– Ладно. – Филдинг махнул рукой констеблю Шоу, которая возвращалась через поле. – Нам нужно связаться с родителями. Нашла что-нибудь?
Она покачала головой, когда подошла к нам.
– Обуви нет, и женщина, которая там работает, говорит, что никто не оставлял.
Констебль Филдинг посмотрел на меня без выражения. Он мог бы и не говорить, о чем думает: мое настроение и без того было тяжелым, и я ощущала собственную некомпетентность.
– Таким образом, очень возможно, что Алиса вообще туда не заходила, – подытожил он.
Я присоединилась к Одри и своим детям, пока констебль Шоу пыталась дозвониться до Гарриет. Она снова отошла от нас, и я смотрела ей в спину, напрягая слух, чтобы понять, есть ли соединение. И представляла свою подругу на другом конце, слушающую, как офицер
[1] говорит ей, что Алиса пропала.
– Ты дрожишь, – сказала Одри. – Присядь. Пойду принесу тебе еще бутылку воды.
Я помотала головой.
– Нет! Никуда не уходи! – Комок желчи застрял у меня в горле, и я отчаянно не хотела, чтобы Одри бросала меня.
– С Алисой всё будет хорошо. Ты же понимаешь это, не так ли? Они уже там, как офицер и сказал тебе, и они найдут ее.
– А что, если они не найдут? – Я заплакала. – Что, если это тот же тип, который похитил маленького Мэйсона в прошлом году? Что, если мы никогда не найдем ее и не узнаем, что случилось? О, Господи! – Я зарыдала сильнее, чувствуя, как руки Одри подхватили меня, когда мои ноги подкосились. Она поддержала меня под локоть и обняла.
– Я не смогу с этим жить. Я не смогу жить сама с собой, если она никогда не вернется.
– Нет, – возразила Одри. – Не говори так. Она обязательно найдется. Это не имеет ничего общего с тем, что произошло с Мэйсоном. Алиса просто забрела куда-то и заблудилась. Никто не похищал ее, Бог с тобой, о чем ты. Если бы это случилось, кто-нибудь здесь что-то да увидел бы.
– Мы не можем дозвониться до матери, – сказал констебль Филдинг, подходя опять к нам. – Мне нужно задать еще несколько вопросов, если вы не возражаете, но я бы хотел пройти к этим «Джунглям» вместе с вами. Если вас не затруднит.
Одри осталась с детьми, а я последовала за офицером через поле. Теперь он хотел знать больше о семье Алисы – спрашивал меня, были ли Гарриет и Брайан все еще вместе, что я и подтвердила. Живут ли поблизости бабушки и дедушки? Я ответила, что нет, и вопросы прекратились, когда мы добрались до «Джунглей», возле которых топталась парочка полицейских с задней стороны.
– В заборе нет ни щели, ни калитки, – сообщил один, выступая нам навстречу. – По другую сторону деревьев есть поле для гольфа и парковка от гольф-клуба, которая довольно плотно заставлена.
– Какие-нибудь камеры наблюдения?
– Это проверяется.
– Хорошо. – Констебль Филдинг кивнул, озираясь вокруг. Толпа собралась в небольшие группы, кучкующиеся возле прилавков, с нескрываемым интересом наблюдающие за суетой вокруг надувнушки.
– Она могла ускользнуть в любом направлении, – пробормотал полицейский. – Дозвонилась родителям? – Он обернулся к констеблю Шоу, которая покачала головой.
Я хотела сказать, что Алиса не стала бы так поступать, но затаила дыхание, ожидая, когда он решит, что теперь делать. Она была не из тех детей, которые просто так убегают. Но если я права, то и ежу понятно, что это значит.
Гарриет
Гарриет ехала домой, всё время размышляя, правильно ли поступила. Она никому не сказала, что уходит с курсов, но, как только вышла на свежий воздух автостоянки, ей стало легче покинуть отель. После двадцатиминутной поездки домой она снова сможет подключить телефон.
Дороги были свободны, поездка протекала быстро, однако, как только она свернула на свою улицу, ее нога резко ударила по тормозам. Впереди вспыхивали синие огни. И хотя по обе стороны от длинной дороги выстроились припаркованные машины, мешая обзору, Гарриет знала, что вспышки были возле ее дома, потому что они сверкали прямо перед дряхлым трейлером ее соседа.
Она осторожно надавила ногой на педаль газа и потом снова остановилась, чтобы пропустить машину.
– Ну давай же, – пробормотала она, вытягивая шею вбок, чтобы посмотреть, не видно ли кого-нибудь возле дома. Ее пальцы нетерпеливо барабанили по рулевому колесу. Другая машина медленно проехала мимо. Гарриет почувствовала, как бьется ее сердце, и прижала руку к груди. Раз, два, считала она пульс. Еще один пропущенный удар.
Наконец Гарриет втиснулась в небольшое пространство между полицейской машиной и серебристой «Хондой» Брайана и увидела, что ее муж стоит в палисаднике, одной рукой крепко сжимая удочки, а другой яростно потирая свой щетинистый подбородок.
Женщина-полицейский стояла на траве рядом с ним. Гарриет видела, как шевелятся ее губы, но лицо ее было бесстрастным. Она подняла обе руки и указала одной из них в сторону дома, однако Брайан оставался упорно прикованным к месту, будто корни пустил.
Гарриет могла видеть только его затылок, но он покачал головой и высоко запрокинул ее, с одеревеневшей спиной глядя в небо.
Гарриет не двигалась. Она не хотела выходить из машины. Только не сейчас. Она слышала, как ее дыхание заполняет тишину, слишком сильное, слишком быстрое, но, как только она выйдет, ей придется услышать то, что сообщили Брайану. Ей не нужно было видеть лица мужа, чтобы понять: полицейская сказала ему нечто плохое. Уже по его неестественно напряженной позе она знала.
Дрожащими пальцами Гарриет повернула ключ и заглушила двигатель, а полицейская и Брайан обернулись к ней. Тем не менее она не двигалась.
Губы Брайана шевельнулись, произнося ее имя, как будто его вдруг осенило: всё, что он сейчас узнал, ему придется передать своей жене. Его глаза были широко раскрыты от страха, когда он уставился на нее, прежде чем осторожно приблизился по садовой дорожке к калитке, таща за собой удочки.
Гарриет затрясла головой из-за безопасного стекла. Не говори этого, не смей этого говорить, потому что, если ты этого не скажешь, мне не придется это слышать.
В тот день, когда Гарриет вернулась в больницу и увидела пустую кровать своей матери, она выбежала из палаты и съежилась в коридоре, зажав уши руками. Она знала, что ее мама уходит; это было неизбежно. Гарриет говорили ожидать этого в течение нескольких недель, но она всё еще не хотела думать, что это в конце концов случилось. И она представила, что если ей никто не скажет, то она сможет верить, будто ее мама по-прежнему жива.
Гарриет не спускала глаз с Брайана, но щелчок всё равно ее напугал, когда он открыл дверцу автомобиля.
Она закрыла глаза.
– Что случилось?..
