А она опять не ответила. Волков вздохнул, взял со стола канделябр и вышел. Во дворе замка было людно. Перепуганная и заспанная челядь с факелами и лампами. Некоторые были с вилами. В общем, то еще воинство. Среди них, у ворот, было два настоящих воинов. В добрых стёганках, в шлемах, с копьями, с тесаками. Люди уже поседели за военным делом, но были еще крепки. Они подошли к нему сами.
— Здравы будьте, господин.
— И вам здоровья. Кто за воротами? С кем воюем, знаете?
— Так с графом, — сказал воин с седыми вислыми усами.
— С графом? — Переспросил Волков. — С каким графом?
— Так с нашим, поскудником.
— С каким графом, не пойму.
— С графом Максимилианом.
— Что за дурь? — удивленно произнес Волков и в этот же момент услышал сильный удар в ворота.
— У них, что там, таран?
— Вроде, прошлый раз грозились принести таран, — сказал второй стражник. — Сломать ворота обещали.
— А что ему нужно-то? — Не преставал удивляться солдат, теперь он понимал волнение прекрасной госпожи этого дома.
— Да кто ж его знает? Куражится, сопляк.
Тут снова раздался удар в ворота, а после послышался крик:
— Открывай ворота, старая шлюха!
— Это что, граф так орет? — спросил Волков.
— Вряд ли, — сказал усатый, — кто-нибудь из его дружков.
— Ясно. Ты, — он ткнул пальцем в одного из воинов, — к воротам. Смотри, как там они. Ты, — ткнул в усатого, — со мной на стену.
— Так что, биться будем, — спросил стражник, что шёл к воротам.
— С графом!? Со здешним хозяином всего? Да ты ополоумел, братец, — ответил солдат и пошел на стену.
По пути его догнали Ёган с небольшим щитом и копьем, не совсем уместным на стене, и Томас с арбалетом и пучком болтов. Солдат остановился у одного из мужиков, который держал факел, забрал у Томаса арбалет, и при свете факела осмотрел его. Арбалет был старый, крепления были не плотные, тетива чуть трухлявая, из него можно было стрелять, но вот точность, скорее всего, была бы не велика. Солдат отобрал у мужика факел и отдал его Томасу, и они четверо полезли на стену. Раздался еще один удар, на этот раз сильный, с хрустом, послышался смех и снова кто-то закричал:
— Старая потаскуха, лучше открой ворота по-хорошему, все равно мы их сломаем.
Мужчины поднялись на стену, и Волков увидел, что происходит у ворот. Солдат повернулся к Томасу и сказал:
— Так сколько ты говорил этих людей?
— Семеро, — ответил тот.
— А их сколько? — продолжал Волков.
Людей под стеной было девять, четверо с факелами сидели на лошадях, а пятеро, с небольшим бревном, ломали ворота с пьяным смехом. Для них все это было веселье, развлечение.
— Я ошибся, — произнес Томас.
— Из-за таких ошибок всегда гибнут люди, — назидательно сказал солдат и сунул Томасу арбалет. — Натягивай.
Сам принялся рассматривать нападающих, а рассмотрев, крикнул:
— Кто вы такие и что вам надо?
Люди от неожиданности бросили бревно и стали смотреть вверх, те, кто сидели на лошадях — тоже, но вряд ли они, что-либо видели. Волков кричал из темноты, а он их видел всех в свете их же факелов.
— А кто спрашивает? — крикнул один из них звонким, мальчишеским голосом.
— Я, Яро Фольков, коннетабль барона фон Рютте.
— Что это за имя — Яро? Я так пса зову, — крикнул один из них.
— А это и есть новый пес фон Рютте, — добавил другой.
— А вы знаете, коннетабль, — закричал третий, — что два ваших предшественника сдохли за полгода.
— Знаю, — ответил Волков. — Один из них погиб в бою как храбрец на моих глазах.
— Коннетабли этого дурака, фон Рютте, дохнут, словно свиньи от чумки, — произнес тот же голос и все засмеялись, а шутник продолжил. — Кажется, сегодня пришел конец и третьего коннетабля.
— Пусть тот, кто назвал моего барона дураком, назовет свое имя, — крикнул солдат.
— Перебьетесь, — крикнул кто-то. — Много чести.
— Назовите свое имя, или я объявлю вас трусом, — настоял Волков.
— Среди нас нет трусов, — уже серьезно крикнул один из нападавших.
— Да неужели? А как называются люди, нападающие на дом беззащитной женщины, да еще и скрывающие свои имена?
— Назовитесь ему, — повелительно сказал серьезный голос кому-то.
Один из всадников, державших факел, подъехал чуть ближе к стене и крикнул:
— Я фон Ленц. И если нужно, я повторю свои слова фон Рютте в лицо.
— Вам не стоит утруждать себя, ваши слова я передам барону сам, и мне почему-то кажется, что он захочет проверить, так же остер ваш меч, как ваш язык.
— Это если ты переживешь сегодняшнюю ночь, — крикнул кто-то.
А сам фон Ленц заорал:
— Не смейте меня пугать! Я не боюсь вашего барона!
— Что вам и вашим друзьям здесь нужно? — спросил Волков.
— Мы пришли потолковать со старой шлюхой, — отвечал фон Ленц дерзко. — А, может, и зарезать какого-нибудь тупого коннетабля.
Молодые люди опять засмеялись.
Солдат молча взял у Томаса уже натянутый арбалет. Арбалет был стар, и крепления ослабли, солдат уложил болт ровно, аккуратно. Болт был плохо струган. Но других арбалетов и болтов у него не было. Его левая рука была слаба, и он положил арбалет на выступ стены. Слабая рука, старый арбалет, кривой болт… Шансов сделать точный выстрел немного. Но он был одним из лучших стрелков в гвардии герцога, и до цели было всего десять-двенадцать шагов. Фон Ленц сидел на лошади ровно и держал факел, который прекрасно его освещал.
— Господин коннетабль, — произнес Томас испуганно, — не делайте этого.
— Заткнитесь, — рыкнул солдат, даже не глянув в его сторону, и нажал спуск.
— Ах, чёрт! — Вскрикнул фон Ленц и выронил факел.
— Что там?! — Крикнул кто-то.
Один из пеших поднял почти угасший факел и закричал:
— Тут арбалетный болт!
Всадники подъехали ближе и стали рассматривать факел, древко которого пробил болт.
— Натяни, — сказал Волков, протянул Томасу арбалет и закричал вниз: — Фон Ленц, если вы или кто-то из ваших дружков при мне оскорбит женщину — клянусь Господом нашим, он получит болт либо в брюхо, либо в башку. — В кругу нападающих началось движение, они собрались в кучку, стали переговариваться, они уже не собирались ломать ворота, садились на лошадей.
— Уезжают, — обрадованно произнес Ёган.
— Похоже на то, — сказал старый воин, — арбалет им не понравился.
