Просто нереально предугадать, как поведет себя взрывное устройство (если оно там есть) при попытке операции по его извлечению – может, сразу взорвется! Да и возможно ли в принципе сделать это, не убив девушку? Не факт – Сид мог об этом позаботиться. Конечно, не исключено, что тут вовсе не бомба, а, скажем, скрытый пока приказ перерезать мне горло во сне…
Сплошные вопросы, в общем. А способ получить на них ответы все-таки есть, но один-единственный. Причем такой, прибегать к которому очень бы не хотелось… Но и двигаться дальше, таская за собой эту потенциальную угрозу, тоже нельзя. Правда, по идее, выстрелить это ружье должно не раньше, чем я выполню свою функцию – избавлю Сида от врагов. Но шибко на это полагаться опасно: вон с Сивакиным он и без меня лихо разобрался. А что, если он завтра утром проснется и решит, что я исчерпал свою полезность? И нажмет на эту свою «кнопку», чем бы она ни была? Что тогда?
– О чем вы думаете? – вновь прервала ход моих мыслей Козырева.
– О вечном, – пробурчал я в ответ. – О жизни и смерти, а также тщете всего сущего.
Журналистка не обиделась. Полагаю, в жизни ее отшивали и погрубее. Так что к подобному она должна быть уже привычной – нарастить броню, так сказать. И от нее так просто не отвяжешься… Как в воду глядел.
– Можете отшучиваться, но я же вижу – вы до чего-то додумались. И это что-то вам очень не нравится. Расскажите – один ум хорошо, а два лучше!
Тут она права, конечно. У меня мог уже и взгляд замылиться, а она, на новенького, глядишь – и ущучит что-нибудь, чего я в упор не замечаю. Знаний и опыта ей, конечно, не хватает, но чем черт не шутит?
Я вздохнул и достал из кармана фотографию Мальцева.
– Вы его видели когда-нибудь?
Она посмотрела внимательно, но в глазах не мелькнуло даже проблеска узнавания. Логично, в принципе: Сид глупых проколов не допускает, и даже если он что-то с ней делал, память об этом должен был затереть качественно.
– Нет, – наконец произнесла Лариса. – А что, должна?
– По идее, да. – Я снова вздохнул. – Но это если бы нам сильно повезло.
– Это Сид? – догадалась журналистка.
– Он самый.
– Он подбрасывал мне информацию?
– Почти не сомневаюсь.
– Но вы думаете, что этим он не ограничился?
– Да.
Лариса поежилась.
– А что же еще?
– Вот бы знать! Полагаю, Сид навестил вас, что-то с вами сделал и позаботился, чтобы вы этот визит забыли.
Краска медленно сползала с лица журналистки.
– Он псионик?
– В том числе. Он много кто. Проще, наверное, перечислить, чем он не владеет.
– О Господи! – Козырева почти упала на обшарпанный диван. – Вы думаете… меня ждет тот же конец, что и Александра Леонидовича?
– Очень надеюсь, что нет…
– А… есть возможность узнать, что он… со мной… ну… сотворил?
Удивительно, что она сразу задала главный вопрос. Прямо, без всяких предисловий. И отвечать, боюсь, придется тоже прямо. Только предварительно кое-что рассказать. Например, о том, что в переносном холодильнике для транспортировки образцов крови лежит одна пробирочка, которую я уже три месяца берегу как зеницу ока, – с образцом крови Алины. Измененной-пророка. И если сейчас ввести ее мне… Результат на самом деле трудно предсказуем – слишком много уже всего намешано в моей крови: сувайвор, сверхбыстрый, глушитель и еще кровь второго сувайвора – Воскобойникова, давшая мне иммунитет к способностям Измененных. Что будет, если ко всей этой мешанине добавить еще пророка? Понятия не имею. Возможно, новые способности просто не приживутся, потому что они ослабленные – кровь все-таки взята у «лояльной». Хотя глушительские же прижились… А может быть, наконец произойдет слом: моей сувайворской стойкости не хватит, и я превращусь в Измененного в полном смысле этого слова. Но есть и вероятность, что все сработает как надо, и тогда способности пророка, возможно, помогут мне разобраться в этом треклятом ребусе.
Пока я рылся в своих мыслях и сомнениях, Козырева буквально прожигала меня нетерпеливым взглядом. Я мог ее понять: кому приятно осознавать, что какой-то супермутант использует тебя одновременно и в качестве марионетки, и в качестве подопытной крысы?!
– Возможность есть… – медленно произнес я. – Рискованно, конечно, ну да ладно…
– Для кого рискованно?
– Для всех нас, включая Павла.
Я не стал уточнять, что в результате могу измениться, и тогда они оба – гарантированно покойники.
– А если этого не сделать?
– Тогда почти наверняка будет хуже, причем намного.
Надо отдать должное журналистке: ее бледность после моих слов лишь чуть-чуть усилилась, и она нервно сглотнула. Но тут же справилась со своими эмоциями и деловито спросила:
– Что от меня потребуется?
– Подстраховка. – Я извлек из рюкзака транквилизаторный пистолет, желтую ампулу антиновы и синеватую – стана. Последней зарядил пистолет и протянул все ей.
– Это зачем? – испугалась Козырева.
– Если что-то пойдет не так, выстрелите в меня, затем перезарядите желтой ампулой и снова выстрелите. Только очень вас прошу – постарайтесь не промахнуться! В синей ампуле – стан. Он блокирует способности Измененного и вырубает его на время. В желтой – антинова. Вакцина, останавливающая изменение… Хотя нет, к черту антинову! – Я забрал желтую ампулу назад и выдал взамен еще одну синюю. – Лучше еще раз станом пальните, для гарантии. А потом сразу уходите, ясно?
– А как я пойму, что что-то не так?
– О, можете не сомневаться – вы это заметите!
Ага, главное, чтобы поздно не было…
Наконец свет увидел портативный холодильник. Я открыл его и достал оттуда запечатанную пробирку с кровью.
– Это еще что? – Глаза девушки округлились.
– А на что похоже?
– На кровь.
– Она и есть, – спокойно произнес я, распечатывая пробирку.
– Чья? – Козырева все больше нервничала. Она что, крови боится? Вроде нет. Во всяком случае, плечо мне перевязала нормально и в обморок не грохнулась.
– Какая вам разница? Одной Измененной.
– И что вы собираетесь с ней делать?
– Введу себе. – Этот допрос помаленьку начал меня уже раздражать. – Эти способности пригодятся мне, чтобы понять, что сделал с вами Сид.
– Но разве это не опасно? Изменение же…
– Опасно, – подтвердил я. – Хотя и не так, как вы думаете. У меня к изменению стойкость. Но если что – стреляйте без колебаний!
Я достал шприц и наполнил его кровью.
– Постойте! – Лариса вдруг положила руку мне на запястье. – Вы уверены? В смысле… вы уже такое пробовали делать?
