Да он устал и нога заныла сильнее, чем раньше, и настроение было отвратное, но он никогда бы не оставит седло ламбрийской работы за пять талеров на мертвом коне. Ну, разве, что ему будет угрожать смерть. А сейчас он такой угрозы не чувствовал.
Пока дошёл до винного двора, нога уже болела вовсю. Но седло он дотащил. Зайдя в лагерь, он сбросил седло прямо у в хода и уселся на ближайшую бочку, что лежала у ворот. Он тяжело дышал, стягивал шлем, подшлемник, пришёл Ёган, хромая, помог снять ему доспехи и сапоги. Все смотрели на него, но даже Ёган, даже Роха не отваживались что-либо спрашивать у него.
– Мыться, – коротко бросил он, когда был раздет.
Ему принесли уксус и сарацинскую воду в вёдрах, Ёган и брат Ипполит стали его обмывать. Все остальные ждали, когда господин закончит омовения. Наконец, когда он уже невыносимо вонял уксусом, Ёган принёс чистую одежду. И тогда к нему подошёл солдат, которого все звали Старый Фриззи и, чуть поклонившись, сказал:
– Господин, я, как глава солдатской корпорации, должен знать, что сталось с теми людьми, что пошли с вами? Что мне придётся говорить их женам и детям?
Волков долго и угрюмо смотрел на старого солдата и, наконец, произнёс:
– От души надеюсь, что жёнам и детям этих крыс, которых ты называешь людьми, придётся их оплакивать.
Солдат и все остальные обдумывали произнесённое кавалером в полной тишине, не прося никаких пояснений. Но кавалер пояснил:
– Пока я отлучался, эти крысы не набрали воду, а выпрягли коня и сбежали. Вот и всё, что ты, как глава корпорации, должен знать о своих людях.
– Сбежали? – Тихо переспросил один из солдат.
– Сбежали, – рявкнул Волков, – и украли моего коня. Вонючие дезертиры.
– А где твой-то конь? – Спросил Роха.
– А моего коня за восемьдесят талеров убил вшивый доктор Утти. – Вдруг неожиданно спокойно отвечал кавалер.
– Да как же так? – Не верил Ёган. – Он же хлипкий на вид.
– Да хлипкий, но ловкий, а вот полудурки у него крепкие были.
– Значит, драка была? – Спросил Скарафаджо.
– Была, – отвечал кавалер.
– А я и думаю, откуда на шлему у вас новые царапины. – Сказал Ёган.
– Да, попали пару раз, – отвечал кавалер.
– А ты? – Спросил Роха.
– Убил из всех.
Роха кивнул головой в знак одобрения:
– Ну, хоть так за коня ответили, твари.
– Ну, хоть так. – Согласился Волков и посмотрел на старого корпорала. – А с дезертиров я спрошу по возвращении в Ланн. Поволоку их в суд за конокрадство. Как ты считаешь, старик, это будет правильно?
Старый корпорал ничего не ответил, только вздохнул тяжело и подумал про себя:
«Ты ещё вернись туда, господин. Неплохо было бы нам бы всем туда вернуться».
Ближе к вечеру вернулся Пруфф с еретиком и своими людьми. Он был показательно спокоен, рассказал, что за этот день они разбили часть стены и сняли одну кладку камня. Осталось две, но он думал, что эти два слоя разбить будет легче.
Кавалер рассказал ему о том, что его люди дезертировали. Он выслушал это спокойно и просто произнёс в ответ:
– Такое бывает.
На том разговор и закончился. Капитан Пруфф пошёл к костру есть, а Волков сказал Рохе:
– Ты не спи сегодня ночью, Хилли-Вилли пусть с тобой посидят. Как бы эти вояки не разбежались.
– Куда они денутся, побоятся бежать ночью, – беззаботно отвечал Скарафаджо.
– Они знают, что я доктора убил, могут и не побоятся.
– Хорошо, покараулю. Сяду у ворот.
Волков глядел на ужинающих солдат, на их сержанта и капитана. Еретик с семьёй сидел отдельно, к костру не садился. Они тоже ели, девочки ели с аппетитом, и жена не отставала. Сам же еретик ел медленно, как бы нехотя.
А солдаты сидели вокруг костров, ели бобы, пили вино. Но вид их не предвещал кавалеру ничего хорошего. Люди были явно недовольны, скорее всего, они завидовали тем, кому удалось сбежать.
И положение только ухудшалась. Когда стемнело, и кавалер уже хотел ложиться спать, к нему подошёл монах брат Ипполит и тихо произнёс:
– Господин, кажется, у нас беда.
Волков хотел его убить. Ну, какая беда может быть ещё? Куда уж больше бед? Что ещё за беда? Но перетерпел приступ ярости, сидя и просто стараясь глубоко дышать. И когда приступ миновал, он так же тихо спросил у монаха:
– Хворь?
– Да, господин, один из людей кашляет всё время и много пьёт, кажется у него жар.
– Кажется?
Монах кивнул.
Волков встал, и монах повёл его к одному из костров, за которым сидели солдаты. Они все поднялись при приближении рыцаря. Все остальные солдаты с интересом наблюдали за происходящим.
Ни монах, ни кавалер ничего не говорили, просто разглядывали солдат, и тут один из них, молодой парень, произнёс:
– По мою душу пришли?
Волков увидел, что рубаха его почти мокрая, и парень тут же начал покашливать.
– Да, брат-солдат, по твою душу, – сказал кавалер, – тебе нужно уйти из лагеря.
– Думаете у меня язва? – Спросил парень.
Пруф, Роха, брат Семион и другие солдаты подходили ближе, все хотели знать, что происходит. Даже еретик пришёл послушать.
– Мы будем молить Господа, чтобы так не было, – произнёс брат Ипполит, – будем надеяться на лучшее.
– На лучшее? – Переспросил солдат.
– Мы все будем молиться за тебя, – сказал Волков, – но тебе сейчас придётся уйти.
– Уйти? – Удивился молодой солдат. – Куда же мне уйти?
– Куда ему идти, – крикнул кто-то, – так нельзя.
Солдаты загалдели. Недовольны были.
– Тихо, – рявкнул Волков, – нельзя ему тут оставаться. Если он тут останется, и у него язва – помрём все. Слышите. Все!
– Так не годится, это не по правилам нашей корпорации, – сказал Старый Фриззи. – Мы не должны его выгонять.
– Мы его не выгоняем, напротив ворот дом, там, вроде, трупьём не воняет, чист он, – произнёс кавалер, – ляжет там на пару дней, через пару дней будет ясно, язва у него или простая хворь. Если не язва – придёт обратно.
– А если у него язва? – Крикнул кто-то из солдат. – Что ж, ему подыхать там одному?
– А если у него язва, то мы все будем заболевать, один за одним, и первыми будут болеть те, кто к нему ближе, – пояснил монах.
– Ты же говорил, что мы не заболеем, чёртов поп, – сказал сержант Вшивый Карл и указал на молодого солдата, – а он заболел.
– Я не говорил такого, – залепетал молодой монах, – я говорил, что если пить кипячёную воду, и есть только горячую пищу, и мыть тело уксусом, то можно и не заболеть. Но я не говорил, что вы точно не заболеете, здоровье человека то промысел Божий, и…
