«Я всё же считаю, что ей нужно что-то сказать», – пробормотала Кэрри.
Здесь и сейчас голос Брайана мощно прогремел в конференц-зале, заставив Гарриет вздрогнуть.
– Вчера днем наша прекрасная дочь, Алиса, пропала. – Он откашлялся, ослабляя свой галстук одной рукой. – Простите, – сказал он гораздо тише. – Это очень тяжело для меня. – Брайан взглянул на Хейза, который кивнул, чтобы он продолжал. – В один миг она веселилась на школьном празднике, а в следующий исчезла. – Его голос был намного спокойнее теперь, когда он продолжил речь, и Гарриет расслабилась, хоть и ненамного, до того мгновения, пока он снова не запнулся. – Гарриет, моя жена, она… э-э, ну, мы… – Брайан замешкался, опустил взгляд в стол, а затем снова посмотрел на море лиц. – Мы умоляем любого, кто знает что-нибудь о том, что случилось, прийти и рассказать полиции. Что угодно. Пожалуйста. Потому что мы очень по ней тоскуем. – Его голос дрогнул, и он снова наклонил голову, покачивая ею из стороны в сторону. – Мы хотим, чтобы она вернулась. Мы хотим только вернуть нашу девочку.
Гарриет неотрывно смотрела на него, желая, чтобы он продолжал говорить. Однако он больше не мог. В горле у нее словно застрял ком размером с футбольный мяч, но она знала, что ей надо что-то сказать. Потому что ранее утром, как только Брайан покинул кухню, Кэрри упрашивала ее об этом. «Вам нужно выступить, – говорила она. – Это очень важно, чтобы они услышали и вас тоже. Как только Брайан закончит, вам надо будет сказать об Алисе. Невзирая на то, что он считает лучшим», – добавила она, стараясь это подчеркнуть.
Кэрри кивала ей с дальнего конца стола. Гарриет взглянула на Брайана, затем на толпу незнакомцев перед собой, которые пребывали в неловком молчании, несомненно думая – могут ли они уже задавать свои вопросы.
– Я хочу вернуть Алису, – произнесла Гарриет, повторяя слова мужа, раскаленной стрелой пронзившие ее тело. И почувствовала, как слезы бегут по ее лицу горячими ручейками.
Гарриет не понимала, откуда они вдруг взялись, но теперь они бурно текли, а ее тело напрягалось и вздрагивало от рыданий.
Брайан взглянул на нее в тревоге, и на мгновение они оба застыли. А потом он обнял ее за плечи и объяснил инспектору Хейзу, что они больше не могут ничего сказать.
– Теперь мы открыты для вопросов, – объявил Хейз. И в суматохе рук, взлетающих в воздух, давящее внимание к ним ослабло и объятия Брайана стали более мягкими.
Высокий мужчина в первом ряду встал и представился, а затем задал детективу вопрос, которого им сказали ожидать:
– Вы связываете исчезновение Алисы Ходдер с делом Мэйсона Харбриджа?
– У нас пока нет оснований подозревать, что эти два дела связаны, – ответил Хейз, – но, конечно, мы рассматриваем такую возможность.
– У вас есть какие-то зацепки? – прощебетала журналистка из заднего ряда. У нее было каре до плеч и холодные глаза под густо накрашенными веками. Она не смотрела на Гарриет и, казалось, интересовалась только детективом. – Судя по слухам, ничего серьезного.
– Есть несколько линий расследования, которые мы изучаем, но в настоящее время мы ничего не можем разглашать, – сообщил Хейз.
Голова Гарриет шла кругом. Она ничего не знала о других направлениях расследования. Что они ей не рассказали? Однако вопросы продолжались. На этот раз встал человек в дальнем конце комнаты, представившись как Джош Гейтс из местной газеты «Дорсетское Око».
– Миссис Ходдер, не могли бы вы рассказать мне о своих чувствах по поводу того факта, что ваша подруга сидела в «Фейсбуке» вместо того, чтобы присматривать за Алисой на празднике?
