– Идите все, сказал кавалер и стал одевать рубаху.
Всё стали уходить, а монах остановил брата Ипполита и брата Смиона:
– А вы останьтесь братья мои, вас разговор коснётся.
Брат Семоин всё понял сразу, а юный брат Ипполит искренне удивился:
– И меня коснётся?
– И тебя сын мой, и тебя,– говорил аббат, продолжая греть руки.– Это ведь не без твоего участия сожгли колдуна в Фёренбурге?
– Я? Без моего..? Что?– Лепетал брат Ипполит.
– Это ведь ты вел запись допросов кодуна?
– Что? Когда?– Спрашивал брат Ипполит, юноша был не на шутку перепуган.– Ах да, я вёл. В Фёренбурге. А что, я не имел права?
Аббат успокаивающе похлопал его по плечу, и стал рассказывать, как рано утром на церковном совете, нунций и канцлер добились от архиепископа обещания начать дознание, против них за то что, они прав на то, не имея, учинили суд, ну и за то, что грабили город Фёренбург. И что кавалера Фолькофа, велено взять под стражу. А для братьев монахов Ипполита и Семиона будет собрана епархиальная комиссия, дабы дала она ответ, не зло ли чинили братья Матери Церкви, не в ересь ли они впали. Аббат не жалел красок, что бы эти трое, и кавалер и монахи, прониклись, и поняли что дело не шуточное. И они прониклись, юный брат Ипполит стоял, ни жив, ни мёртв, от одного слова «комиссия» его в жар бросало, и покачивало, а брат Семион, был более опытен в таких делах, потому и собирался он немедля купить коня или мула и бежать прочь из города. А кавалер сидел чернее тучи, смотрел на аббата исподлобья, словно это он, а не нунций с канцлером всё это затеяли. И прощался он с этим прекрасным домом, и думал, что делать ему с землёй у городской стены, не конфискуют ли её, и не приостановят ли вексель императорский по суду. А ведь могут. В общем, было ему, о чём грустить. Было.
– Значит, нам бежать надо?– Наконец спросил он аббата.
– Ну, коли вас ни что не держит, то бегите,– отвечал аббат, отходя от огня и присаживаясь на лавку за стол, – но я думаю, что вам есть, что тут терять,– он оглядел дом.– И почёт у вас есть, и знакомства вы тут уже завели. И расположение архиепископа.
– Так что ж делать нам?– Спросил Волков.
– Ну, так делайте от обратного,– сказал аббат,– как говорят в народе, клин клином вышибают. За забором ваши мой монастырь, братство Святых вод Ёрдана, ступайте туда, найдёте брата Иону, он у нас в Ланне комиссар трибунала святой инквизиции. Он знает толк в кострах, пожёг дочерей сатаны во множестве. Идите к нему, он ждёт вас, поедете с ним на юг, ведьм ловить, а пока ловите, к весне, дело ваше глядишь и утрясётся. А если даже и не утрясётся, то вернётесь сюда, как люди святого трибунал, понимаете, – он многозначительно поднял палец, – как люди святого трибунала. И брат Иона о вас скажет что вы люди его, и кто ж вас тогда посмеет упрекнуть в том что вы колдуна сожгли, а воровство и вовсе доказать не смогут. Вы же всё у еретиков отобрали.
Аббат встал, снова постаял у очага, погрелся:
– И помните, архиепископ не давал добро на это, нунций вынудил его, и канцлер,– он пристально глянул на кавалера и потом на брата Семиона,– не милы вы ему отчего-то. Канцлер упорствовал, рыл землю как хряк под дубом. Вот и всё. Пойду, мне пора идти.
– Отец мой, не хотите ли позавтракать?– Предложил Волков.– Сейчас будет у нас завтрак.
– Праздно живёте сын мой, у людей обед уже вот-вот, – отвечал аббат и пошёл к двери, остановился у брата Ипполита и потрепал юношу по щеке, дал поцеловать руку,– не волнуйся сын мой, Бог не выдаст, как говорится… канцлер не съест. Идите к брату Ионе. Ждёт он.
