Но в глубине души я понимала – что с ней сотворила. Потому что от вида Шарлотты в гостиной, пытающейся собрать по кусочкам картину произошедшего и понять, как она могла потерять Алису, сердце мое разбивалось на осколки. Теперь ей никогда этого не изжить.
Потом Брайан расхаживал по гостиной, возлагая каждую унцию вины на плечи Шарлотты и умело оставаясь весь в белом, как и всегда. Конечно, на сей раз он мог невозбранно продемонстрировать свои чистые руки, хотя его никогда не останавливало, если это было не так. «Это ты совершил, Брайан, – думала я, наблюдая, как он рыскает по комнате и лупит себя кулаком по ладони другой руки, когда Ангела не смотрит. – Если бы ты не сделал мою жизнь такой невыносимой, я никогда не прибегла бы к такому».
Была какая-то ирония в том, что я никогда не рассказывала Шарлотте о своем муже из-за боязни ее потерять, а теперь понимала, что всё равно потеряла. Когда она пришла к нам домой тем вечером, стало ясно: нас уже слишком многое разделяет, чтобы суметь вернуть ее.
Однажды у меня была еще одна подруга. После Джейн и Кристи и до Шарлотты я работала в Кенте вместе с девушкой по имени Тина – администратором нашей школы.
Иногда мы с Тиной выскальзывали пообедать в местную пекарню. Ей было около тридцати, и она жила одна в перестроенной односпальной квартире с двумя котами, которых, как предполагалось для домовладельца, у нее нет. Она всегда интересовалась жизнью в браке и тем, что это с виду не делает людей такими счастливыми, какими, казалось, они должны бы быть.
«Я счастлива», – сказала я ей за обедом.
Тина фыркнула и небрежно провела салфеткой по носу, заставив меня задуматься – как она не зацепляет крошечный гвоздик пирсинга, сверкавший при движении. Она откусила большой кусок от бутерброда с креветками.
«Нет, это не так», – возразила она, капнув соусом на тарелку.
«Конечно, так!» – Я находилась замужем год, и муж часто говорил, как любит меня и как я прекрасна, и что только ради меня стоит жить. У нас имелось достаточно денег на скромную жизнь, и мне нравилась работа в школе на неполный рабочий день, даже если я не наилучшим образом использовала свое образование. Как такое возможно, чтобы я не была счастлива?
«В самом деле? – Тина широко раскрыла глаза. – Можешь, положа руку на сердце, сказать – что всё замечательно?»
Я заерзала на стуле и опустила глаза на свой нетронутый сандвич. Брайан, возможно, не являлся тем человеком, с которым я хотела бы прожить до конца своих дней, и, наверно, я не всегда ощущала, что всё идет правильно. Честно говоря, мне удавалось довольно регулярно его расстраивать. Только накануне вечером он спросил, почему я никогда не выказывала к нему особых чувств.
«Почему мы не видим Брайана? – не унималась Тина. – Он приезжает забрать тебя, но никогда не выходит. Да и ты избегаешь общества, впрочем».
«Вовсе нет, – возразила я. Я не могла рассказать Тине, что Брайан не переваривает ее дерзкое чувство юмора и его коробит от ее шумности. – На самом деле я приду в пятницу на вечеринку по случаю окончания семестра», – внезапно объявила я, зная, что мне это сойдет с рук, так как Брайан, вопреки обыкновению, уехал на конференцию и дома ночевать не будет.
В тот пятничный вечер, когда Тина выпила свой шестой стакан «Пино Гриджио», она невнятно произнесла: «Брайан странно держится с тобой. Он словно ставит себя выше».
Я отмахнулась от нее, но эти слова запали мне в голову. И несколько месяцев спустя, когда у нас с Брайаном случилась ссора, я завершила ее тем, что ушла из нашей квартиры и остановилась у Тины.
«Не могу поверить в то, что я только что сделала, – сказала я ей. Меня трясло. Я никогда раньше не сопротивлялась ему. Брайан хотел, чтобы я сократила свои часы в школе, однако в этот раз я не собиралась соглашаться. Я любила свою работу и даже только что получила шанс на повышение. – Мне предложили работу миссис Майер», – объяснила я Тине.
