— Не знаю, — ответил солдат. — Что найдем.
Клаус и Ёган стали ходить по кустам, выходили к дороге, подходили к болоту. Волков сидел на коне. Проезжающие и проходящие мимо люди с опаской и любопытством посматривали на них. Солдат ждал. Терпеливо и долго. Наконец, Ёган с егерем вернулись, и егерь сказал:
— Так это… Ничего не нашел я. Вот ежели б знать, что искать…
— Вообще ничего? Никаких следов? Совсем?
— Ну, кроме подвод, да копыт, да мужицких следов ничего.
— А мужики обутые?
— Есть обутые, есть босые.
— Босые? Много босых?
— Был один, там, — егерь махнул рукой в сторону болота. — Ходил один босый. По кромочке.
— Куда шел? Откуда?
— Так я не поглядел.
— Ну, так погляди.
— Сейчас погляжу еще.
— Стой. А чей след ты видел утром с бароном?
— Так босой ноги.
— А тот, что ты видел здесь, похож на тот, что ты видел там?
— А что ж… сильно похож.
— Ну, так скажи мне, куда и откуда шел этот босой? И покажи ка мне его.
— Так мы его ищем? Так бы сразу и сказали, — отвечал Клаус, глядя на Волковва умными глазами. — По чём же мне знать, что мы босого искали? А теперь всё по-новому погляжу, всё посмотрю.
Клаус снова стал ходить вдоль дороги, но на этот раз Ёган с ним не пошел, залез на коня, оглядывался вокруг, и, наконец, произнес:
— Есть что-то охота.
— Всем охота, — сухо ответил солдат.
— Да и сапоги промокли.
— У всех промокли.
Ёган жалобно вздохнул. Волков не обратил на это никакого внимания. Он внимательно следил за Клаусом, который, наконец, остановился у кромки болотной воды. Помахал рукой призывно. Солдат подъехал, слез с лошади, подошел к нему. Они сели на корточки.
— Ну вот, — сказал Клаус, указывая на след.
— Чей это? — На всякий случай спросил солдат, хотя ему было ясно, что след человечий.
— Мужика… Здорового мужика, лапища-то вон какая, полторы моей.
— Да, а в ширину так две твоих.
Егерь кивнул.
Солдату нравился егерь, вдумчивый, степенный. Воняло от него мокрыми собаками, человеческим потом, но для человека, что половину жизни провел среди солдат и лошадей, это не имело никакого значения.
— Вы такой же след нашли с бароном у малой Рютте?
— Его, его нашли, только тот был утрешний, а этот ночной, или вовсе вчерашний, — кивал головой егерь. — Его — чей же ещё? Дождь его подзамыл, да уж больно он глубокий, чтобы полностью смыться. Мужик-то великий, глину мнёт глубоко.
— Видел я этого урода, — сказал Волков разглядывая след, — даже мечом его рубил.
— И что? — Заинтересовался Клаус. — Не убили?
— Нет, только на меч зазубрину поставил.
— Ишь ты, — восхитился Клаус. — Он, что, железный?
— Да нет, хотел ему ногу отрубить, так меч только звякнул, и отлетел как от полена.
— А выглядит-то он как? Какой он?
— Мерзкий, здоровенный мужичара, распухший, рыхлый, в рваных портах, брюхо огромное висит. Больной какой-то, толи желтушный, толи холерный. Желтый весь. Глаза желтые. Кинулся на меня здесь, — солдат встал с корточек, поморщился, у него начала ныть голень, да и в бедре потянуло острой болью. Он осмотрелся и произнес: — И здесь же, вон, в канаве, я нашел своего коня, которого дал парню, чтобы тот съездил к монахам за лекарствами. Конягу-то мы нашли, а парня-то нет.
— Вона как, — егерь тоже встал с корточек. — На мужика думаете?
— Думаю. Нам с тобой нужно его поймать, или убить.
— А как же его убить, если меч его не берет?
— Убить — моя забота. Твоя забота — его найти. И имей ввиду, кони его до смерти боятся, а ночью он видит, и быстрый он.
— Ясно, он вроде лося на гоне, тот, как кого увидит, так обязательно кинется, потопчет. Опасный зверь.
— Уродец — не лось, он хуже. Расскажи, как искать будешь?
— А что же… Как обычно, у меня есть собака одна, а у нее нюх добрый, вот с ней и буду искать, коли он чем воняет, так найдем.
— Дам тебе двух людей в помощь.
— Так что ж… Думаю не нужны они мне, мне одному сподручнее.
— Мне так будет спокойнее, — отрезал солдат. — Поехали в замок.
В замке готовились к его приезду. На въезде его встретил сержант и сразу перешел к делу:
— Я собрал людей, как вы и велели, — он чуть помедлил, но затем вспомнил и добавил: — господин, коннетабль.
— Построй их, и давай поглядим, — сказал солдат, спрыгивая с лошади.
— Господин, а можно я пока пойду на кухню, может, найду, что поесть, — сказал Ёган, забирая повод коня у Волкова.
— Иди, — разрешил Волков.
Но уйти он не успел, так как рядом с ними появился седой слуга барона, тоже Ёган, и с чопорным поклоном он произнес, обращаясь к солдату:
— Соизволит ли, господин коннетабль осмотреть свои новые покои? Покои уже подготовлены.
Ёган, тот, который слуга Волкова, передумал идти на кухню, остановился, ему было любопытно, что это были за покои. Сам солдат не без удивления спросил:
— Что, барон велел выделить мне покои?
— Именно, господин, — произнес слуга барона. — Так же дано распоряжение, выделить место в стойле для ваших лошадей, и взять их на довольствие, давать им овса и сена как лошадям барона. Так же господин барон велел взять на прокорм вашего человека.
— Слава Господу, — обрадовался Ёган, слуга солдата. — Пойду, поем уже от души.
Он повел лошадей в конюшню барона.
— Потом поешь, — крикнул солдат. — Расседлай коней, почисть, — и, повернувшись к сержанту, сказал: — Сейчас взгляну на свои покои и приду, посмотрю на твоих людей.
Тот кивнул.
— Прошу в левую башню, — сказал седой Ёган, приглашая солдата в левую от ворот башню. Ёган, слуга солдата, наспех привязал коней к коновязи и побежал за ними.
В башне пахло сыростью и кошками. Было темно. Узкая винтовая лестница с высокими ступенями чуть ли не по колено взрослому мужчине каждая, вела на площадку, где были покои и два узких окна, удобные для стрельбы из лука как внутрь замка, так и вне его.
Покои находились на уровне стены. Рядом с дверью в покои была дверь, ведущая на стену. По стене можно было пройти к двери, что давала доступ к донжону. И тут же на площадке у окна они обнаружили мальчишку, который спускался сверху таща подмышкой огромного, рыжего кота.
— Ты застелил кровать? — Сурово спросил его старый слуга барона.
