– Я должен, вернутся в город, там остались мои люди.
– Нет, не ходите туда, вы помрёте.– Рыдала Агнес.
– Одевайся и иди в лагерь и молись за меня, будем, наедятся, что твой мальчик спасёт меня.– Он пошёл к солдатам.
– А если не спасёт?– В голос кричала девочка ему вслед.
– Спасёт, я буду осторожен.
Глава 10.
Он всегда прислушивался к словам Агнес, с тех пор как она стала глядеть в шар. Не пренебрёг он её словами и сейчас. Он вперёд выслал двух дозорных. Они шли в тридцати шагах впереди, Ёгана на коне и двух людей поставил в арьергард, сам ехал перед телегой, за ним шли Хилли-Вилли, всем его людям передалось напряжение кавалера. Все были начеку.
Наверное, это их и спасло от быстрой смерти, те два солдата, что были впереди, увидали свежий конский навоз на мостовой. Они подняли руки, и кавалер остановил людей.
– Что там?– Крикнул кавалер.
– Навоз, свежий.– Отвечал один из солдат.
– Может от наших лошадей?
– Господин, в этом проулке ещё навоз, а мы туда не ездили.– Крикнул второй солдат, указывая в проулок, что шёл от дороги вправо.
– Сходи, взгляни,– приказал Волков.
Солдат молча скрылся в проулке, а второй остался на улице и наблюдал за ним. Все остальные стояли, не шевелясь и почти не разговаривая, только лошади шевелились, да переступали ногами. Второй солдат, что наблюдал за своим товарищем неожиданно, повернул лицо к Волкову, глаза его были круглые, перепуганные, он заорал:
– Засада, господин засада!
И бросился бежать к своим, а из проулка, тоже бегом, выскочил тот солдат, что пошёл его проверить, а следом, отставая от него на десять шагов вылетел рыцарь. Настоящий, в великолепном доспехе, на роскошном коне, как и положено, с копьём! Конь у него шёл шагом размашистым, голопом, высекая искры подковами о камни мостовой! Он в два счёта догнал того солдата, что уходил в проулок. И рыцарь был подстать великолепному коню, играючи, как жука на булавку, он наколол бедолагу, убил наповал! И даже копья не бросил, стряхнул труп и погнался за вторым.
– Арбалетчик,– заорал Волков, понимая, что такой доспех как у рыцаря пробить не просто,– убей у него лошадь.
Растерявшийся арбалетчик, только тут начал натягивать тетиву.
– Ёган, мой арбалет,– продолжал орать кавалер,– что стоите болваны, не видите копьё у него, разобрали щиты, все кто со щитами в первую линию, перед телегой становись.
Солдаты хватали щиты из телеги, арбалетчик выстрели и не попал. Рыцарь, видя, что к его приближению готовы остановил коня, снова высекая искры из мостовой, развернулся, а второй солдат, задыхаясь и лязгая железом, благополучно добежал до телеги, до своих:
– Живой я, а Яков что?– Переводил он дух.
– Вон Яков лежит, проткнул он Якова.– Отвечали ему солдаты.
Рыцарь отъехал и остановился, а из проулка стали выходить пешие, в отличном доспехе, один нес штандарт. Пурпурное поле, с соболями по востоку и западу, с золотой рыцарской перчаткой в центре. Волков не знал этого герба, хотя пурпур всегда говорил о знатности, а золото о том, что род рыцаря стар.
Но сейчас не герб интересовал кавалера, далее по улице, шагах в ста, ещё из одного проулка, или быть может, целой улицы, выезжали конные, двое. И пешие шли за ними.
Это была ловушка, те, что были вдалеке, должны были остановить людей кавалера, а рыцарь со своими людьми должен был ударить с тыла. Хорошо, что дозорные заметили навоз.
– Господин, я натянул арбалет,– произнёс Ёган,– что будем делать?
А что тут можно было делать. Восемнадцать пеших, из них шестнадцать в доброй броне, два арбалетчика. Да рыцарь, а двое, судя по цветам, его оруженосцы, да из тех, что сами не хуже рыцаря, оба в хорошем доспехе, оба с копьями. А у него осталось девять бродяг, со щитами из досок, да Ёган, холоп бывший, да Хилли-Вилли, вот и всё его войско.
И что тут можно сделать? Бежать, больше делать нечего, конечно, все не убегут. От такого рыцаря, из пеших ни кто, ни уйдёт, для него сейчас начнётся развлечение, что то типа охоты. Да и сам Волков, может и не успеть, конь у него конечно великолепный, но именно в него, вернее в его коня будут стрелять арбалетчики врага. Попадут – даже если только ранят, у рыцаря будет шанс догнать его.
– Хилли-Вилли,– позвал кавалер.
И мальчишки тут же подошли к нему. Они заметно волновались, да и не мудрено. Он сам волновался, только вида не показывал.
– Заряжайте мушкет. И слушайте внимательно, как только скажу палить – палите, – он наклонился и заговорил тихо-тихо, только, что бы эти двое слышали,– как стрельнёте – бегите, бросайте всё и бегите, только к воротам не бегите сразу, догонят. Сначала спрячетесь где-нибудь, отсидитесь. Ясно?
– Но, господин,.. – начал было один из них.
– Ясно?– Зарычал Волков.
– Да, – оба закивали.
Стали заряжать мушкет.
А тем временем люди рыцаря построились в два ряда, как положено, со знанием дела. Алебарды, пики, арбалеты. Каждый на своём месте. Щитов у них не было, с такими латами они ни к чему. Первый ряд весь в полоном доспехе. Рыцарь и его оруженосцы перед ними. Они были готовы начать.
Надо было, что то делать и Волков крикнул то, что обычно кричали вместо приветствия:
– Кто вы такой и что вам надо?
– А вы что, не видите моего герба?– Отвечал рыцарь, поднимая забрало.
– Вижу, но я с юга, – отвечал Волков.– Я не знаю вашего герба.
– Оно и видно, что вы не местный,– заорал один из оруженосцев рыцаря,– у нас на гербах ворон не рисуют.
– Это герб славного рода, Ливенбахов.– Крикнул второй,– а перед вами Якоб фон Бранц из рода Ливенбахов. А кто вы такой?
– Рыцарь божий, Иероним Фолькоф, приехал сюда волею епископа Вильбурга, что бы забрать мощи, из Ризенкирхе дабы уберечь их от осквернения.
– Господин, – тихо заговорил ближайший к Волкову солдат,– все Ливенбахи чёртовы еретики.
– Ливенбахи! – стал припоминать кавалер.
– Так вы чёртовы паписты,– крикнул рыцарь,– у вас есть индульгенция, Фолькоф, ваш пёс-папа, отпустил вам грехи? Лучше если было бы так, потому что сегодня вы умрёте. Или думаете, что у вас хороший конь и вам удастся сбежать.
Он был прав. Волков так и думал.
– Вы зарядили? – Спросил он у мальчишек.
– Да господин, мы готовы,– отвечал один из них.
– Убейте у него лошадь, и сразу бегите. Стреляйте, как скажу.
– Господин, может лучше, мы стрельнём в него самого? – Спросил тот, что держал мушкет.
– Хотя бы лошадь раньте,– зло зашипел кавалер.
И обернувшись назад крикнул:
