Я рассказываю ему правду о лжи своей матери, о том, что мой муж считал его мертвым, и добавляю, что никогда не решилась бы противоречить Брайану, пока тот разговаривал с женщиной-полицейским после праздника. И когда детектив интересуется – видела ли я своего отца с тех пор, как он ушел, за последние тридцать четыре года, – я признаю, что он появился возле моей двери шесть месяцев назад.
Лоури приподнимает бровь и усаживается глубже на своем стуле, словно оставляя между нами побольше места для моего признания. Это не тот ответ, которого он ожидал.
– Теперь я по-настоящему не понимаю, почему вы не сказали о нем, – говорит он. Детектив либо возбужден, либо нервничает из-за неожиданного оборота, который принял его допрос – он, конечно же, не думал, что я так охотно признаюсь в новой встрече с отцом, – но у меня нет выбора. Алиса скажет им, что она его знает.
– Гарриет, – продолжает Лоури, придвигаясь ближе к микрофону. – Вы знали, что ваш отец забрал вашу дочь с праздника тринадцать дней назад?
Я закрываю глаза, низко склоняю голову и вздыхаю. Глубоко, медленно и тяжко.
И обдуманно.
– Гарриет?..
Отец заставил меня пообещать, что я буду отрицать свою причастность. Предавать его теперь гораздо более непростительно.
– Нет. Я ничего об этом не знала, – отвечаю я, и слова Шарлотты снова звенят в моей голове: как я смогу жить дальше, если не стану лгать?
Детектив Лоури скрещивает руки на груди и откидывается на спинку стула, продолжая сверлить меня взглядом.
За двадцать минут поездки от пляжа до полицейского участка я выстроила хрупкую историю, сложенную из кусочков правды, создав еще одну версию реальности, в которую мне самой теперь требовалось поверить. Возможно, придумывать истории я научилась еще в детстве, но именно благодаря Брайану приобрела способность легко поверить во что угодно.
Я шумно делаю еще глоток воды и напоминаю детективу, каким был мой муж и как я боялась его реакции.
– О, да. Ваш муж, – говорит Лоури с сарказмом. – И никто больше не знал о его жестокости.
Я не обращаю внимания на его тон.
– Мой отец был первым человеком, которому я доверилась.
Детектив смотрит на мое запястье. Я снова его потираю; широкое кольцо покрасневшей кожи опоясывает мою руку.
– Это было не физическое насилие. – Я прекращаю растирать и пробую вращать запястьем. – Хотя Брайан и схватил меня сегодня вечером. Но нет, то, что он делал на протяжении всего нашего брака, было намного хуже, – добавляю я.
– Так как же отреагировал ваш отец, когда вы рассказали ему?
Я говорю Лоури, что отец пытался убедить меня уйти от Брайана, но Брайан сделал это невозможным. А потом я рассказываю детективу историю, которую придумал мой отец, когда сообщил, что больше не может со мной встречаться. Тогда он сказал, что переехал во Францию и сожалеет, однако не может ничем помочь. И я уверяю детектива Лоури, что не видела его с тех пор до сегодняшнего вечера.
Лоури всё еще недоверчив, я же никак не упоминала об этом полиции две недели назад. Ведь, несомненно, я должна была заподозрить, что мой отец мог забрать Алису с праздника.
– Если бы я могла повернуть время вспять, я бы что-то сказала, – говорю я. – Конечно, теперь я хотела бы так сделать. Я не виделась с дочерью две недели. – Слезы катятся по моему лицу при мысли об Алисе и о том, как отчаянно я желаю снова быть с ней. Я промокаю их рукавом своей футболки, склонив голову к плечу. Я бы всё изменила, если бы знала, что могу спасти этим отца.
– Вы уверены, что нет никаких новостей? – спрашиваю я его снова. – Брайана не нашли?
Детектив Роулингс складывает руки одну поверх другой на столе перед собой. Ее покатые плечи напрягаются, а по всей ширине лба появляется заметная складка. Детектив не может скрыть свое недовольство, как бы ни пыталась.
– Извините, но я просто не куплюсь на то, что вы ничего не знали о Брайане.
– Господи Иисусе! – Шарлотта резко откидывается назад на своем стуле и отводит взгляд.
– В чем дело, Шарлотта? – У Роулингс пробуждается интерес.
– Я просто не могу поверить, что мы снова и снова возвращаемся к одному и тому же. Я не знала! – цедит Шарлотта сквозь зубы. – Гарриет никогда не рассказывала мне об издевательствах своего мужа. Я не знала Гарриет настолько хорошо, как думала, теперь я это понимаю! – рявкает она. – Я не знаю, зачем вы пытаетесь заставить меня почувствовать себя еще хуже, чем и так есть!
Где-то по ходу дела ее усталость перешла в истощение. Но ее сердце колотится, адреналин мчится по венам, и чем больше Роулингс уличает ее, тем больше Шарлотте хочется крикнуть: «Просто уложите это в своей башке!»
– Я не пытаюсь заставить вас почувствовать себя плохо, – говорит детектив; ее лицо по-прежнему лишено эмоций. – Я просто хочу услышать правду.
– Я уже рассказывала вам правду! – кричит Шарлотта, ощущая, как кровь приливает к ее щекам. – И возможно, мне следовало приглядеться повнимательнее, но факт в том… – она запинается, – факт в том, что если вы сами не хотите, чтобы кто-нибудь о чем-то узнал, то никто и не узнает.
Роулингс откидывается назад, нахмурив брови. Похоже, ее удивляет такой взрыв Шарлотты.
Стул Шарлотты скрипит на жестком полу, когда она поднимается. Она расстегивает свой кардиган и задирает футболку одной рукой, приспуская пояс джинсов другой.
– Это, – она указывает на сморщенный красный шрам сбоку живота, – это то, о чем я не хочу, чтобы кто-то знал.
Она отпускает футболку, позволяя ей опасть на место, и утирает рукой слезы, размазывая их по всему лицу. Том был единственным человеком, который знал правду: однажды вечером темперамент довел ее отца до того, что он схватил горячий утюг с гладильной доски, вырвав его из розетки, и гонялся за Шарлоттой, в гневе размахивая им вокруг. Возможно, это был несчастный случай, но она всё равно не хотела, чтобы кто-то об этом узнал.
– И они никогда не хотели! – кричит Шарлотта, шлепаясь обратно на стул. – Они никогда не подавали виду. Так что не смейте выворачивать всё так, будто это моя вина!
– Гарриет, я знаю, что этот вечер выдался тяжелым для вас, но я скажу вам, если будут какие-то новости. – Детектив Лоури резко вскидывает взгляд, когда нас прерывает очередной стук в дверь. Офицер просовывает внутрь голову и снова вызывает его из комнаты. – Черт побери, – бормочет Лоури. – Я на пару минут! – бросает он мне.
Когда он возвращается, то занимает свое место и откашливается, придвигаясь чуть ближе к столу, чтобы опереться на него локтями.
– Давайте продолжим! – говорит он решительно.
– Что случилось? – спрашиваю я.
Они нашли Брайана. Я знаю, что это так. Он по-прежнему жив и сейчас рассказывает им, что я с ним сделала.