«Ну и в чем проблема с этим? – спросила она. – Ты однозначно должна на это пойти. Ты можешь выполнять эту работу с закрытыми глазами».
Я тоже так думала, вот только Брайан хотел, чтобы я больше времени проводила дома.
Тина поперхнулась вином, умудрившись выплюнуть полный рот обратно в свой стакан. «Ты ведь шутишь, правда?»
Я не шутила. Он сказал мне, что я должна быть больше домохозяйкой, чем карьеристкой. И спросил, хочу ли я, чтобы наш брак считался действительным, потому что если я поступлю по-своему, то изберу для этого неправильный путь.
Но когда Тина продолжила всячески поносить Брайана, я поймала себя на том, что отстраняюсь от нее, не в состоянии защитить своего мужа, но всё больше и больше стремясь сделать это. Он по-прежнему оставался Брайаном – человеком, которого я любила, и я была не согласна с тем, что он всё контролирует – как Тина выразилась. Мне хотелось верить, что беспокоясь и отговаривая, он лишь заботится обо мне, просто потому, что, думай я по-другому, – то что в нашем браке могло бы быть неправильнее этого?
К тому времени, как Брайан появился у двери Тины, я уже готова была броситься к нему в объятия и сказать, что люблю его. Я заверила его в том, что не пойду на повышение, но настаивала на своем: я не готова полностью отказаться от своих часов в школе.
Я пыталась не обращать внимания на его затянувшуюся одержимость идеей – что Тине слишком легко на меня повлиять. На то, как он расстроен, что я ставлю своих подруг и свою «так называемую карьеру» на первое место. В то время я просто радовалась, что сумела за себя постоять, хотя в глубине души знала – муж чувствовал себя преданным.
И я никак не ожидала, что три недели спустя, когда я вернулась в школу после пасхальных каникул, Брайан заберет меня после занятий и скажет, что мы больше не поедем домой в нашу квартиру.
«Сюрприз! Я купил тебе твою мечту, Гарриет!» – заявил он, хлопая в ладоши.
«Что-что ты сделал? – засмеялась я. – О чем ты говоришь?»
«Мы переезжаем, любовь моя», – пояснил Брайан, неприкрыто и внимательно следя за моей реакцией. – Всё уже упаковано, так что тебе не нужно беспокоиться о вещах».
«Не может быть, – я нервно хихикнула. – Но… мне нравится наша квартира, – сказала я, видя, как вытягивается его лицо. – Ты меня разыгрываешь, Брайан», – добавила я осторожно.
«Нет, это не так. Я купил нам дом на берегу моря в Дорсете. Мы начинаем всё заново. Новую жизнь», – произнес он, несколько более уныло, чем в начале разговора.
«Но… Ты хочешь сказать, что продал нашу квартиру и купил новый дом? Ты не мог так поступить. – Однако я понимала – именно это он и сделал, и оттого, что всё было оформлено на его имя, он не нуждался в моем согласии. – Но зачем?»
Брайан посмотрел на меня внимательно. «Это просто для того, чтобы быть вместе, только ты и я, Гарриет, – ответил он. – Разве это не то, чего ты хочешь?»
Мне потребовалось много времени, чтобы понять – Брайан почувствовал угрозу. Кто-то слишком близко подошел к тому, чтобы увидеть его таким, каким он и был на самом деле. Кто-то, на его взгляд, настраивающий меня против него. Я сопротивлялась ему. Я отказалась оставить свою работу. Это была вина Тины: это не могло быть моим решением. От других подруг оказалось легче избавиться, но одной из причин, по которым Брайан не любил Тину, являлась ее упертость. Когда Брайан перевез нас в Дорсет, он знал, что не позволит такому повториться. Он нуждался в дополнительном средстве убедиться, что я не ускользну от него. Иметь дочь было недостаточно. Он хотел, чтобы я поверила, будто я не выживу без него. И он делал это, поедая мне мозг, пока я не усомнилась в своем здравомыслии. Как я могла уйти, когда так полагалась на Брайана? Когда у меня не имелось собственных денег на жизнь? Как я могла сбежать, если он устроил всё так, чтобы безо всяких усилий суметь доказать: мне нельзя доверить присмотр за дочерью и ее очень легко у меня отобрать?
