– Это невозможно, – возмущенно воскликнул главный.
Я махнула рукой и увеличила муравья до своего размера.
– О-о-о-о! – восхитились остальные. Их тоже увеличила.
– Все возможно, когда очень хочется! – философски подметила я. – Если пчел увидите, передайте, что у меня есть первоклассное средство от медведей. Меняю на мед!
Главный муравей деловито кивнул и скомандовал:
– Строй! За мной шагом марш!
Облегченно выдохнув, я вернулась во внутренний дворик и наткнулась на десятки пораженных магов.
– А… А… Вы всех собрать велели, – напомнила Мира.
Ну конечно, для них у меня тоже задание имелось.
– Сарай и восточную башню освободить полностью. Весь хлам сжечь или закопать за пределами форта. Подготовить три больших помещения, – начала загибать пальцы. – Склад для хранения бревен, рабочий цех и хранилище готовых товаров. Место для бревен освободить в первую очередь. Мира! Бери нескольких магов, нужно сбить бочек десять.
– Для чего, святое дитя?
Вот не люблю я лишних вопросов. Но народ явно жаждал подробностей.
– Для меда. Вы жизнь форта налаживать собираетесь, или как?
В ответ раздался восторженный гул.
– Отлично! Тогда до обеда налаживаем жизнь форта, потом, собственно, обед, а после Вардар приедет, так что можно будет дальше бездельничать.
Раздав указания, разогнала магов и заметила на старой лавке возле колодца Икору. Уже подумала ее отчитать и тоже прогнать работать, но больно уж несчастной выглядела ведьма. Подошла поближе, присмотрелась.
– Ты что, плачешь? – не поверила я.
Икора шмыгнула носом, стерла слезу и призналась:
– Нет, ты что. Я же ведьма.
Правда после этого она прямо-таки очевидно разрыдалась.
– Ну-ну! Ты чего? – посочувствовала я и присела рядом на лавку, рискующую развалиться от веса двоих. – Стиральное зелье не удалось?
Ведьма покачала головой и утерла слезы.
– Удалось все. Только что в прачечную отнесла. Тильда все хвалила и хвалила. Говорит, у меня аромат горной свежести каждый раз все лучше получа-а-а-ется.
И ведьма снова горестно заревела. Я бы с радостью ее пожалела, вот только совсем не понимала за что.
– Это же хорошо, Икора!
Она вмиг забыла о печали и зашипела на меня, как гремучая змея:
– Ты посмотри в кого я превратилась!
Я даже отпрянула на случай, если она ядом брызгать начнет.
– Я – ведьма! Ведьма я! Меня уважать перестанут. Ты мне всю репутацию загубишь своими бытовыми зельями. – Икора натурально зашипела, а снова впала в грусть. Всхлипнула, утерла слезы и жалостно проскулила: – Любая уважающая себя ведьма должна хотя бы раз в жизни приготовить любовный приворот. Ну или зелье тотального несчастья сварить – у них рецепты похожи. Только от невезучего бородавки сразу выскакивают, а от любовного глаза краснеют. А я… Эх…
Столько печали затаилось в этом юном создании, что смотреть без душевных терзаний было невозможно. Я быстренько осмотрела дворик, прикинула, что все под контролем: страж в подвале, маги при деле, насекомые в пути, а у меня свободная минутка образовалась. Почему бы не сотворить добро ближнему?
– Слушай, Икора. Любовный приворот на территории форта я тебе точно не дам варить, но вот зелье невезенья меня заинтриговало. Его же на пленных можно применить, да?
– Да, – робко произнесла она и с надеждой посмотрела на меня огромными зеленым глазищами.
– И что там тебе не хватает для полного счастья?
– Так цветка любви же и не хватает. А его найти просто нереально.
На что я загадочно усмехнулась.
– Все возможно, когда очень хочется!
Вардар
Никогда не понимал любви его величества к Атли. Для меня ясно как день, что он подлец и предатель, пусть даже и в родстве главой государства. Именно по этой причине Асвальд зашел слишком далеко – думает, что неприкосновенен, что его слово весомее других, что ему – не мне – поверит король… Пусть… Может, и так. Но я начинаю думать, что Алира права, и я действительно выполняю ту роль, которую король не поручил бы никому другому. Ведь те надзиратели, которых он посылал до меня, не добились успехов. Только видели кристаллы, сразу пытались их продать. И чаще всего покупателями оказывались шпионы драконов. Такое чувство, будто его величество сплошь окружен лишь предателями, и все – от его ближайших родственников до слуг – шпионы.
Я рос в глуши, подальше от столицы, двора и интриг. А когда вошел в наследство и поселился в родовом поместье, он и года мне не дал насладиться роскошной жизнью. Слова Атли хватило, чтобы я попал в немилость его величества. Он отправил меня сюда одного. Лишь Квока дал в слуги, и тот оказался предателем. Король велел нанять работников среди местных. Но у тех при слове «кристалл» капала слюна и блестели глаза. Я понял, что с такими не наполню ни одного хранилища, а торчать в этой горе вечность мне не хотелось. Первый год было трудно. Я работала в одиночку. Из глупости. Из вредности. Из принципов тоже. Потом пришел первый беспризорник, попросил ночлег. И стоило его впустить, форт стал сигнальным факелом для заблудших душ. Они шли ко мне десятками, и ни один ни разу не обворовал, не предал. Даже несмотря на то, что терять этим магам нечего. Кроме, пожалуй, дома, в котором они нуждались.
В конечном итоге я справился – все хранилища переполнены. Даже те, которые успел подорвать Квок, мы приведем в порядок до приезда его величества.
Я улыбнулся своим мыслям и подбадривающе погладил Дрона по шее. Совсем скоро мы прилетим домой. Эта вылазка была плодотворной: дракон поймал несколько рыбин, а я купил все необходимое в городе и отправил королю зашифрованное послание от имени трактирщика. Теперь мне оставалось только надеяться на мудрость и здравомыслие его величества. За верную службу я жду главной награды – права вернуться домой.
«А это ли главное?» – мелькнула мысль.
Но от нее меня отвлекло движение внизу. Свистнув Дрону, я направил его вниз и присмотрелся.
– Дракону ж в… Али-и-и-р-р-ра!
Неугомонная! Одно из двух – либо я ее все же придушу, либо… Нет, ну не стану же я ей во всем потакать?
Дракон издал рев ужаса и поднялся повыше. Я его понимал, сам опасался строя огромных муравьев, выкосивших приличный участок леса.
– Мы доберемся в форт раньше, – заверил я. А вот потом мне очень нужно сдержать свою магию: Алире она не навредит – знаю, но устоит ли форт? К слову, о нем. – Какого… Это что, паутина?
Дрон издал очередной рев и приземлился на поляне около центральных ворот. То, что они были нараспашку, меня не так волновало, как открывшийся вид: ворота, каменные стены форта и весь внутренний дворик были увешаны паутиной, огромными коконами шелкопрядов, такими же по размеру ульями и кладками яиц сомнительного происхождения. И между всем этим добром хаотично раскиданы бревна разной величины.