– Ёган, Сыч,– крикнул Волков,– проводите гостя.
Отец Иона лысел, был немолод, тучен, и чревом велик, и вид имел вовсе не страшный, не таким представлял его кавалер. Сидел он в монастырской столовой один и ел рыбу жареную с луком. Рыбы лежала на большом деревянном блюде, и было их много. Увидав Волкова и Максимилиана, отец Иона махал им рукой, звал за стол, угощал карасями. Волков за стол сел, да не до карасей ему было, не до карасей. А вот брат Иона был вальяжен и празден, ел карасей, заливаясь жиром, и стараясь, не подавится костями, и говорил при том, не вытирая жира с губ и подбородка:
– Отец Илларион хлопотал за вас, хлопотал. Говорит взять вас ведьм ловить, а я думаю, отчего же не взять, возьмём конечно, раз нужда у вас есть. Правда, не хотел я до весны ехать. Не люблю я по зиме…холодно. Хотя и в жару я не люблю… Но раз настоятель просит так кто ж ему откажет, поедем по зиме, брат Николас и брат Иоганн готовы, так что как вы готовы будете так и поедем, ждать настоятель не велел.
– А что от меня нужно?– Спросил кавалер.
– Так охрана и люди расторопные, берите две дюжины пеших, да ещё дюжину о конях. В места тихие поедем, на юг по реке Альк и в приток её до Рунгоффа, и далее на юг. Там народ тихий, богобоязненный. Еретиков нету. Трёх дюжин добрых людей будет достаточно. Да две повозки большие возьмите, для трибунала и писарей.
– А платить людям казана будет?– Уточнил кавалер.
– Зачем же казна? – Продолжал, есть карасей отец Иона.– Инквизицию святую кормит сатана и дети его, сын мой. Имущество ведьм, чернокнижников и еретиков – есть имущество дьявола, и пусть оно нам в помощь будет. Да простит нас Господь.
– А поймаем мы ли ведьм каких-нибудь, что бы затраты покрыть?– Не отставал от монаха Волков.
– Да уж не волнуйтесь рыцарь, у меня уже тринадцать доносов есть, а как дознание начнём, так они нам и на других укажут, они всегда перед Божьим судом говорить начинают, – успокоил его отец Иона.– Людишки про ведьм нам пишут, даст Бог ведьмы да колдуны с имуществом будут, авось без серебра нас не оставят. Так что найдите три дюжины людей на три месяца и можем хоть завтра ехать. И про возы для святых отцов и писарей не забудьте.
– Люди будут завтра,– обещал кавалер, вставая,– завтра поутру и поедем.
– Ну что ж, завтра, значит завтра,– отвечал отец Иона, беря новую рыбу,– помолимся да поедем потихоньку сатане на горе.
Волков вышел из монастыря быстрым шагом, он был сосредоточен и скор. Максимилиан едва поспевал за ним, придержал ему стремя, сел на коня сам, Волков глянул на него и сказал:
– К отцу скачите, скажите, работа есть для людей его, пусть найдёт коней двенадцать, и два мягких воза, для святых отцов, скажите, что бы на заре были все готовы выступить из города, уходим на три месяца, на юг пойдём святых отцов охранять и ведьм ловить, деньга будет.
Юный Максимилиан Брюнхввальд только кивал, он чувствовал, что происходит, что то важное и был оттого взволнован. И поскакал по улицам к отцу, а Волков поехал к банкиру Кальяри, посоветоваться, да может быть переоформить землю у стены.
Карл Брюнхвальд узнав от сына о поспешном деле медлить, не стал, пошёл на рынок купил возки, да коней, да провианта на месяц, на всех своих людей. Продавцов посла к Волкову за деньгами. У самого денег на всё это не было. А сам с людьми своими уже к вечеру готов был выступать, и люди его рады были – охрана дело лёгкое, а деньги всем нужны.
