Разумеется, мне это понравилось. Предложение клана могло существенно повлиять на улучшение моего статуса. К сожалению, я думал, что оно противоречит моему желанию следить за постройкой мемфисского аэродрома и самолета. И все же присоединение к такой влиятельной политической группе обещало множество преимуществ. Оно могло означать полную безопасность для нас с Эсме и, вероятно, важную должность в правительстве, которую я вполне заслуживал. По этой причине я не стал сразу отказываться.
– Это очень лестно, сэр. Однако в настоящее время у меня есть неотложные дела. Я был бы признателен, если бы мне дали несколько дней, чтобы обдумать ваше предложение.
Имперский маг уже предположил, что мне потребуется время.
– Майор Синклер будет в Мемфисе через несколько дней. Он полетит обратно в Атланту на «Рыцаре-ястребе». Вы завтра собираетесь в Литл-Рок, не так ли, Эл?
– Если погода не испортится. Я мог бы в один перелет преодолеть все расстояние. Что бы я ни решил, я все равно проведу в Мемфисе еще немало времени.
Мистер Кларк просиял:
– Итак, когда примете решение, полковник Питерсон, просто сообщите майору Синклеру. Он передаст мне новости в Кланкресте, нашем штабе в Атланте.
– Надеюсь, что вскоре свяжусь с вами, сэр.
Между нами возникла сильная, почти сверхъестественная связь, когда мы стояли в этой красно-бело-синей каюте. Мистер Кларк рассказал майору Синклеру историю об одном федеральном шпионе, который попал в аварию. Если рассказ предназначался для моих ушей – в нем не было необходимости. Я уже знал, как клан наказывал шпионов и предателей, и полностью одобрял их тактику. Мы подняли бокалы в последнем тосте: «За Америку!». В глазах майора Синклера сиял свет идеалистического патриотизма. Майор напоминал тех отважных русских аристократов, которые обещали отдать жизнь за царя и Христа в борьбе против большевизма. Я вновь с трудом сдержал слезы.
– За Америку! – сказал я.
В первые часы холодного мемфисского утра «Натан Б. Форрест» медленно приближался к пристани. Я стоял у поручней рядом с майором Синклером, наблюдая, как вода в лучах рассвета постепенно приобретает ртутный цвет. За время, проведенное на борту, я свел знакомство с ведущими клансменами из разных концов страны. Мы все ликовали. С 1920 года силы клана стремительно росли. Все происходило очень быстро. Многие члены еще не понимали, какого могущества достиг орден. Клеагл Индианаполиса объяснил мне, что клан вынужден хранить тайну. Невидимая империя ку-клукс-клана была создана для борьбы с чужеродными группировками, имеющими отделения во всех странах: сионистами, «Рыцарями Колумба», анархистами, сицилийской «Черной рукой», мормонами, тонгами
[235]. Мистер Кларк подчеркнул: если они открыто заявят о своих интересах и целях – то же сделаем и мы. В интересах демократии мы вынуждены использовать вражеские методы, пока у нас нет власти в Вашингтоне. А когда власть будет у нас в руках – мы вызовем их на открытый бой согласно закону. Они заплатят за долгие годы лицемерия и лжи. И неважно, идет ли речь о колдовских культах в Луизиане или о католиках в Таммани-холле. Подобно мне, мистер Кларк никогда не забывал о морали, каким бы окольным ни казался путь к ней.
Майор Синклер пребывал в наилучшем настроении, когда отвозил меня в «Адлер апартментс». Прежде чем расстаться, мы крепко пожали друг другу руки и немного постояли, любуясь восходом. Майор сказал, что я произвел прекрасное впечатление. Он искренне надеялся, что я захочу помочь делу, с которым связана его жизнь. Я поднялся в свою комнату, размышляя о всемирном клане. Я думал, сколько общего у греческого православия и протестантизма. Они выступали против Рима. Объединившись, рыцари ку-клукс-клана могли победить всех врагов христианского мира. Лежа в постели, я мечтал о будущем, когда победа наконец будет одержана. Свободные люди в свободном мире избавятся от масок, регалии будут нужны только на церемониях – так, к примеру, почтенные южане иногда облачаются в мундиры Конфедерации. Огромные сияющие города поднимутся к небесам, больше не опасаясь иностранной угрозы. Кажется, я еще немного побаивался. Приняв приглашение и взойдя на борт «Натана Б. Форреста», я сделал решительный шаг – пути назад не было. Где-то в тени прятался Бродманн, он усмехался и дразнил меня, грозя пальцем, намекая на тонкую и невообразимую месть. Я посмотрел вверх и увидел, что последний из городов удаляется. Я остался один.
Я проспал всего несколько часов. Я почти обрадовался, когда меня разбудил громкий барабанный стук в дверь. Поспешно натянув халат, спотыкаясь, я открыл посетителю. Это оказался мистер Роффи.
– Вы спите допоздна, полковник.
Вел он себя сурово, почти нетерпеливо. Он шагнул в темную комнату и сел в мое кресло. Я отдернул занавески и распахнул ставни – свет оказался неожиданно ярким и ослепил меня. Тем временем мистер Роффи пригладил волосы, поправил жилет и немного успокоился.
– Извините меня за вторжение. У меня есть кое-какие чрезвычайно хорошие новости, сэр. Я решил сразу приехать к вам, чтобы сообщить их.
Меня поразил контраст между внешностью мистера Роффи и его словами.
– Не хотите кофе? – Я потянулся за банкой.
– Спасибо, я уже позавтракал. Но я закурю, если вы не возражаете. – Он зажег большую сигару и втянул дым так, как изголодавшийся ребенок глотает материнское молоко. – Сегодня утром мистер Гилпин получил сообщение. Наша стратегия принесла плоды. Мы получили практически все необходимые подписи – Торговой палаты, Законодательного собрания штата, самого Конгресса. Они называют это «Мемфисским экспериментом», знаете ли. Вся страна будет следить за нами. Если мы добьемся успеха, Нэшвилл готов начать собственный проект, используя нашу компанию в качестве базовой.
Он явно был сбит с толку и расстроен, но я не мог понять, насколько это связано с его сообщением.
– Когда мы начинаем работу? – спросил я.
– В начале июня, если получим участок, который нам нужен. – Он тяжело вздохнул, возможно, пытаясь успокоиться. – Решающим для нас стало требование четырехсот пятидесяти тысяч долларов залога. Все, что нам сейчас нужно, – выложить наличные. Остальное пойдет как часы. Мы, несомненно, немедленно вернем наши деньги. Наша прибыль в первый же год будет стократной. Вы получили известия из Европы?
Я тяжело вздохнул и присел на край кровати. Конечно, я ничего не получал. Я изо всех сил старался сдержать дрожь.
Мистер Роффи уставился на меня сквозь завесу сигарного дыма.
