— Ты мне нужен. Поедешь со мной разбойников ловить.
— Господь услышал мои молитвы! — Обрадовался Ёган.
— Сходи за арбалетом и оружие себе возьми. А потом в конюшню, оседлай себе лошадь. Ну, а вам, господин Крутец, сегодня в помощь вам дам этого умного монаха.
— Меня? — Искренне удивился брат Ипполит.
— Тебя, тебя. Поможешь сегодня господину аудитору.
— Может, мне можно с вами разбойников ловить? — Застенчиво спросил брат Ипполит.
Волков глянул на него, и в его взгляде читался вопрос: Что за дурь ты несешь?
Но брат Ипполит продолжал:
— Конечно, в военном деле я не большой мастер, но если мне дадут какое-нибудь копье или дубинку, то я не подведу, — он чуть подумал и добавил: — ну, наверное, не подведу.
— Копье? — Волков продолжал смотреть на монаха. — Какое тебе копье, дурень? Твое дело — мази да лекарства, перо да бумага, а копья да дубины оставь страже. С управляющим пойдешь.
— Господин, а латы вам брать какие-нибудь, — спросил Ёган.
— Какое у них оружие? — В свою очередь спросил Волков у купца.
— Один был с дубиной, а еще у одного был нож.
— Шлем мне возьми тогда, а себе копье со щитом. Привыкай таскать оружие.
— Ясно, — сказал Ёган и ушел.
Все разошлись. Остался только Волков, управляющий Крутец и монах. Поваренок тем временем принес еду: молоко, белый хлеб, жаренную кровяную колбасу, круто сваренные яйца, мед. Волков предложил еду Крутецу и монаху.
— Ну, как, осваиваетесь? — Спросил солдат у молодого аудитора.
— Все очень сложно, — отвечал тот, — пока только знакомлюсь, веду записи.
— Брат Ипполит грамотный, поможет вам записывать и считать.
— Я помогу, но я не очень сведущ в сельском ремесле, — засомневался монах.
— Ничего, вы оба справитесь, у вас нет другого выхода, — твердо сказал солдат.
И два молодых образованных человека, аудитор Крутец и лекарь брат Ипполит, поняли, что у них и вправду нет другого выхода.
Тут и Ёган пришёл:
— Господин кони осёдланы. — Сказал, а сам стал хватать со стола то, что недоели. Залпом допил молоко из крынки, и произнес, утираясь, — все собрались, вас ждут.
— Так пошли, — солдат встал, забралу Ёгана шлем, — а вы господа грамотные — давайте, управляйте поместьем.
Во дворе все были готовы, а купчишка так аж изнывал от нетерпения. Увидев коннетабля, он кинулся к нему:
— Да что ж так долго то? — Заскулил он с упрёком.
— Послушай, купчишка, — говорил солдат, садясь на коня, — вы мне, купцы, не милы и плевал бы я на тебя и на твой воз с добром, если бы воровство не произошло в земле, которую мне доверил господин барон. Так что, не гневи Господа и прекрати ныть.
Они готовы были уже двинуться, как во двор замка въехал сержант с двумя стражниками, а за ним телега. Кроме стражников в телеге никого не было. Волков, поигрывая плетью, в упор смотрел на сержанта, ожидая объяснений. Сержант спешился, подошел к нему и сказал:
— Староста ночью убег со всей семьей.
Солдат продолжал молча смотреть на него, поигрывая плетью. А сержанту, видимо, нечего было добавить. Стоял, молчал. Все, а народу вокруг было не мало, притихли, ждали, чем закончатся молчаливые гляделки. И солдат сделала то, чего не должен был делать никогда, он вытащил ногу из стремени и каблуком сапога врезал по лицу сержанта, да так, что тот едва устоял на ногах. С головы его слетел шлем. Звякнул о камни мостовой. Сержант Удо Мюллер не стал его поднимать, стянул с головы подшлемник, вытер им с лица кровь и стоял перед коннетаблем с непокрытой головой, а кровь телка и текла из рассеченной брови.
Солдату хотелось бить его снова и снова, но на этот раз он сдержался, повернулся к людям, собравшимся с ним, и приказал:
— Поехали.
Он, Ёган и три стражника ехали верхом. Купчишка, пыхтя, семенил рядом с ними, старался не отставать. Дышал тяжело, но не сдавался. Замок был еще виден, когда их догнал всадник. Это был сержант. Догнав Волкова, он сказал:
— Господин коннетабль, поговорить требуется.
— Ну? — Сухо спросил Волков, разглядывая опухшую бровь и скулу сержанта.
Сержант вздохнул, огляделся, а Волков на всякий случай откинул край плаща, потому что меч тянуть было долго, а вот стилет из сапога он мог выхватить моментально.
— Я… В общем, — начал сержант, — эх, да ладно, чего уж, — он полез в рукав кольчуги и достал кошель, протянул его солдату.
Волков брать не торопился:
— Что это? Взятка? Место боишься потерять?
— Нет, это я у старосты забрал.
Волков молчал, и деньги всё не брал.
— Кум он мой, — продолжал сержант, не убирая деньги.
— Он вор.
— Свояк он мне, не хотел я сестру в подвал сажать.
— А ты предатель.
— Не предатель я. Не мог я по-другому. Возьмите. — Он продолжал протягивать денги.
— Барону отдашь. Хотя, нет. Он все на вино спустит. Давай сюда, — солдат забрал кошель. — И сколько же здесь?
— Двадцать серебряных.
— Неплохо воровал твой кум.
Волков положил деньги в поясной кошель, дал шпоры коню. Сержант двинулся следом, он не знал, закончился ли разговор.
Телегу они нашли быстро. Грабители свернули на лесную дорогу. Дорога была узкой и размыта в грязь дождями, а телега огромной и тяжелой. Она застряла в первой луже. Грабители выпрягли коней и уехали, купчишка залез в телегу, вылез, почти рыдал.
— Цел товар? — Спросил Ёган.
— Товар то цел, а меринков то выпрягли.
— Ну, так, что? Едем в Рютте? — Спросил Ёган у Волкова. — Телегу нашли.
— А лошади?! — Орал купец. — А деньги мои?! Господин коннетабль, умоляю, давайте поищем, они тут где-то!
— Ладно, поищем, — согласился солдат нехотя.
— Только недолго, — произнес сержант. — Негоже нам в чужих землях находиться без соизволения хозяина.
Волков уставился на него удивленно:
— А разве это не Рютте?
— Да уж три мили, как не Рютте. Это земли Розенфельдов, — отвечал сержант.
— Значит, уходим, — резюмировал Волков. — Вытащим телегу и впряжем коней.
— Дозвольте, господин, я гляну, — предложил сержант. — Одного человека возьму, огляжусь в округе. Может найду их паскуд.
Сержант явно хотел загладить вину.
— Хорошо, — опять нехотя согласился солдат.
Телегу вытаскивали долго. Дело это непростое, в лесу, в грязи, на узкой дороге. Кое-как справились, и тут прискакал стражник, который уехал с сержантом. Он вел в поводу пегого, крепкого мерина, и еще издали закричал:
