– Чего рты разинули? Прибавили шагу, давай быстрее. А то собьётесь в отару сейчас как бараны. Нечего таращится на неё, слепая она, бельма у неё в глазах. Слепых что ли не видали?
Люди пошли веселее, просто слепая девочка, зачумлённая, хорошо, что кавалер всё объяснил. И только те, что шли последними, да возницы телег, да Роха и монахи, увидели как слепая девочка, с белёсыми глазами протянула руку и подняла с земли краюшку хлеба. Подержала её и отбросила как ненужную. И стала смотреть вслед уходящему отряду.
Отряд остановился сразу за мостом. Кавалер и Сыч с Ёганом, что были в цветах его герба, подъехали к воротам цитадели. Ёгана держал штандарт. Люди, что были на башнях, над воротами цитадели, сами говорить не стали, пошли за своим ротмистром. Пока они ходили за ним, Волков уныло рассматривал цитадель. Было, да было от чего приуныть. Цитадель была нова. Стены в тридцать локтей, да сразу на берегу канал, тут и лестницы толком не поставить. Подход к воротам только через мост. Ворота кованные, новые. Даже если нет решётки за ними, без пушек их всё рано не взять. Да и пушки можно поставить только за мостом, а там дома буду мешать стрелять, а дома не сжечь, все крепкие каменные. Да, цитадель строили добрые инженеры.
«Если не удастся договориться, не знаю, что и делать»!– Думал кавалер.
От этих мыслей его оторвал крик с башни:
– Кто вы и что вам угодно?
Кричавший был уверен в себе и знал себе цену. Это Волково понял по тону и манере говорить, это и был ротмистр.
– Моё имя Фолькоф, – представился он, – я рыцарь Божий. Волю епископа Вильбурга и архиепископа Ланна я пришёл сюда, что бы забрать раку с мощами святого великомученика Леопольда и иконы и другие ценности из кафедрала Ризенкирхе, что бы избежать расхищения и поругания святынь.
– Моё имя Карл Брюнхвальд я и мои люди заключили контракт с магистратом города Фёренбург на охрану цитадели, и я буду охранять её до истечения контракта, то есть до Рождества. Вам нечего опасаться, кавалер Фолькоф, ни кто ничего не тронет ни в цитадели, ни, тем более, в храме, пока я тут.
Волков помолчал, он знал подобных людей, и понимал, что разговор предстоял сложный, немного подумав, он начал:
– Лейтенант Карл Брюнхвальда, служивший под началом графа фон Крюнендорфа случайно не ваш родственник?
– Мой, он мой двоюродный дядя.
– Я был его оруженосцем, он умер у меня на руках. Он всему меня научил.
– Он был славный воин! – Сказал ротмистр Брюнхвальд. – Да упокоит Господь его душу.
– Да он был славный воин. – Согласился кавалер и чуть помедлив добавил. – Значит, ворота вы мне не откроете?
– Нет, не открою, передайте своим попам, Фольокф, что о церковных ценностях, до Рождества они могут, не беспокоится. С ними всё будет в порядке.
– Чёрт с ними с ценностями, оставьте их в церкви, – сказал Волков,– дайте мне только раку с мощами, ворота тоже не открывайте, спустите через блок на верёвке. И я буду вам очень признателен.
– Фолькоф, прекратите, я подписал контракт, а значит, дал слово. Я ничего не могу вам отдать.
– Брюнхвальд, а кто-нибудь из магистрата с вами? Кто-нибудь помнит про ваш контракт?
– Никого нет, я давно никого из них не видел.
– Они может, уже все мертвы, а те, кто ещё живы, давно забыли про ваш контракт и сбежали из города.
– Может и так, может и так, да вот я не сбежал, и я помню про контракт. Этого достаточно.
– Деньги предлагать вам бессмысленно?
– Бессмысленно, я охраняю казначейство Фёренбурга.
– Брюнхальд, я не могу уйти без мощей.
– Фольокф, а я не могу их вам отдать.
– Кто-то из нас проиграет. И всё, из за вашего упрямства, Брюнхвалтд.
– Кто-то всегда проигрывает, Фолькоф. Из-за упрямства, из-за глупости, из-за денег. Но я по-другому не могу, я дал слово!
– Я вас понимаю, вы добрый человек, Брюнхвальд, но удачи я вам желать не буду.
– Фолькоф, не вздумайте пить воду из местных колодцев. Это всё чем я могу вам помочь.
Два старых воина поговорили. Волков отъехал от башни стал на мосту, глядел в мерзкую воду, и видел как по каналу, где стоят протопленные баржи и лодки, медленное течение колышет одежду на распухшем трупе. К нему подъехал капитан Пруфф:
– Этот мерзавец открыть ворота нам не желает? – Уточнил он.
– Этот офицер выполняет свой контракт,– ответил кавалер.
– Взять эту цитадель не представляется возможным, полагаю, что лучше нам вернутся в Ланн, – заявил капитан.
– Полагаю, что вам следует поучиться выполнять контракт у того кого вы назвали мерзавцем.– Едко заметил рыцарь.
–Что?– Пруфф поднял бровь.
– Вы просили двадцать два талера, кажется, – начал вспоминать Волков,– не получите не крейцера.
– Я…
– Мы договаривались на две недели.
– Я и мои люди считают, что здесь слишком опасно. Здесь нельзя оставаться.
– Вы и ваши люди знали, куда шли. И договор был о двух неделях.
– Мне нужно посовещаться с моими людьми. – Сказал Пруфф раздражённо и поехал к солдатам.
– Ни крейцера, Пруфф, ни крейцера, – крикнул ему вслед кавалер.
– Что будем делать, господин? – Спросил Ёгна, когда тот отъехал.
– Позови попов ко мне.
Солдаты собрались вокруг Пруффа, и тот что-то им объяснял. А к Волкову подошли монахи. И молодой Ипполит, и уже возмужавший брат Семион стояли и готовы были его слушать.
– Нужно вам уговорить хотя бы часть солдат, чтобы остались. – Говорил кавалер. – Говорите о том, что это дело богоугодное.
– Хорошо, – сказал брат Ипполит. – Буду говорить.
А вот брат Семион не сразу откликнулся, он немного подумал и потом заговорил:
– Было бы легче их уговорить, если бы вы, господин, дали им задание, чтобы они поверили, что вы идёте с помыслом и знаете, что делать.
Этот монах не нравился Волкову с самой первой минуты знакомства, но сейчас он, кажется, говорил дело. Кавалер спросил у него:
– Что ты думаешь им предложить? Что за дело?
– Люди ваши всё утро видят ужасы, адские видения. Вы крепки, господин, но не все подобны вам. Многие из ваших людей напуганы. Чтобы им успокоится и понять, что и здесь можно сохранить живот свой, нужно найти им место, дом, где они почувствуют себя в безопасности.
– Ты прав, а ещё нужно найти бочки. Этот ротмистр из цитадели сказал, что воду из колодцев здесь пить нельзя.
– Ну, что ж, тогда нас устроит винный дом некоего Коллети, мы мимо него проходили, – продолжил брат Семион. – Раз винный дом, значит, и место под бочки есть, да и сами бочки должны быть, а, может, и вино имеется.
