* * *
Стоять на открытом месте рядом с полем сражения и вести с самим собой полемику о жизненных ценностях – не самая хорошая идея. Мне это становится ясно, когда меня замечают. Несколько Новых из числа атакующих разворачиваются ко мне и атакуют. Глупо… Это же фризер, пневматик и два кинетика. Не поняли, кто я? Ладно, сейчас объясню. Регенерация завершена, можно и размяться. Вовремя замеченные глушители заблокированы, и я, войдя в сверхрежим, оказываюсь рядом с ними. Пара взмахов ножом – и можно заниматься делом спокойно.
Начинаю улыбаться: состояние, когда просто есть ты и враг и нет никаких сомнений, – очень комфортная штука. Делай то, что ты хорошо умеешь, и отбрось рефлексию! Все больше и больше Новых отвлекается на меня… чтобы просто быть скошенными моим ножом. Даже появившиеся два скоростника меня не останавливают: все с той же примороженной к лицу улыбкой я глушу их, вышибая в обычный режим, после чего просто убиваю, беспомощных и недоумевающих. Хорошо! Больше, больше крови! Идите сюда, твари! Кто на новенького?
Краем глаза замечаю, что аномалия тоже прекращает атаку на остров. По ней пробегают странные волны, ее форма плывет, меняется. Пламенные струи с той стороны заставляют это порождение Зоны съеживаться и отступать, потому что прикрывать ее сейчас некому: почти все пытаются достать меня – сувайвора, мечущегося по берегу практически невидимой в сумерках смертоносной тенью и заливающего его кровью Новых…
Я слишком поздно замечаю, что ситуация меняется. Что вместо обычного пироманта в метре справа от меня появляется нечто иное, от чьей мощи мороз по коже. Разворачиваюсь туда на чистых инстинктах, попутно перерезав горло кинетику и сломав шею пневматику. Из глаз пироманта на меня смотрит сама смерть. Сид. Паук. Рывок – и мой нож уже у него в груди. Тело мертвого Нового оседает на землю, но ощущение присутствия силы никуда не девается. Он здесь, только сзади от меня, в другом теле. Разворот… и удар. Но бью уже не я, а меня. Это глушение. Я как-то забыл, что Паук умеет все. Меня вышибает в нормальный режим, а удар в грудь обломанной толстой тополиной веткой отправляет в полет, крепко приложив о дерево. Паук в теле женщины-фризера приближается. Его улыбка напоминает оскал. Волчий оскал.
– Сувайвор! – цедит он, смакуя это слово. – Я ведь знал, что ты сюда придешь!
В полуметре от меня справа возникает нечто. Моя сила подавлена, но это может почувствовать любой – ощущение сквозняка и химического запаха, от которого скручивает внутренности. Пространственная аномалия! В глазах Паука вспыхивает бешенство, но он не успевает ничего сделать – ведь даже с подавленной силой мой иммунитет к энергетическим атакам никуда не делся. Меня можно только оглушить чем-то тяжелым. Хоть той же тополиной веткой по голове. Но пока он это соображает, я из последних сил совершаю бросок из положения сидя в сторону аномалии. Успеваю и проваливаюсь в темноту под аккомпанемент яростного вопля Паука…
Падаю на холодный каменный пол и чувствую, как за спиной закрывается пространственная аномалия.
А очень знакомый голос произносит:
– Ну, здравствуй, Миша, давно не виделись! Ты чуть не опоздал.
Глава 25. Катаев
Питерская Зона. Новая Голландия
Я работал на пределе возможностей. И Посвященного, и сувайвора. Двух в одном. Паук проявил оперативность, какой от него не ожидал даже я. Была у меня надежда, что на подготовку есть хотя бы полсуток, но уже через четыре часа после уничтожения программы Козыревой Новая Голландия превратилась в осажденную крепость. Причем сам Паук появился во главе осаждающей армии практически сразу. И мне теперь приходилось быть Юлием Цезарем – одновременно командовать обороной и заниматься корректировкой программы Источника, хотя и то, и другое требовало максимальной концентрации.
Хорошо еще, что я давно предвидел подобное развитие событий и принял меры. Вся пси-энергия, которую мне удалось откачать из музейных и религиозных «мест силы» Питера, была здесь, в хранилищах. Сами хранилища были моим ноу-хау. Разумеется, их создал Источник из имевшихся в его распоряжении живых ресурсов, но именно я подсказал ему, что мне нужно. И сейчас рядом со мной стояли полтора десятка Новых-доноров, под завязку наполненных добытой энергией. Собственно, в этом и состояла их главная и единственная способность – быть живыми аккумуляторами. И это сейчас пришлось очень кстати – именно их энергия пока расходовалась на барьер, удерживающий Паука снаружи и защищающий от его воздействия Измененных моего эгрегора, которых мне, к счастью, удалось всех собрать здесь. Их было мало по сравнению с тем, что имелось у Паука, но все же они представляли собой армию, без которой было бы невозможно держать оборону.
А самое главное – Источник. Я уже успел частично изменить его, частично интегрироваться с ним, и теперь он воспринимал как свой эгрегор именно нас, а не тех, кто находился по ту сторону каналов. А ведь большая часть армии Паука тоже была создана им, да и в самом верховном адепте заключалась часть энергии и почти вся информация от трех других законсервированных Источников.
Паук собрал всех, кого мог, и выглядело это просто жутко. Во-первых, у него было огромное количество боевых Измененных. Их число превышало мою армию почти в десять раз. Во-вторых, Паук располагал дюжиной смертоносных аномалий, которые он использовал одновременно как мосты через каналы для своей армии, как мощные боевые единицы и как тараны, которыми пытался вскрыть наш защитный барьер. В-третьих, он привлек всякую мелочь: остатки мутантов со всей территории Питерского эгрегора, а также различную немутировавшую живность, сгоняемую Измененными-«животноводами», – крыс, ворон, собак. Весь этот зоопарк Паук уничтожал на месте, перерабатывая жизненную энергию живых существ в энергию смерти, которой и накачивал свои аномалии… Ни дать ни взять орды Саурона, штурмующие Минас-Тирит. Только назгулов в воздухе не хватает.
Но мы пока сражались. Я совместно с Источником держал барьер. По всему периметру, а особенно – в восточной части, где находились основные силы Паука, шли локальные схватки Измененных, возникали энергетические вспышки, иногда незримые, а иногда и озаряющие уже довольно густые сумерки, светились аномалии Паука, грызущие, но пока не способные одолеть наш барьер, и постоянные попытки самого верховного адепта проникнуть внутрь. Рано или поздно у него это получится. Энергия в наших живых аккумуляторах не бесконечна, а собственных сил Источника не хватит, чтобы сдержать всю эту мощь. Была одна надежда – завершить его перепрограммирование. Как только он изменится нужным образом, сможет наконец послать управляющий импульс всем Измененным, которых создал (а это восемьдесят процентов армии Паука), и тогда дело нынешнего верховного адепта Сеятелей потерпит полный крах.
Но к сожалению, был момент, который от меня не зависел. Со своей стороны я сделал уже все возможное – почти закончил перепрограммирование, но в этом «почти» заключался главный подвох. Оставался последний ингредиент – кровь сувайвора. Но не абы какого сувайвора, ибо в этом случае подошел бы и я. Нет, нужен был конкретный – тот, кто соединил в себе, казалось бы, несоединимое: человеческую кровь, кровь сувайвора (даже двух), кровь классической Измененной и кровь «лояльной». Дикая, невероятная смесь, которую не выдержал бы никто, кроме него, Михаила Стрельцова. Именно его кровь была мне нужна для завершения перепрограммирования. И если он не появится, все напрасно и мы покойники…
