Трактирщик на мгновение опешил, замер, оцепенел, смотрел на Волкова своими глазами, чуть навыкат, думал, что ответить, а Волков улыбался ему в лицо, направил на него указательный палец, приговаривая:
— Не вздумай врать, Авенир, не вздумай врать.
— Да, господин, у меня есть гроссбух, — не соврал трактирщик.
— Хотелось бы взглянуть на него, Авенир, чтобы осознать, всю глубину твоей нищеты, и выяснить, на что ты содержишь своих больных родственников.
— Я готов вам показать его, но боюсь, что вы там ничего не поймете.
Солдат был уверен, что трактирщик так и скажет, он улыбнулся и произнес:
— А ты покажи, а я уж постараюсь.
— Хорошо, — сказал трактирщик. — Я сейчас вам его принесу.
— Ёган, сходи-ка с Авениром, собери все бумаги и книги, которые там найдешь у него.
— Ага, — Ёган встал, пошел за трактирщиком, бесцеремонно подталкивая его в спину. — Давай-давай.
А солдат подумал, что Ёгану нравится играть роль воина. Всем нравится, когда их боятся.
«Надо дурака научить хоть меч из ножен доставать, — подумал Волков, — и заставить его каждый день заниматься с оружием».
Слуга принес огромную книгу в ладонь толщиной, положил ее перед солдатом, сам сел напротив. Трактирщик встал рядом. Волков открыл книгу, предвкушая много интересного, и… не смог прочитать ни слова, ни буквы. Он стал перелистывать страницы, но нигде не мог найти ни одного знакомого знака, даже цифр не было.
— Что это? — наконец спросил он, уставившись на трактирщика.
— Это мой гроссбух, — отвечал тот, не моргнув глазом.
— Что это за язык я говорю?
— Это язык моего народа, господин.
— А почему ты не пишешь на нашем языке?
— Я говорю на языке благородных господ, но ни читать на нем, ни писать я не могу.
— А я думаю… Нет, я знаю, что ты врешь. Ты умный человек, Авенир, но твоя беда в том, что ты думаешь, что ты самый умный.
— Никогда бы не взял на себя такую смелость, — смиренно отвечал трактирщик, но в его интонациях солдату послышалась насмешка.
Он захлопнул книгу и отодвинул ее от себя.
— Ладно, Авенир, предлагаю тебе свою дружбу.
— И сколько же мне будет стоить такой почет? — поинтересовался трактирщик.
— Сорок монет, Авенир. Пять монет ты мне уже дал.
— Господин коннетабль видимо шутит?
— Господин коннетабль серьезен как никогда, — ответил солдат.
— Но это огромные деньги!
— Да, но не для тебя. Еще вчера я бы подумал, что это для тебя огромные деньги, но вечером я видел, сколько ты зарабатываешь. Ты за день заработал больше, чем добрый солдат зарабатывает за месяц.
— У меня нет таких денег, — вдруг твердо сказал трактирщик. — И вряд ли когда-нибудь будут.
— Ты уверен, Авенир? — спросил его солдат и забарабанил пальцами по столу.
— Это слишком большие деньги, — опять твердо и даже с вызовом произнес Авенир. — У меня нет таких денег.
— Ну, что ж… — сказал Волков и многозначительно посмотрел на Ёгана.
Тот как будто знал, что делать, он быстро вылез из-за стола, встал за спиной у трактирщика, и положил руку тому на плечо.
«Молодец, все правильно делает», — думал солдат и продолжил:
— Пойдем, Авенир, тебя ждет кузнец.
— Кузнец? — удивился трактирщик. — Зачем я кузнецу?
— Он закует тебя в кандалы, а затем Ёган отведет тебя в подвал замка.
— И за что же? — язвительно улыбался Авенир. — За то, что я не дал вам тридцать пять талеров?
— Нет, что за глупости, Авенир, то было деловое предложение, ты мог его отвергнуть, а мог и принять, это был твой личный выбор.
— А за что же тогда?
— Вчера ночью, Авенир, кто-то пытался меня убить на заднем дворе твоего трактира, и я почему-то думаю, что это ты послал убийцу, — говорил солдат, тыча пальцем в грудь трактирщику. — Это ты, Авенир.
— Но тут было много народу! Почему я? — искренне удивлялся трактирщик.
— Не знаю, мне так кажется, может, потому, что постояльцы не ходят чрез кухню и заднюю дверь?
— Но это не я! Клянусь своими предками!
— Возможно и не ты, буду выяснять. Но… — солдат снова ткнул пальцем в грудь трактирщика. — Сегодня утром я говорил с бароном, он был в ярости, знаешь почему?
— Почему? — испуганно спросил трактирщик.
— Потому что, Авенир бен Азар, я третий коннетабль за полгода, который служит барону. Двоих моих предшественников убили, а меня вчера пытались убить, и знаешь, что я тебе скажу, Авенир, над нашим бароном окрестные бароны уже смеются, и нашему барону, да продлит Господь его года, очень не нравится, когда над ним смеются. Сегодня он поклялся повесить всех, кто причастен к покушению на меня. Слышишь, Авенир? Всех!
— Но я…
— Сначала ты натравил на меня своего слугу, чтобы спровоцировать меня прямо в трактире, а потом ты решил убить меня, когда я стал осматривать твой трактир, и подсчитывать прибыль, что ты получаешь.
— Это не так, господин, Господь свидетель.
— Авенир бен Азар, — солдат встал и громко продолжил, чтобы слышали все присутствующие. — Я обвиняю тебя в попытке убить меня вчера ночью.
— Но я этого не делал! Я этого не делал! — Запричитал трактирщик. — Клянусь вам своими детьми!
Ёган схватил его за шиворот и встряхнул:
— Пойдем-ка, Авенир.
А трактирщик вцепился в стол, так что у него побелели костяшки, и таращился на Волкова так, словно он был демоном. А Волков глядел на него ласково, даже улыбался и говорил:
— Не упирайся, Авенир, это только усложнит дело, пошли по-хорошему, кузнец уже тебя заждался.
— Подождите, господин коннетабль, прошу вас, умоляю, нам надо разобраться. — Он продолжал держаться за край стола.
Ёган не мог оторвать трактирщика его.
— В чем разобраться, Авенир?
— Я найду деньги, не сразу, но найду, тридцать пять талеров. В течение месяца найду.
— Найдешь? Точно?
— Если будет нужно — займу у родственников.
Волков задумчиво покивал и вдруг произнёс:
— А, может, ты мне скажешь, кто на меня напал ночью.
Трактирщик вдруг замолчал.
— Что, Авенир, я зык отсох? Или ты уже согласен идти к кузнецу?
Трактирщик продолжал молчать.
— А-а, Авенир, ты боишься этих людей. Ну, давай, говори, кто они? Ну…
Из двери вышли трое, две из них женщины, — солдат встал и зашептал на ухо трактирщику:
