Сытно пообедав, православные приступили к обустройству. За пару часов до темноты соорудили времянки, в виде небольших шалашей, устланных лапником. Учитывая, что они спали там, тесно прижавшись друг к другу, под ворохом шкур, не замёрзнут. Пускать же аборигенов в общежитие магаданцы побоялись, слишком много насекомых было на одежде пленников да и в шкурах, которыми те укрывались. Интересно, что никто из освобождённых пленников, включая детей, не простыл и не заболел. Пока новые соседи отстраивались, у магаданцев хватало забот с пленниками. Да и с умершими и убитыми татарами тоже. Ну, убитых и умерших от ран татар на следующий день сплавили на двух трофейных лодках до Чусовой, где ниже вогульского стойбища сбросили в воду. Пусть плывут в голом виде, кормят раков и налимов, все православные поймут и возрадуются при виде такого утопленника.
А выжившие пленники получили себе на ноги кандалы, но без цепей. Каждому пленнику Толик подбирал объём железного обруча на ногу индивидуально. В результате ходили татары вполне спокойно, без неприятных ощущений. Но при попытке прыгнуть или побежать опорные сухожилия резко расширялись, наталкивались на железо, и ногу схватывало от сильнейшей боли. Учитывая, что татары использовались на классическом лесоповале, таких мер безопасности вполне хватало. Правда, пришлось по очереди дежурить на охране этих «забайкальских комсомольцев», по двое мужчин с оружием на весь день. Что же, издержки средневековья, шутили инженеры, становясь конвоирами. На всякий случай топоров выдавали пленникам всего шесть штук, а деревья они валили обычными двуручными пилами, выкованными в «своей» кузне.
Всю неделю, под присмотром Валентина, женщины-крестьянки пропаривали свои и трофейные одежды, шкуры от блох и других насекомых. С ними приучался к чистоте и гигиене аманат, толковый подросток. Татары и крестьяне пытались возмутиться, но с военврачом не поспоришь, в баню ежедневно загоняли всех пленников и примкнувших крестьян. Будут они мыться, не будут, баня и без того топилась ежедневно до красного каления. Отдельная, большая баня, её крестьяне выстроили за один день, пока подсыхала печь, топили очагом. В магаданскую баню пленников и аборигенов пускать не стали, брезговали даже мужчины. Однако и карантинной бани хватило, чтобы через неделю вопрос о насекомых сняли с повестки дня.
Пока пленники добывали строительный материал, крестьяне спешили выстроить себе жильё. Возможно, впервые в жизни не обычную полуземлянку, топящуюся по-чёрному, а настоящее, «барское» жильё. Войдя в изумление от бензопилы, коей Володя помогал распиливать брёвна, отцы семейств получили дополнительное подтверждение правдивости обещаний командира. Все последующие дни православные бойко работали топорами, показывая магаданцам истинный класс владения инструментом. Изначально дома хотели ставить по старинке, входом на юг, далеко друг от друга. Но командиры настояли, чтобы дома ставили почти впритык, четыре дома подряд в линию под прямым углом к другим четырём домам, тоже выстроенным в тесную линию.
Двери выходили уже не на юг, а на юго-восток и юго-запад. Зато восемь домов образовали две стены будущей крепости, глухими, безоконными стенами наружу. Между домами оставили небольшие проходы, метровой ширины. Да, неудобно, да, мало окон. Так это мало для магаданцев, привыкших к окнам в каждой комнате. А в крестьянских старых избах всего пара окошек было, больше похожих на бойницы по размеру. После них два больших окна в избе, пусть и на одну сторону, для крестьян выглядели роскошью. Зато при нападении все окна останутся целыми, стёкла менять не придётся, обратил внимание новосёлов Толик. Через неделю, когда три из восьми новостроек были подведены под крышу и магаданцы учили хозяев строить печь, вернулся Николай с Еленой. Они привезли ворох шкур, наторгованных на стальные ножи и наконечники стрел, огромное количество новостей и… новорожденную девочку.
В одной из охотничьих стоянок, где магаданцы меняли свои товары, за день до их приезда охотник похоронил жену, умершую после родов. Дочь его выжила, но при наличии двух старших детей, четырех- и семилетнего возраста, шансов выжить у новорожденной не было, у папаши и без того забот полон рот. Женщин-кормилиц поблизости не было, коров тоже не наблюдалось, отец уже готовился, что дочка уйдёт вслед за матерью. Но Елена уговорила отдать девочку, надеясь с помощью женщин спасти кроху от верной гибели. Она помнила, что на складе хранится двадцать банок сгущенного молока, уйма овсяной каши в пакетах, не говоря о десяти килограммах гречки, двадцати килограммах риса и пшёнки. Туристы в своё время основательно запаслись продуктами, которые старались не тратить без причины, пока пищи хватало. Вот, нашлась стоящая причина, о чём не пожалел ни один магаданец, кроме детей, пожалуй. Так и пришлось с каждой банки сгущёнки, потраченной на кроху, выдавать по ложке более взрослым детям, без обид чтобы было.
Едва удалось накормить плачущую кроху разведённым сгущенным молоком, как женщины насели на командиров с требованием непременно достать козу или корову, да ещё срочно. Учитывая выживших четырёх лошадей, нуждавшихся в сене или овсе, ехать в Орёл-городок или Чусовской Городок так и так было необходимо. Однако наступала пора ледостава, первой встала Чусовая, за ней в течение недели Ярва покрылась тонким прозрачным льдом. Заметно похолодало, градусов до двадцати ниже нуля. Однако все печи у новосёлов к этому времени были закончены, и гордые отцы семейств наслаждались теплом и уютом, рассматривая из окна бегавших по двору детей.
Двор получился большим, общим, в лучших традициях советских времён. Дети быстро подружились и играли вместе, не отличая магаданцев от крестьян, обогащая друг друга своим жаргоном. Тем более что многие магаданцы переоделись сами и одели детей в трофейную одежду и обувь. Летнюю одежду с обувью спрятали до следующего года, а зимней толком и не было. Поэтому с октября магаданцы по внешнему виду почти не отличались от местных жителей, мужчины давно отпустили бороды, женщины повязывали головы платками, чтобы не тратить время на причёски. В ожидании сильных холодов Павел Аркадьевич увёл четверых мужиков на охоту за горным козлом. Благо за последние месяцы магаданцы изучили места их постоянного выпаса. С собой мужики взяли двое самодельных саней с лошадьми. Толик с Еленой отправились на других санях вниз по Чусовой, навестить ближайших соседей, попробовать продать стекло и стальные изделия да купить корма для коней и козу для ребёнка. Надежда под секретом, конечно, рассказала своим друзьям, что беременна. Так что козье молоко может понадобиться.
Регистрировать брак было негде, так что одним из вопросов поездки стало приглашение священника освятить часовенку в селении. Часовенку только начали строить, но строители обещали её закончить за неделю. И, естественно, Надежда и Толик хотели повенчаться, пока пост не наступил. Потому Елена с Николаем спешили в Чусовской Городок с большими планами, а в качестве самообороны везли два самострела. Один небольшой двуствольный. Второй – супергигант, из трубы калибром шестьдесят миллиметров, изготовленный специально для поездки. Запасов пороха взяли с избытком, а картечью служила железная дробь, в среднем восьмимиллиметрового диаметра. Отходов некачественного чугуна и железа вполне хватало, чтобы не использовать гальку при стрельбе.
