— Ни в коем случае, я хочу, что бы вы уехали отсюда, никого не убив.
— А кто вам сказал, что мы приехали, кого то убить? — спросил фон Фальц и теперь он не улыбался. Совсем не улыбался.
— Зачем ещё, столь изысканные господа могут, кого то искать. Зачем им какой-то коннетабль из захолустья? Если такие как вы кого-то ищут, значит, они решили его убить. Вы ведь ничем другим не промышляете.
Все трое молчали, даже говорливый фон Фальц не знал, что сказать. Молчали и стражники перепуганные, и Ёган с арбалетом, и хмурый сержант.
— Уезжайте господа, пока не пролилась кровь, потому, что эта кровь может оказаться и вашей. — Закончил солдат.
— Не смейте указывать, что нам делать, — почти крикнул молодой фон Плезендорф, — на мне требуется вашего разрешения.
Они не собирались уезжать, и тут Волков понял:
— А, вы не можете уехать! Вы взяли задаток! Я вас понимаю, взять деньги и даже не попытаться сделать то, что кому-то обещали… Это претит вашей рыцарской чести… Много, хоть взяли? Вряд ли… — Волков говорил со всем сарказмом, на какой был способен. — За меня много не дадут.
— Вы хотите нас оскорбить? — спросил фон Фальц, снова улыбаясь.
— О, разговор пошёл про оскорбления, — улыбнулся ему в ответ солдат, — просто зарезать меня не получилось, кому то придётся вызывать меня на дуэль. Ну конечно, деньги то получены. Придётся отрабатывать.
— Вы забываетесь, коннетабль, — сухо сказал Кранкль.
И Волков уже знал, кто будет вызывать его на поединок. Видит Бог, наверное, он сейчас отдал бы всё, да всё, что бы избежать поединка с этим человеком, но эти господа приехали не для того что бы что то у него забрать. Они приехали его убить. Конечно, можно было уехать в замок, к барону, развернуть коня и поскакать. При бароне они не отважились бы на убийство его коннетабля. Но солдат знал, что никогда он так не поступит, он просто не может так поступить. Он так не умеет. И он произнёс:
— Ещё раз прошу вас господа, уезжайте, — и, посмотрев Кранклю в глаза добавил: — Кранкль, уезжайте, прошу вас.
— А я ещё раз говорю вам, — снова повышал голос фон Плезендоф, — ни какой коннетабль не буде указывать нам, что делать…
— Ну, хватит, — прервал его Кранкль, — ваши слова оскорбительны коннетабль…
— Фолькоф, — снова напомнил солдат.
— Да, Фалькоф.
— И что вы сделаете, Кранкль? Вызовите меня на поединок?
— Да, вы были грубы, и я вызываю вас, — в его голосе слышалась холодная решимость.
— Я знал, что это будете вы. — Спокойно сказал Волков.
— И как же вы догадались? — удивился Кранкль.
— По вашим кружевам. — Волков улыбался. Хотя ему было не до улыбок. Он знал кто перед ним. Это был не пьяный юнец, этот человек не один раз уже вот так, стоял перед кем-то, зная, что скоро его убьёт. Или погибнет от его руки. Скорее всего, перед Волковым стоял чемпион курфюрста славной земли Ребенрее. Даже в лучшем своём состоянии, без хромоты и со здоровой рукой, да при равном оружии у Волкова было мало шансов победить Кранкля. А сейчас шансов не было вообще. Только если…
— Что вы имеете ввиду, — холодно спросил Кранкль, — что вам мои кружева?
— Ваши кружева великолепны, не будь у меня столь грязной работы, сам бы мечтал носить такие, — отвечал солдат, — но пока забудем про кружева. Вы вызываете меня на поединок? А раз так, значит, выбираю оружие я.
Кранкль великодушно улыбнулся:
— Меч, шпага, алебарда, цеп, моргенштерн… Всё что вам угодно.
— Ничего из этого, — отвечал Волков.
— А что же вы выбираете? — Спросил Кранкль.
— Наверное, едкие остроты, — заметил фон Фальц, — в этом он большой мастер.
— Я выбираю арбалет.
— Что? Арбалет? — Скривился фон Фальц.
— Арбалет? — переспросил фон Плезендорф. И презрительно фыркнул. — Арбалет оружие черни.
— А я не из благородных. Как раз моё оружие.
— А говорили, что вы служили в гвардии де Приньи. — Сказал Кранкль.
— Да, но попал я туда не по происхождению.
— Всё равно, арбалет оружие трусов. — Сказал фон Плезендорф.
— Да? А вот в гвардии де Приньи, трусом бы посчитали того, кто вызывает на поединок хромого и почти однорукого. — Сьязвил солдат. — Не говорите, что вы не знали о том, что я не владею левой рукой. Или что я хром. — Волков засмеялся. — Вижу, что знали. И тем не мене, храбрец Кранкль, вызвал меня на дуэль. А узнав, что мой выбор оружия, хоть чуть-чуть, уравновешивает шансы, у вас, господа храбрецы, стали кислые лица.
— К дьяволу, — сказал Кранкль, — хватит болтать, коннетабль, арбалет так арбалет. И давайте покончим с этим, мы ещё не обедали.
Всё было решено. Волков, да и все остальные сразу успокоились. Все поняли, что большой драки не будет, будут биться лучшие. Из рыцарей это был Кранкль, из людей барона коннетабль.
Стражники, сержант и Ёган с удивлением наблюдали, как общались рыцари и коннетабль. Они были в недоумении, как эти люди, господа, сидящие на лошадях и вооружённые, собираясь сойтись в смертельном поединке, между тем были вежливы, говорили, не повышая голоса, не пытались оскорблять друг друга и даже шутили и улыбались. Как будто договаривались о совместном ужине.
— Если вы не возражаете, стрелять будем на пятидесяти шагах, — говорил Волков Кранклю.
— Нет, не возражаю. Как вам будет угодно. — Отвечал тот.
— Арбалет один, стрелять будем по очереди.
— Значит, жребий? — Спросил Кранкль.
— Жребий, — ответил солдат.
Улыбчивый фон Фальц, достал золотую крону. Повертел ею и спросил у солдата:
— Герб или голова?
— Голова, — ответил тот.
Большим пальцем фон Фальц подкинул монету вверх. Монета крутилась в воздухе и все присутствующие, за исключением Кранкля, глядели на неё. Рыцарь отрешённо глядел в даль, как будто всё происходящее его совсем не касалось. Монета была поймана фон Фальцем на внешнюю сторону левой руки, и накрыта правой. Волков и Кранкль молчали, ждали.
— Фон Фальц, какого чёрта, открывайте, — спешил молодой фон Плезендорф.
Фон Фальц убрал руку. Волков глянул на монету: он проиграл, на руке рыцаря блестел золотом герб славного города на востоке. Фон Фальц показал солдату другую сторону монеты, где был изображён профиль бургомистра. И сказал:
— Как всегда Кранклю везёт, он будет стрелять первый.
— Хорошо, — сказал Волков, хотя ничего хорошего в этом не было, он был уверен, что любой из этих господ неплохо стреляет. А Крнкль, наверное, лучший из них.
— Отсчитай пятьдесят шагов, — сказал Волков стражнику, — и не мелочись.