– Что? – произнесла Гарриет едва слышно. Она чувствовала, что ей не хватает воздуха, будто кто-то ударил ее в живот.
Гейтс поднял вверх свой айпад, как бы в доказательство этого утверждения.
– Точно в то время, когда пропала ваша дочь, миссис Рейнолдс оставляла комментарии к постам друзей и даже написала один из своих собственных. Ее внимание явно было приковано к другому месту, – продолжал он. – И мне просто интересно, что вы испытываете по этому поводу, учитывая, что предполагалось – она следит за вашей дочерью.
Гарриет ощутила, как Брайан всем телом подался вперед, прижавшись к столу, очевидно, желая узнать побольше. Потому что, если Шарлотта была в «Фейсбуке», то это являлось доказательством – она не следила за Алисой, и, следовательно, она нерадивая мать, чьи дети бегают без присмотра, как дикие животные. В точности, как он и говорил.
– Мне интересно, что вы думаете о действиях вашей подруги, миссис Ходдер, – добавила Джош Гейтс.
– Я, эм-м… я ничего не знаю об этом, – хрипло ответила она, нервно оттягивая воротник своей блузки. Шарлотта призналась, что заглянула в телефон, но в свете утверждений этого человека ее отвлечение представало чем-то намного более худшим.
– Если миссис Рейнолдс была… – начал Брайан, но старший инспектор Хейз уже заканчивал интервью, подняв руку и останавливая журналистов, пресекая дальнейшие вопросы.
Гарриет хотелось бы, чтобы Брайан продолжил. Она желала знать, что хотел сказать ее муж.
Они вышли из отеля и вернулись в машину Ангелы, где та сказала им, что всё прошло так хорошо, как они и надеялись, однако Гарриет не слушала. Ее голова кружилась от слов последнего журналиста, и теперь ее окно возможностей обратиться к миру закрылось. Она не знала, что должна была чувствовать по чьим-то предположениям. Не знала, достаточно ли сделала. Гарриет испытывала лишь оцепенение и беззащитность и понятия не имела о том, что будет дальше.
Сейчас
Кондиционер тихо жужжит в углу, но не производит достаточной свежести для того, чтобы охладить комнату. Но всё равно, вместо того чтобы снять свой кардиган, я ловлю себя на том, что запахиваю его поплотнее вокруг тела. Я не хочу, чтобы детектив Роулингс видела ярко-красные пятна на моей груди: безошибочный признак того, что я нервничаю. Затягивая шерстяной пояс вокруг талии, я задерживаю его концы между пальцев, потирая их так же, как делала со своим уютным одеялом в детстве.
– Давайте поговорим немного больше о вашей дружбе с Гарриет, – предлагает детектив. – Вы сказали, что, хотя вы и были близкими подругами, но не встречались друг с другом в компании своих мужей?
Я качаю головой:
– Почти никогда. Я помню только один случай, когда Брайан был у меня дома, – они тогда приходили на барбекю. – Я ничего больше не уточняю. Я едва разговаривала с Брайаном, пока играла роль хозяйки, обходя группки друзей, предлагая всем напитки и блюда с кебабами. Я не отдыхала, пока все не поели, а к тому времени Гарриет и Брайан уже ушли.
Я задумываюсь – восприняла ли детектив Роулингс со скепсисом эту информацию, потому что по ее виду сказать сложно. Отстраненное выражение ее лица может быть недоверием или неприязнью ко мне – я понятия не имею. Но дела обстояли именно так. Мы с Гарриет встречались в течение дня в ту пору, когда наши дочери были совсем маленькими, и это устраивало нас обеих. Мне не хотелось смешивать новую подругу и свой давший трещину брак, и мне нравилось, что я могла поговорить с кем-то, кто не знал Тома. Это давало уверенность, что Гарриет твердо на моей стороне. Я могла рассказать ей всё, как было, и меня не осуждали. Меня слушали с симпатией. И иногда я даже преувеличивала и представляла всё намного хуже, чем происходило на самом деле, только потому, что мне было приятно, когда кто-то выражал мне свое сочувствие.
