Пока он подгонял мальчишек, не заметил, как к нему подошли два самых старых, из солдат, что были с ним сейчас. Подошли, стали рядом молча, ждали, пока он их заметит. Он заметил, спросил холодно, глядя на них сверху вниз:
– Ну, чего вам?
– Пришли вам спасибо сказать, благослови вас Бог.
– Чего ещё, за что?– Чуть теплее отвечал кавалер.
– Думали, что смерть нам пришла, еретики нас в плен не берут, вы бы могли с человеком своим уйти, кони то у вас добрые, а вы не побежали, думаем, что мало таких господ, как вы, мы видели за всё время, что служим.– Говорил один.
– Да будет вам, никакой я не особенный, – сказал Волков,– и бежать я собирался, только думал, как бы так сделать, что бы вас поменьше порубили. Да мальчишек моих сберечь хотел.
– Даже ежели и так, всё одно сразу не побежали,– продолжил второй солдат,– да и то, что дозор выслали, нас сначала-то позабавило, думали дуркует господин, а потом поняли, что не зря вы боялись. Знали, что делали. За то и говорим вам, спаси вас Бог.
– Ладно, будете благодарить, когда из этого поганого города вас выведу,– сказал Волков прохладно, делал вид, что ему благодарность солдат особо и не нужна.
А н самом деле он был польщён. Вовремя схватки, за мучительным напряжением, да и после, он ещё не понимал, что его действия спасли солдат, а солдаты это поняли, как только враг стал пятиться.
Тем временем труп убитого рыцарем сослуживца солдаты погрузили в телегу, туда же Хилли-Вилли положили снятые с вражеского сержанта доспехи, копьё и щит с гербом Ливенбахов, т лежали уже там. Волков опять послал вперёд дозор, и дал приказ двигаться в винный дом. Ёган рассказывал, какую адскую боль он вытерпел и показывал торчащий из ляжки арбалетный болт. Хилли-Вилли слушали его, открыв рот. Только что эти мальчишки спасли своими меткими выстрелами их всех, но они этого как будто не понимали, настоящим героем для них был господин рыцарь, и его человек Ёган, который так мужественно переносил страдания.
Волков приглядывался к ним. Он всё ждал, они кое-что должны были ему сказать, но мальчишки болтали с Ёганом, и ему пришлось их подозвать.
– Ничего не хотите мне сказать?– Произнёс он тихо, когда те уже шли рядом с его конём.
Они переглянулись.
– Ну! – Настоял кавалер.– Говорите.
– Ну это,– начал один из мальчишек,– мы у того убитого кошель нашли. Полный.
– Почему не сказал всем?– Сурово спросил кавалер.
– Так побоялись, – сказал второй,– думали, как бы не украли его у нас.
– Он не ваш. Он общий, вы должны были всем сказать.
– Господин, но вы же сказали, что все, что у него есть наша добыча.– Удивлённо сказал мальчишка, тот, что целился.
– Доспех, оружие, кольца и перстни, конь, одежда, даже исподнее – ваше. Деньги общие. Они принадлежат всем, кто с вами был в бою.
– Простите господин, мы не знали, – сказал тот, что подносил запал, и протянул кавалеру кошель,– тут почти семь талеров.
– То, что вы не знали – моя вина, – Волков забрал деньги,– но в следующий раз знайте, за сокрытие денег выгоняют из корпорации, а иной раз и вешают, или кончают дело тихо по-солдатски – ножом.
–Ясно, ясно,– кивали мальчишки,– будем знать.
– Солдаты,– крикнул Волков,– на теле сержанта найдено семь талеров, каждый получит своё, согласно закону.
Солдаты радостно приветствовали это сообщение, не будь в телеге трупа их сослуживца, радовались бы больше.
Рассказ о схватке с еретиками, у солдат, остававшихся в лагере, вызвал двоякое чувство. Вроде, как и радость за маленькую победу, но и чувство тревоги. Люди не готовы были драться с еретиками, они пришли сюда, как на прогулку. Просто сопровождали, какого-то рыцаря, что собирался забрать какую-то важную для каких-то попов вещь. А тут настоящие схватки, как на настоящей войне. И тревога эта сразу усилилась, как только Пруфф, увидал в телеге щит раненого рыцаря. Кавалер стоял рядом, и видел, как переменилось лицо капитана. Только что он был важен и даже самодоволен, и вдруг, просто заглянув в телегу, он встревожился.
Глянул на кавалера украдкой, тут же отвёл глаза и быстро пошёл от телеги, остановился, стал подзывать к себе своих людей. Ни чего хорошего это не предвещало, Волков понимал это, тем отчётливее, чем больше солдат собиралось в плотную кучу рядом с капитаном. Говорили они тихо и долго. А Кавалер ждал, усевшись на бочку. Рядом с ним стояли Ёган и Хилл-Вилли. Все чувствовали, что обстановка накаляется. Ёган хотел выяснить, что происходит, но рыцарь его осадил. Наконец солдаты и капитан перестали совещаться и двинулись к Волкову. Капитан Пруфф подошел, поклонился и начал:
– Господин рыцарь, когда мы с вами договаривались о деле, вы говорили, что это будет простой поход, то-олько,– он поднял палец вверх,– сопровождение ценного груза, теперь же выясняется, что тут полно разных врагов, и опасных врагов.
– Для того я вас и нанимал, что бы вы у меня были, если появятся враги. Опасные враги. Коли было бы тут спокойно, вы бы мне и не понадобились.
Солдаты загалдели, говорили многие одновременно, капитан поднял руку, дождался, что все замолчали и продолжил:
– Господин рыцарь, – говорил он, и тон его был трагичен,– так дело не пойдёт. Вы сегодня ранили… Вы сегодня ранили, какого то рыцаря, я гляжу на щит и думаю, что это был кто-то из Ливенбахов.
Солдаты согласно закивали, поддерживая слова своего офицера.
– И что? – Спросил кавалер с вызовом. – Я должен испугаться?
– А то, что Ливенбахи, так это нам не спустят, пришлют сюда отряд в сто человек и перережут нас всех.
– Да? Ну и что вы собираетесь делать?– Поинтересовался кавалер.
– Мы с моими людьми посовещались и решили…– капитан Пруфф замолчал.
– Что вы хотите больше денег,– договорил за него Волков.
– Нет, что мы уходим,– закончил капитан.– Уж больно опасное место этот Фёренбург, и больно опасное дело вы затеяли, кавалер. Может вы и записной храбрец, но мы уж точно не безумцы.
«Опять,– подумал Волков,– прав был Роха, сброд, а нелюди и капитан у них такой, какого они заслуживают».
– Ну, что ж как говорится, не смею задерживать,– кавалер встал с бочки,– только вот, как вы из города без меня выйдите? Неужто с боем пойдёте на заставы, у фон Пиллена шестнадцать палаток, одна его, одна его офицеров, значит больше ста человек солдат у него имеются, да лошадей двадцать голов. Одолеете? Или будете ждать ночи, попытаетесь в темноте мимо застав проскочить? А не боитесь с ночными людьми, да визгливым доктором ночью повстречаться?
Все, включая Пруффа молчали, а кавалер продолжал:
– А доктор, мерзкий тип, вы видели, сколько на нём вшей? Я не трус, но даже у меня от него мороз по коже, и уж, что я точно не хотел бы так это встретить его ночью. А вы его точно повстречаете, я сам видел, как он ночью по крышам прыгал.
