– Ну, вроде так, – невесело согласился сержант.
– Карл, какого дьявола ты сержант? Как ты стал сержантом? – Заорал капитан. – Кто тебя выбрал или назначил? За что? Сержантами назначают за крепость духа и храбрость. За дисциплину. За что выбрали тебя, дурака, за то, что ты украл у пьяного рыцаря шлем?
– Да не знаю я, как так произошло, – бубнил Вшивый Карл,– он так говорит, что попробуй не послушай его.
– Убогий ты, – Пруфф продолжал раздражаться, – из-за тебя, болвана, укоризна на весь отряд. Собирайтесь, идём снова, я сам с вами пойду.
– Я пойду, – сказал Волков.
– Господин рыцарь, – начал Пруфф, – это мой личный позор, – он указал на сержанта,– я всё сам исправлю, привезу воды и выгоню этого барана из сержантов.
– Не торопитесь, – сказал Волков, – может ваш сержант не так и виноват, он не первый, кого останавливал этот доктор. Люди из цитадели сказали, что он и им запретил покидать город, и они его не ослушались. У меня с этим доктором Утти уже был разговор, полагаю, что он ещё не окончен.
– Позвольте мне, кавалер. Я хочу знать, как он остановил моих людей.
– Нет, вы, капитан, останьтесь тут, оказывается, в городе есть еретики, поставьте бочки к забору, чтобы мы могли защищать винный двор.
– Значит, будем делать крепость? Это я могу.
– Да, и на ночь караул в две смены по восемь человек и в каждой по арбалетчику. И велите поварам быстрее готовить еду.
И он повёл людей с телегой за водой, за город. Он ехал первый, Ёган за ним, достал арбалет, но не натягивал его. Просто был наготове.
– Ух, опять, значит, с этим доктором, будем говорить. – Произнёс слуга.
– Почему же не поговорить с умным человеком.
Ёган недоверчиво покосился на господина:
– Вот сколько мы знакомы, а всё мне невдомёк, когда вы шутки свои шутите, а когда честно говорите. Вот сейчас вы честно говорили?
Волков едва заметно усмехнулся:
– А что ж тебе не нравится в докторе?
– А что ж в нём понравиться то может? Жуть, а не человек, пищит как крыса, из-под маски то разве писк расслышишь, а его писк слышно. Скрипит так громко, что твоя сухая ветла в сильный ветер. А маска! Ужас, не приведи Бог такую ночью увидать.
– А ещё он весь покрыт вшами и гнидами.
– Что? – поморщился Ёган.
– Ты что не видел?
– Господи, святые и блаженные, – слуга стал осенять себя святыми знамениями, – слава Богу, не видел. Это вы у нас глазастый.
– Так вот на нём тысячи вшей, я думал, что с его платьем, из чего оно, а оказалось оно всё в блохах, гнидах и вшах.
– Вот, а вы говорите, что хотите поговорить с ним, – Ёган морщился,– я, как такое увижу, так наблюю.
– Ишь ты какой, – кавалер опять усмехнулся, – можно подумать, у тебя вшей не было. Вот я их постоянно выводил, выведешь, бывало, а через месяц опять кусают.
– И меня терзали, да так, что весь дом сжечь хотел, и из детей их баба моя вычёсывала, но так, как вы говорите, такого не было.
– И у меня на памяти такого не было,– признался Волоков,– так что ты держи арбалет наготове, только пока не натягивай.
– Держу, – заверил Ёган.
Но арбалет им не понадобился, они не встретили доктора, спокойно доехали до ворот, незаметно выбрались из города, налили воды из реки и без происшествий вернулись в свой винный двор, который капитан Пруфф, уже переоборудовал, небольшую крепость. И надо отдать ему должное, он сделал всё толково. Волков и хотел было что-то добавить, да не смог найти, что. И поэтому произнёс:
– Вы сделали всё правильно.
В ответ капитан только поклонился. Он был горд собой.
После ужина солдат вышел на центр двора разделся и с помощью Ёгана стал обтирать себя тряпкой, которую мочил в уксусе, люди капитана Пруффа с интересом наблюдали за этим, тихо спрашивали Сыча:
– Чего это он?
– Да доктор один знаменитый ему сказал, что если обтираться уксусом и мыться, то чумой не заболеешь, – отвечал Сыч, и сам раздеваясь. Тоже сделал и монах брат Ипполит, и монах брат Семион. Это всё произвело на солдат впечатление. Они сначала посмеивались, потом шушукались, а потом к Волкову подошёл корпорал старый Фриззи и спросил:
– Господин рыцарь, а можно и нам обтереться уксусом, а то больно не хочется помирать от язвы.
– Можно, только уксус экономьте, нам его на десять дней растянуть нужно.
Вечер спускался быстро, Волков хорошо поел, выпил вина. Спать решил на дворе, а не в доме, пока погода хорошая стояла. Он не спал предыдущую ночь, а день выдался хлопотным, и поэтому заснул кавалер сразу, едва улёгся в телегу, и едва Ёган успел накрыть его плащом.
Луна была огромной и висела совсем рядом, так рядом, словно за крышу соседнего дома зацепилась. Сначала волков не мог понять, что происходит, он только смотрел на эту огромную луну, и не мог понять, откуда она взялась такая, но кто-то продолжал его тормошить, вырывая из цепких лап сладкого сна:
– Господин, господин, проснитесь. Меня послали вас будить.
– Что ещё, – наконец он начал приходить в себя.
– Ну, на улице люди, – говорил солдат из караула.
– Что? Кто? Какие ещё люди? – Спрашивал кавалер, садясь в телеге.
– Непонятные люди, стоят, молчат.
Волков вылез из телеги, разминал плечи и руки, повязывая меч, засовывая топор за пояс за спину, пряча в сапог стилет. Ёган уже гремел кирасой, но кавалер надевать её не стал, посчитал, что кольчуги, в которой он спал, будет достаточно.
– Где люди?– Спросил он, когда был готов.
Солдат повёл его к стене, где были и другие солдаты, они влезли на бочки и за забором он увидал четверых людей.
– Вот они, – говорил один из солдат, – пришли, стоят.
В свете луны на мостовой кавалер насчитал четверых. Трое мужчин одна женщина. Во всяком случае, один человек был в юбке, ничего другого разглядеть было нельзя. До них было шагов сорок.
– Их только четверо было?– Спросил он у солдата.
–Да как же четверо, их тут дюжина не меньше, остальные только прячутся в теньках. Да за углами.
– Что хотят, не сказали?
– Да мы и не спрашивали, вас ждали.
– Эй, вы, – закричал Волков, – кто вы такие и что вам нужно?
Ни кто из стоящих на улице людей ему не ответил, хотя ждал он долго, они даже не пошевелились. Стояли истуканами в свете луны и всё. Это были не воины, люди были худы.
– Вам нужен хлеб или вода?– Кричал кавалер.
И опять тишина. И опять никто даже не шелохнулся.
– Позвольте мне, господин, – рядом с кавалером появился брат Семион.
