знакомы. Только я приехала на бал не ради танцев и друзей.
Первый танец сменился вторым, второй — третьим, а я так и стояла в одиночестве, потому что моя матушка как раз не жаловалась на недостаток внимания. Зато у меня была возможность понаблюдать за магистром тьмы. Он скучал. Это было у него на лбу написано. И наблюдал за толпой, как за мушками, кружащимися у паучьей паутины. Мне стало жутко, я отвернулась.
— Можно вас пригласить, мадемуазель Лерьер? — раздался над ухом знакомый голос.
Я упустила момент, когда ко мне подошел герцог Дареаль. Главный дознаватель сменил привычный наряд на черный с золотом камзол, белоснежную рубашку и темно-серые брюки.
— Я не танцую, — ответила тихо, ощущая, как в груди поднимается страх.
— Не бойтесь, я вас не съем.
Боюсь? Разве я боюсь его? Едва не рассмеялась Дареалю в лицо, но лучший ответ был иным, поэтому протянула ему руку.
— Хорошо, давайте потанцуем.
Этьен Дареаль осторожно обнял меня за талию и увлек в общий круг. Заиграл вальс.
Стоит признать, вальсировал мой партнер на удивление хорошо, будто в жизни занимался не тем, что обвинял невиновных людей, а учил танцам.
— Я кажусь вам смешным? — нахмурился Дареаль.
— Нет, что вы. — Стерла с лица глупую улыбку. — Просто задумалась о своем. Не думала, что вы посещаете балы, герцог Дареаль.
— А что же я, по-вашему, делаю в свободное время, мадемуазель Лерьер? — поинтересовался он. — Похищаю младенцев?
— Работаете, — ответила я, и теперь уже смеялся Дареаль.
Мне было неприятно находиться рядом с ним. Казалось, что он видит во мне больше, чем хочу показать. Хотелось спрятаться, стать маленькой и незаметной, но я заставляла себя улыбаться. Герцог может мне понадобиться. Он — не последний человек в Гарандии, так что не стоит сразу записывать его в стан врагов.
— Признаться, я тоже не ожадал вас увидеть здесь, мадемуазель Лерьер, — признался Дареаль.
— Почему же? — спросила беспечно.
— Мне казалось, вы не в том… расположении духа, если можно так выразиться.
— Настроение у девушек переменчиво, как весенняя погода.
Дареаль не верил мне. Это читалось в каждом слове, каждом взгладе. А я не верила ему, так что мы находились в равных условиях. Поддерживать светский разговор оказалось на удивление легко. Я будто надела маску, и она заменила привычные чувства и эмоции. А самое удивительное, что после танца с герцогом нашлись еще смельчаки, желающие меня пригласить, но пришлось им отказать. Я ждала дамский танец.
Уже знала, что матушка будет недовольна, потому что я собиралась нарушить все приличия. Но разве магистры не мужчины? И при первых же аккордах знакомой мелодии я быстро попыталась пробраться к креслам магистров. Вот только дойти до цели не успела.
Прежде, чем пригласила магистра Кернера на танец, передо мной возник знакомый серый камзол.
— Пьер, — подняла взгляд, встречаясь со странными серебристыми глазами.
— Простите, мадемуазель Лерьер, я едва не сбил вас с ног, — бесстрастно сказал магистр пустоты, оправдывая свой титул, и я никак не могла поверить, что это — тот самый Пьер, который помогал спасать Анри.
— Ничего, это я была неосторожна, — решила соблюсти вежливость. — Потанцуете со мной?
И кто тянул меня за язык? Но мне неожиданно показалось, что Пьер подошел именно за этим: чтобы не дать мне подобраться к Кернеру. И я решила, что стоит внести смятение в этот тихий омут.
— Да, потанцую.
Признаюсь, ответ стал для меня неожеданностью, а Пьер уже подал мне руку. Даже сквозь тонкую перчатку я чувствовала, как холодна его ладонь.
— Я не ожидал, что ты придешь, Полина, — отбросил он официальный тон, как только музыка заглушила наши голоса от чужих ушей, а я вдруг заметила, что в уголках его глаз будто серебрилась пыль.
— Матушка настояла, — решила, что откровенничать не стоит. Пьеру, как и Дареалю, нельзя доверять.
— Понимаю. Баронесса Лерьер умеет уговаривать?
— Да.
Пьер танцевал куда хуже Дареаля. Было заметно, что он не особо привык к танцам, но, тем не менее, уверенно вел меня и не оттоптал ноги. Я не знала, о чем с ним разговаривать.
Между нами было слишком много тайн, чтобы просто так беседовать.
— Ты так и не узнал, кто…
«Убил Таймуса». Пьер понял и без слов.
— Нет, Полли. Увы, нет.
Я отвела взгляд. У меня был еще один вопрос, самый важный на свете, и только Пьер мог дать на него ответ.
— Он все еще жив.
Я повернулась чуть резче, чем следовало, и наступила Пьеру на ногу. Поспешно извинилась, но он словно чего-то ждал от меня.
