Вадим разлил кофе.
— Может быть, шампанского? — предложил он, вспомнив, что в холодильнике стоит початая бутылка.
— Можно, — прошептала Кристина.
— Хотя какое сейчас шампанское: совсем замерзнешь. — Он достал из буфета пару объемистых полукруглых стаканов с толстым дном и налил коньяку, совсем понемногу, может быть на палец.
«Как в кино», — подумала Кристина.
Вадим отхлебнул кофе и стал перемежать его мелкими глотками коньяка. Кристина последовала его примеру. Коньяк немного пощипывал язык и горло, но горячий кофе смывал это ощущение. Скоро изнутри по всему телу побежали волны тепла. Пару минут они пили молча.
Вадим внимательно разглядывал свою съежившуюся в кресле гостью. Было совсем тихо. В нем росло чувство какой-то пронзительной нежности и жалости; почему-то захотелось завернуть ее в плед, взять на руки и носить, убаюкивая.
Из гостиной послышался мерный бой часов, Кристина вздрогнула.
— Ба, совсем забыл! Ведь дама заказала шампанское…
На столе появились новые бокалы, на высокой ножке. Через минуту в них пенился Новый Свет.
— Ну что, за знакомство? — предложил Вадим.
— За знакомство, — кивнула Кристина.
— Слушай, а почему Кристина? Ты, что ли, эстонка? Или латышка?
— Да нет, теоретически я полька, Калиновская. Но вообще-то обычная русская.
Холодное шампанское обжигало, как раскаленное. Оно сразу бросилось в голову, и весь мир вокруг стал восприниматься сквозь легкую дымку. И Вадим показался еще красивее, еще прекраснее и еще ближе.
— Я люблю тебя, — прошептала Кристина.
Вадим увидел, как порозовели ее скулы.
«Какая она все-таки красивая, — думал он. — Хотя совсем смешная. Может быть, действительно… Раз сама напрашивается…»
— А дома тебя не ждут? — спросил он.
— Я сейчас позвоню бабушке, — сказала Кристина. Вадим вышел и вернулся с телефоном, длинный провод от которого тянулся в коридор.
— Звони.
Кристина нерешительно взяла трубку.
— На кнопочки нажимай.
Кристина послушалась и скоро услышала протяжные гудки, а затем знакомый бабушкин голос:
— Алё!
— Бабушка, это я. Я у Лиды останусь, ладно? Мы тут вместе… халат кроим. Конечно, помогаю. Ну ладно, не беспокойся, все хорошо. Завтра, конечно, приду.
Она подала трубку Вадиму.
— Вот, позвонила, — сказал она с неожиданной обреченностью.
— Ну и фантазия у тебя! — засмеялся Вадим. — Значит, говоришь, кроим халат?
— Мы действительно кроили… — улыбнулась Кристина.
— Значит, помирились?
— Да, — кивнула Кристина. — А ты все помнишь… «Зря я все это затеял, — думал он. — Что мне теперь с ней делать?» Никаких желаний она сейчас в нем не вызывала, и он не очень понимал, что это нашло на него в то утро. «Постелю ей в гостиной, и пусть спит», — решил он. Утомление после тренировки начало сказываться, и сейчас ему больше всего хотелось доползти до собственной кровати и заснуть.
— Я тебе постелю, а ты пока, пожалуй, прими горячую ванну, а то простудишься. Давай, давай иди. Не хватало еще, чтобы ты тут слегла.
Кристина взялась за душ. Его теплые тугие струи коснулись ее тела, и лихорадочный озноб прошел. Вновь проснулся голос холодного разума. Ну ты и даешь, девочка. Пришла к незнакомому мужчине. А ведь ты его ни капли не интересуешь. Он давно забыл про тебя. Вытирайся, да и чеши-ка ты домой.
— Да, так и сделаю, — сказала Кристина вслух. В этот момент дверь ванной открылась, и на пороге появился Вадим с большим махровым полотенцем в руках. Кристина замерла и, продолжая держать одной рукой душ, другой инстинктивно прикрыла грудь. Этот жест и решил все.
Продолжай она спокойно стоять под струями воды, возможно, Вадим повесил бы полотенце и ушел, но жест смущенной добродетели напомнил ему все события того утра. Он вдруг вспомнил все — вспомнил не умом, а какой-то совершенно иной памятью. И вдруг почувствовал острое желание немедленно сжать в объятиях эту непокорную девчонку.
— Опять на лестницу голышом поскачешь? — спросил он и с удивлением обнаружил, что горло странным образом пересохло.
— Нет, — тихо ответила Кристина.
Вадим скинул с себя одежду и через секунду уже стоял вместе с ней под душем. Рядом с ее тонким гибким телом он казался мускулистым гигантом.
— Дай я тебя помою, — сказал он и, намылив руку, начал нежно водить по ее стройному телу — по спине, по груди, по ляжкам, осторожно пробираясь ко внутренней стороне. В голове у Кристины застучало, и она как будто опьянела. Вадим взял душ и начал смывать мыльную пену. Затем обнял ее и прижал к своему горячему телу.
— Ну, малышка моя, — тихо прошептал он. Кристина только тихо вздохнула и закрыла глаза. Потом Вадим, завернув ее в полотенце, отнес в комнату и уложил на широкую кровать.
— Иди сюда, — прошептала Кристина.
— Иду.
Ей казалось, что раньше она была пуста, а теперь он наполнил ее, и блаженство все нарастало, пока не стало совершенно нестерпимым. Кристина тихо застонала, и Вадим вслед за ней тяжело задышал, на миг замер и остановился.
Они лежали молча. Кристина вглядывалась в темноту, не чувствуя собственного тела, не чувствуя ничего, ее переполняла неземная радость. «Он — мой. Мой!» — крутилась в голове единственная мысль.
— Ну что, теперь спать? — спросил Вадим.
— Любимый, — прошептала Кристина. — Любимый.
Вадим внутренне поморщился. Он действительно устал, и теперь, когда возбуждение прошло, ему очень захотелось спать.
— Спи, — стараясь говорить нежно, прошептал он и повернулся на другой бок.
Любовь
Ноябрьское утро больше походило на непрекращающиеся сумерки. Кристина проснулась первой. На миг она замерла и тут же вспомнила все. Это было счастье. Она повернулась к Вадиму, который лежал к ней спиной, и уткнулась лицом в его затылок. Она, как бы еще не веря своему счастью, легко провела рукой по его плечу. Какой он ослепительно красивый. И это прекрасное тело рядом с ней — она может касаться его, гладить, целовать. Он-с ней.
Ее легкие прикосновения разбудили Вадима. Он повернулся к ней и, еще не окончательно проснувшись, начал целовать ее мягкий розовый рот. Затем стиснул в объятиях и, легко подняв ее, положил на себя.
— Ну что, с добрым утром, Пеппи Длинныйчулок, — сказал он, отдышавшись.
