— Конечно, это я и есть, — ответил молодой человек с заметной долей сарказма.
Честно говоря, ему было обидно, что эти двое, молодой управляющий, который вряд ли старше, чем он, и солдафон-коннетабль, даже не предложили ему сесть. И он должен был стоять, как проситель, как какой-нибудь мелкий купчишка, а они, как господа, рассматривали его просьбу. А ведь это была вовсе не просьба. Это было правильно оформленная купчая, которая давало ему право владеть трактиром.
— А вы, из каких Гиршей? — Спросил управляющий, откладывая бумагу. — Из тех, что из Креденбурга? Или из тех, кто из Байронгоффа?
— Это одни и те же Гирши, и я из них, — не без гордости сказал юноша.
— И с каких же это пор Гирши стали интересоваться шинками? Вы ведь всегда были мытарями и ростовщиками.
— Этот трактир я купил по случаю, — отвечал Абрам Гирш небрежно. — Были лишние деньги, и почему бы не купить, подумал я. Или вы считаете, что я не имею права?
— Имеете, имеете, — заверил молодой управляющий молодого покупателя. — В землях государя нашего, императора, вы имеете право покупать все, что захотите, кроме земли.
— Так я землю и не покупаю, я покупаю трактир.
— Абсолютно верно. Вот только нотариус, что заверил вашу купчую, как я вижу, — Крутец опять заглянул в бумагу, — он же из Креденбурга.
— Да, я заверял сделку там.
— В таком случае, я буду вынужден сделать запрос вашему нотариусу, вы уж извините, но пару недель вам придется подождать, прежде чем вы вступите во владение трактиром.
— Что это значит? — Насторожился Абрам Гирш.
— Не волнуйтесь, это простая формальность, простая формальность. Вы ведь знаете, ваш герцог не любит нашего герцога, а наш герцог не любит вашего, поэтому наш прошлогодним эдиктом велел проверять ваших нотариусов, не воры ли, не мошенники.
— Это возмутительно, — сказал юноша.
— Успокойтесь, господин Гирш, ваши юристы делают тоже самое. Как говорится, господа бранятся, а у подданных синяки.
— А если я заверяю купчую у вашего нотариуса?
— Вступите в правообладание немедленно.
Абрам Гирш недовольно забрал бумагу со стола.
— Я не буду ждать две недели, я оформлю все у вашего нотариуса.
— Это правильное решение, — заметил Крутец. — Ведь прибыль за две недели значительно превысит затраты на нотариуса.
Гирш еда заметно поклонился из вежливости и хотел уйти, но его остановил Волков.
— Гирш, передайте Авениру, что я все еще жду деньги, что он обещал.
Гирш нагло ухмыльнулся Волкову прямо в лицо:
— Вряд ли я смогу.
— То есть? — Не понял солдат.
— Я веду дела не с Авениром бен Азаром, а с его семьей, с его доверенными лицами.
— Ну, что ж, так передайте его семье, его доверенным лицам, что он сбежал, не заплатив обещанного.
— А расписка у вас имеется? — Поинтересовался юноша ехидно.
— Нет, он обещал мне на словах.
— Ну, раз так, — нагловато заявил юноша, — то и денег вы не получите. Как говорится, нет подписи — нет золота.
— Хорошо, а как мне найти Авенира?
— Я не знаю. Думаю, что он уже далеко, — юноша повернулся и пошел к выходу.
— Какой наглый, — вслед ему произнес Крутец. — Думает, что если его семья кредитует герцога Ренбау, то может вести себя невежливо даже в нашем герцогстве.
— И, что? Этот сопляк через пару дней вступит во владении трактиром и будет нам здесь мозолить глаза?
— Вряд ли. Гирши такими мелочами не занимаются, — ответил Крутец, — он его перепродаст.
— Может, выкупим? — Предложил солдат.
Конечно, Волков был солдатом, смышленым, но солдатом, а вот Крутец был из рода городских чиновников да еще с университетским образованием. Он приблизился к Волкову и зашептал:
— Можно, кончено, и выкупить, а можно и…
— Что?
— Сжечь его, — продолжат управляющий.
— Сжечь? — Удивился солдат.
— Да, сжечь. А на его месте построить больше и лучше, с хорошими номерами, с печью и с хорошей кухней. И это будет дешевле, чем купить.
— А разве Гирш не предъявит нам претензии?
— В том то и дело, что нет. Вы, что, закона не знаете?
— Какого закона?
— Закона о земле, принятом еще при Людвиге Втором Справедливом.
— Нет, не знаю.
— Так вот, — пояснял Крутец. — Любой, кто приобретает землю в славном герцогстве Ребенрея, должен принести присягу принцу Карлу, а присяга приносится как?
— Как? — Спросил солдат.
— Во время присяги вы должны положить руку на Святое Писание. Ни один жид никогда не положит руку на святую книгу. Скорее, он согласится ее отрезать. Поэтому ни Гирши, ни кто-либо другой, не смогут купить землю, только строение.
— Теперь ясно, — произнес Волков.
— Спалим трактир и поострим лучше старого. Леса кругом много. Мужики есть. Мастеровых наймем. Поставим добрый трактир с конюшнями и амбарами, и будет стоить он нам пятьдесят талеров — максимум.
— А Гирш? — Волков не был уверен, что это хорошее дело.
— А Гирш пусть катится к чертям. У нас свой герцог и свой барон.
— Ну, не знаю, — сомневался солдат.
— Этот Гирш смеялся над вами и нагло себя вел, и предлагал вам самому искать какого-то Авенира, чтобы долг вернуть. Когда спален трактир — он этого Авенира из-под земли найдет, чтобы деньги вернуть. Хотел бы я посмотреть на их ругань, — засмеялся Крутец. — Подумайте об этом, господин коннетабль. Барон, вы и я — мы все от этого выиграем.
— Я подумаю, — сказал солдат.
— Думать то особо некогда, господин коннетабль. Через пару дней он вернется, — продолжал молодой управляющий.
И тогда Волков поглядел в конец стола, где среди других сидел Сыч. Тот поймал его взгляд и Волков поманил его. Сыч сразу подошел.
— У господина-управляющего для тебя есть работа, — сказал Волков.
— Я всегда рад работе, — Сыч улыбался не по-доброму.
Волков пошёл к барону, сидел там пил вино и вспомнил, что у него есть контракт, который ему дал Крутец, с просьбой подписать его у барона.
Он положил бумагу перед бароном и попросил почесть.
— На кой чёрт ломать глаза? — Отвечал барон. — Скажите, вы мне его рекомендуете, Яро?
— Рекомендую, — сказал солдат, — а ещё я вам рекомендую читать все, что собираетесь подписать.
— Ладно, давайте, — произнёс барон, беря бумагу в руки.
