– Вы джентльмен, известный как полковник Питерсон? – Он достал значок. Еще один федерал.
– Да, это мое имя, сэр. – Я скрыл свое беспокойство.
– Понадобится дьявольски хорошее объяснение, – сказала миссис Моган. – Какого черта вы выслеживаете нас, как настоящих жуликов? Что вам угодно, – она осмотрела значок, – мистер Джордж Г. Каллахан?
– Не преувеличивайте, миссис, – успокаивающе произнес федерал. – Я пытался поймать вас в отеле. Мне сказали, что вы сели на этот поезд. Вот и все. Мне поручили задать полковнику Питерсону несколько вопросов. Обычное дело.
Все остальные пассажиры проявили интерес к нашей беседе. Мы как будто стали актерами, игравшими для них бесплатный спектакль.
– Давайте немного отойдем, если позволите, – сказал Каллахан.
Мы последовали за ним через три вагона и наконец вышли на небольшую открытую наблюдательную площадку; здесь дул сильный ветер и было шумно, зато мы избавились от посторонних глаз и ушей. Становилось все теплее, солнце серебрило рельсы позади поезда, а мистер Каллахан, стараясь перекричать шум колес, спросил, могу ли я сообщить, кто организовывал мои туры. Он открыл блокнот, чтобы записать мой ответ.
– Ассоциация юго-восточных лекторов, – сообщил я.
– И что это такое, сэр?
Миссис Моган объяснила, как работает лекционное агентство.
– И кто руководит всем этим, сэр?
Она снова ответила:
– Я, офицер. Это мой бизнес. В чем же проблема?
Он записал и это, а затем попросил меня показать паспорт и визу. Я дал ему документы, объяснив, что Питерсон – профессиональное имя, которое легче воспринять местным слушателям.
– Я здесь не для того, чтобы мешать вам, сэр. – Он говорил так, будто я оскорбил его. – Насколько мне известно, в смене имени нет ничего незаконного. Если это не связано с преследованием за мошенничество, конечно. – Каллахан усмехнулся. Он ни в чем меня не подозревал. Он, в конце концов, просто осуществлял обычную проверку иностранца, привлекавшего много внимания. – У нас возникло подозрение, что ваши туры мог устроить ку-клукс-клан, – сказал он. – И знаете, почему мы так подумали, сэр?
– Клан часто нанимает залы и продает билеты на выступления полковника Питерсона. – Миссис Моган никогда не говорила неправды, если ее слова можно было легко проверить. – Наше агентство просто выполняет заказы. Очевидно, они поступают и от разных групп клана.
– А вы никак не связаны с ку-клукс-кланом, мэм?
– Нет.
– Теперь – нет?
– Если хотите. Господи боже, офицер, тут нет никакой тайны, мы с Эдди Кларком запустили это шоу, но я давным-давно ушла в отставку. Они меня не любят и никогда не любили.
– Но они использовали ваше агентство, – сказал он.
– Мое агентство абсолютно независимо. Мы беремся за любые заказы, хоть от бостонского дамского кружка кройки и шитья, хоть от «Рыцарей Колумба». – Это тоже было записано в блокнот. – Но мистер Эйнсфилд, например, входит в совершенно иную организацию.
– Он – видный член клана, мэм. Разве вы об этом не знали?
– Нас пригласила Протестантская лига защиты, мистер Каллахан. У меня в сумочке лежит контракт. А сумочка лежит на полке над моим местом.
– Интересно, сможете ли вы хотя бы примерно обозначить гонорары, мэм.
– Самые разные – от пятидесяти до пятисот долларов.
– Через ваше агентство, мэм, проходят кругленькие суммы.
– У нас успешный бизнес. Мы знаем свое дело.
– Уверен в этом, мэм. Мы проверили тех двоих, которые пытались вас надуть в Мемфисе, полковник. – Он снова внезапно сменил тактику. – Один ускользнул от нас окончательно. Другой называл себя Роффи. Вы с ним встречались, сэр?
– Нехорошо, Каллахан. – Миссис Моган говорила свысока, как будто обсуждала неудачную передачу на футбольном матче. – Роффи мертв. Один из ваших ребят сообщил нам об этом почти три месяца назад. Да, мы ничего не знаем о другом.
– Роффи был нездоров, – заметил я. Я чувствовал, что Бесси слишком рискует, обвиняя его. – В прошлом году один друг предупредил меня, что он склонен к самоубийству, но я не поверил.
– Конечно, – сказал мистер Каллахан, закрывая свой блокнот. – Спасибо, что уделили мне время, сэр. Могу ли я спросить, куда вы теперь направляетесь?
– Это поезд в Рино, – фыркнула миссис Моган. – Я думала, вам это известно.
Он спокойно улыбнулся.
– Я выступаю в Уолкере через несколько дней, – произнес я.
– Уолкер, – медленно повторил Каллахан. – Не слышал об этом городе. И кто же вас пригласил на сей раз?
– Большевистская революционная партия. – Миссис Моган развернулась и пошла обратно по составу. – Общество убийц президента. Ватиканская лига ветеранов. Чертов мерзавец, католическая ищейка. Не помогай ему, Макс. Он не имеет права.
Я перевел взгляд на Каллахана, и он покачал головой, как будто отпуская меня. Я пошел за миссис Моган. Каллахан остался в техническом вагоне, спокойно делая записи в блокноте, а мы возвратились на свои места. За окном мы теперь видели широкое спокойное озеро.
– Он гоняется за кланом, Макс, а не за тобой. – Миссис Моган была заинтригована и взволнована, она как будто наслаждалась этой схваткой. – Он просто рассчитывает, что ты окажешься простаком и выболтаешь что-нибудь полезное. У нас все в порядке. Налоговая служба не может нас достать. Мы зарегистрированы, платим налоги. В отчетах все идеально. Все кошерно. Но все это – серьезная причина для того, чтобы никогда больше не возвращаться в Атланту. – Она улыбнулась. – Мы ничего не признаем, хотя ему известно, что происходит. Ему пришлось бы нелегко, если б он захотел доказать преступное намерение. Я полагаю, что он хочет нас взять на испуг. Я не знаю почему. Нам нужно на некоторое время залечь на дно, поменять имена и задержаться в Нью-Йорке, пока все не закончится.
Я больше ни о чем не спросил, говорить что-то было бессмысленно. Думаю, мистер Каллахан вышел на следующей остановке, хотя подозреваю, что другие агенты остались в поезде.
Нам пришлось ждать около часа на обычной железнодорожной станции в Рино; в сумерках прибыл поезд на Уолкер. Кроме группы индейцев, возвращавшихся в свою резервацию, мы оказались единственными пассажирами. К тому времени как поезд тронулся, наступила ночь. Наш вагон был совсем новым, с яркой черно-желтой обивкой, напоминавшей тело гигантской пчелы. Мы медленно продвигались по земле, которая становилась все более и более невыразительной. Когда мы сошли в Уолкере, станция уже опустела. Было темно и холодно. Мы не смогли найти носильщика и сами потащили багаж к выходу. Контролера не оказалось. Улица за воротами станции была пустынна. Несколько огней и несколько маленьких электрических вывесок оживляли город вдалеке. Поселение оказалось не слишком достойным памятником энергичному, деятельному следопыту и борцу с индейцами Джиму Уолкеру. Я предположил, что местечко знавало лучшие дни. Мне стало неловко. Обстановка ничем не напоминала ту, к которой мы привыкли. Обычно нас встречали большие группы людей, мэры и другие видные граждане, делегации приходских или женских обществ. Даже по ночам нас выходили приветствовать представители местных организаций клана. Темной ночью, стоя на холодном ветру, я чувствовал смутную угрозу. Может статься, Бродманн повернул все против нас. Они часто действовали очень тонкими методами. Самое логичное объяснение заключалось в том, что все руководители клана временно смещены из-за борьбы за власть, которая продолжалась в Атланте. Но я все-таки не мог успокоиться. Вдруг послышался шум автомобильного двигателя. Потом вспыхнули фары, и «форд» модели «Т» появился на перекрестке и подъехал к нам. Машина остановилась у обочины.
