— Да, и кстати, о слуге. Он ведь один из моих холопов? Он крепостной?
— Нет, говорит, из вольных.
— Вот, ещё и мужика у меня увели.
— Я был вынужден, я даже не могу одеться и сесть на коня, не говоря уже о том, что б оседлать… Лет пять назад я бы с радостью взялся за такую работу, а сейчас… — Волков покачал головой.
— Ладно, не буду вас неволить. Но скажите, что бы вы сделали на моем месте?
— Нанял бы хорошего коннетабля…
— Это я и пытаюсь сделать, — барон отмахнулся, — но что, если бы вы уже были коннетаблем?
— Первым делом выяснил, кто у вас владеет ламбрийским и умеет писать на нем.
— Служанка моей дочери из Фризии, ее привезла моя первая жена. Жена родом-то наша, но имела имущество во Фризии. Получила небольшую ферму в наследство, оттуда и привезла эту лошадь.
— Какую лошадь? — Не понял солдат.
— Да не лошадь, а служанку. Зовут ее Франческа. Но по внешности и силе она не уступает лошади. — Барон засмеялся, но как-то не очень весело.
Солдат тоже смеялся.
— Но, по-моему, — продолжал барон, — она из холопов. Не думаю, что она умеет писать и уж тем более указывать наемникам, что им делать. Да и откуда у нее деньги, чтобы нанять четверых ламбрийцев. Да и один ли у них язык?
— Диалекты разные, но язык один, — заметил солдат.
— А что бы вы ещё сделали?
— Не знаю. Наверное, обыскал бы мельницу.
— У меня их две.
— Ну, обыскал бы обе. И как следует поговорил бы с мельниками.
— А ещё?
— Нашел бы больного уродца, что бродит по болоту и кидается на людей.
— Верно, это обязательно надо сделать, — кивнул барон.
— И главное… — солдат задумался.
— Ну, что?
— Все-таки провел бы аудит.
— А это что? Это то, что проводят попы, когда жгут еретика?
— Нет, то называется аутодафе. Аудит — это проверка на воровство. Нужны грамотные люди. На моей памяти такие аудиты проводили дважды в войсках, когда хозяева войск хотели знать, куда идут деньги. Знающие люди посмотрят гроссбухи, договора с крестьянами, посчитают все, что есть.
— Да кто ж такое сможет сделать?
— Не знаю, может, монахи? Поговорите с аббатом. Надеюсь, вы не обзывали его болваном?
— А-ха-ха, — засмеялся барон, — до этого я еще не дошел. Вас зовут Яро? Простите, запамятовал.
— Да.
— Фольков?
— Именно.
— Как жаль, Яро Фольков, что вы уезжаете. Мне нужен именно такой человек, как вы.
Волков развел руками, изображая смирение перед неизбежным.
— Черт, — барон потряс пустым кувшином, — пустой. С хорошим человеком даже не замечаешь, как кончается вино. Ёган, Ёган…
Глава шестая
— Аккуратнее, господин, вы так расшибетесь, — Ёган поймал и удержал солдата от падения.
— Ты б хоть факел какой-нибудь нашел.
— Найду. Без факела в такой тьме — беда.
— Лошадь-то моя где?
— Куда вам на лошадь? Убьётесь.
— Я скорее пеший убьюсь. Где лошадь?
— Да вот она, сюда.
Он подвел Волкова к лошади.
— Вот стремя, ногу давайте. Куда мы в такую темень-то? Я уж думал, мы сегодня тут переночуем.
— Ночевать надумал? Ты днем собирался в подвале сидеть.
— Это да. Честно говоря, всякое в голове было. А вишь, как оно вышло? Вы с бароном винище хлестали, а меня на кухне кормили. Жизнь такая штука. Я думал, что меня завтра на площади кнутом охаживать будут, давайте… Все, сели?
— Поводья.
— Вот они. Я вот думаю, может, на конюшне переспим? Куда мы в такую темень? Ни луны, ни звезд, дождь.
— Нет. Тут ехать две тысячи шагов. Доедем, не заблудимся.
— Тогда держитесь, — Ёган сам залез на коня. — Не дай Бог, упадете на руку.
— Болван. Скорее ты упадешь, чем я.
— Сколько же вы выпили?
— Бог его знает. Ты факел нашел?
— Два взял.
Ёган достал факела из связки, что лежала у ворот, зажег один из них. Стражники открыли ворота и выпустили их из замка.
Дорога от замка до Малой Рютте — сплошная длинная лужа. Ночь. Темень. Хорошо, хоть дождь не шел. Изредка среди рваных туч мелькали звезды.
— Надо было остаться в замке, а утром бы поехали, — невесело бубнит Ёган, пытаясь осветить факелом дорогу.
— Нет, едем на заре, — беззаботно отвечал Волков. — Хочу побыстрее отсюда уехать.
— Так телега ж плохая. Кузнец говорит…
— Да к дьяволу твоего кузнеца. Вещи в мешки, на коней погрузим и увезем как-нибудь. Лишь бы уехать отсюда. Дурные тут у вас места.
— Места-то дурные, что ж сказать. Только, вот, раз барон у вас теперь в дружках — пару дней могли и подождать, пока кузнец телегу ремонтирует.
— А я смотрю, тебе понравилось на кухне у барона.
— А кому ж не понравится? Бобы с салом, целый горшок. Сказали — жри, сколько сожрешь. И хлеба ешь — сколько съешь. Так еще и пива дали. — Он еще что-то хотел сказать, как его конь резко дернулся в сторону, так, что Ёган чуть не уронил факел. — У, черт.
— Ты коня-то не дергай. Он в темноте лучше тебя видит, а еще и носом чует. — Заметил Волков.
— Да я и не дергал его, — удивленно произнес Ёган. — Дурной он какой-то.
И снова конь дернулся, подсел, а задние ноги, не захотел идти вперед.
— Да что с тобой? Не пойму, кто из нас пьян, болван, — произнес солдат, и тут и его конь встал. — Эй, ну а ты-то что?
В ответ его старый добрый конь тихо заржал, почти заговорил.
— Ну, хватит тебе, — Волков погладил коня по шее. — Поехали потихоньку.
Он чуть дал шпор, и конь нехотя двинулся вперед, за конем Ёгана, за факелом. Тот чуть остановился впереди, дожидаясь солдата.
— Ну, хоть тучки разлетелись. Теперь видать, куда ехать. — Говорил Ёган. — Близко уже. Вон, уже и огонечек видно, что у харчевни висит.
И тут справа от них, в ночной тишине, оглушительно громко хрустнула ветка. Конь солдата снова тихо заржал. Конь Ёганал дернулся, чуть не роняя седока, сам он едва удержал факел.
— А, ну, тихо, ты, мешок с колбасой, — ругался Ёган.
И в этот момент снова оглушительно громко захрустели ветки, совсем рядом. Что-то большое и тяжелое мерно, но быстро ломилось через кустарник. Солдат и слуга смотрели в темноту в сторону источника звука. И одновременно оба в десятке шагов у себя увидели два зеленых звериных глаза. Большие, яркие, жуткие, смотрящие на них. Дышало оно с бульканьем, глубоко и надрывно. И низко подрыкивало с каждым движением.
