– Какой магаданский? – вскипел Строганов. – Наш царь, государь Всея Руси, Иоанн Васильевич, жаловал мне все земли по реке Чусовой.
– Ах, вот оно что, – наигранно удивился Павел Аркадьевич, – тебе, значит, русский царь чужие земли подарил, а мне магаданский царь. Интересно получается, любят цари чужие земли дарить. В Испании и Португалии, вон, короли целые страны дарят своим вельможам. Да и папа римский полмира Португалии подарил глазом не моргнув.
– Я первым пришёл, это мои земли, – сорвался в детские препирания подданный царя Ивана.
– Был бы ты первым, мы бы в твоей крепости сидели, а не ты в нашей, – Валентин невозмутимо налил в свой стакан прохладного кваса, отпил пару глотков. Вытер усы и бороду, облокотился о стол, продолжая со скучным выражением на лице слушать разорявшегося Строганова. Тот брызгал слюной и угрожал всеми карами, вплоть до войны и отлучения от церкви добрых полчаса, пока командир не устал слушать.
– Давай ближе к делу, дядя, – не выдержал пустопорожних изливаний Валентин. – У Маметкула были три тысячи татар, половину мы по Чусовой без порток сплавили, на корм ракам, сам, небось, видал. Вторая половина татар сейчас нам служит. Коли собираешься воевать с нами, подумай, сколько русских людей по Чусовой и Каме поплывут, хоронить врагов мы не будем. Да и Иоанн Васильевич тебе спасибо не скажет за новую войну. И ты потеряешь всю мягкую рухлядь, что по Чусовой из Сибири идёт, мы все пути легко перекроем. Порох мы сами делаем, пушки сами льём, воевать будем долго. Царь в эти края войско не пошлёт, сам знаешь. Ты больше трёх-пяти тысяч бойцов не наймёшь. Так у Маметкула три тысячи как раз и были, где они все?
– Предлагаю Чусовую поделить, – мягким голосом вступил в разговор Павел Аркадьевич. – Нам вся Чусовая не нужна, только её правый берег, и то не весь. От Ярвы до Куйвы, но все реки между ними по этому берегу, включая Куйву, останутся нашими. Русских городков там, чур, не ставить. Сама же Чусовая пусть останется общей для плавания и прохода караванов, ежели татары пойдут на твои земли, мы предупредим. Получится, тех татар не пустим дальше Ёбурга. По левому берегу Чусовой строй любые остроги и городки, за Куйвой можешь и оба берега осваивать, не наше дело.
– Наши предки были русскими, – внезапно «подобрел» Валентин. – Будешь с нами честно дела вести, всегда поможем, по-соседски. К примеру, богатые рудой места на реках укажем, на той же Сылве. Хоть завтра покажем места, где железо и медь есть, где можно заводы ставить. Да и с караванов, что мимо Ёбурга пойдут, в Сибирь или обратно, пошлину брать мы не собираемся, убытка тебе никакого от нас не будет.
– Царёв указ ты не нарушишь, обиды для тебя никакой нет. – Павел Аркадьевич неплохо помнил общий смысл того указа, где Строгановым даровалась река Чусовая со всеми притоками и земли по ней. – Чусовая, почитай, будет вся твоя. А то, что мы пяток-другой речек застроим, так у тебя до них руки всё равно не дойдут. Дай бог, сылвенские богатства освоить. А освоишь, мы тебе серебряные руды на реке Серебряной покажем, богатейшим человеком на Руси станешь.
– Вам какая с того выгода? – недоверчиво пробурчал Яков.
– Говорю тебе, предки наши на Руси жили, не хотим с Русью воевать, все мы православные, хоть и другого царя подданные. – Валентин положил на стол перед Строгановым незаряженное ружьё. – Проживём год в мире, будем тебе такие ружья продавать, если захочешь. Эти пищали за пару мигов можно зарядить, на триста шагов стреляют. Продавать станем только тебе, по всей Руси сможешь ими торговать.
– Не боитесь, что я вас теми ружьями через два года захвачу? – Яков погладил ружейное ложе.
– Мы знаем, Строгановы своё слово держат да пользу Руси блюдут. – Павел Аркадьевич развёл руками. – От нашей гибели пользы не станет ни для Руси, ни для тебя. Порох для наших ружей нужен особый, чёрный порох быстро стволы проест насквозь, года они не выдержат. Сам видишь, стенки стволов тонкие, сами ружья лёгкие. Для них и заряды нужны особые, только мы умеем делать. Так что, Яков Аникеевич, решай. Будем дружить и торговать, как добрым людям положено. Либо ссориться да прибыль терять, как недоумки жадные.
– Ежели этими ружьями пару полков обеспечить, можно всю Каму от башкир и ногайцев защитить, до реки Белой дойти и все кочевья к миру принудить. – Валентин знал, чем заинтересовать честолюбивого купца. – А коли государю Иоанну Васильевичу те ружья понравятся, можно и Крым на место поставить. Как? За год, если нужно, мы ружей с припасами на целую армию изготовим, пятьдесят или сто тысяч, сколько потребуется. Пока прими от нас ружьё в подарок да припаса полсотни выстрелов.
После столь неожиданного и богатого подарка Яков не мог отказать, будучи не только купцом, но и патриотом страны. Он встал с лавки, поклонился, приняв оружие из рук Валентина. Долго держал ружьё в руках, даже не делая вид, что разглядывает его. Потом махнул головой, поставил ружьё у стола и подошёл к Павлу Аркадьевичу.
– Согласен, делим Чусовую, моя в том порука, – он протянул правую руку для рукопожатия.
Географ крепко пожал руку Якова, понимая, что магаданцы рискуют, но при удаче получают сильного союзника для работы с Русью, не только в торговле, но и политике; до смерти Ивана Грозного ещё десять лет. Русь вполне успеет решить крымский вопрос на двести лет раньше, с помощью магаданцев, с помощью самого передового и мощного оружия в мире. Лучшего союзника, чем Строгановы, магаданцам не найти. Это практически единственный дворянский род промышленников в истории Руси, который интересы государства ставил выше собственных. Мало кому известно, что первый отряд казаков, набранных Строгановыми для защиты своих владений и вооружённых на свои средства, численностью тысячу бойцов, они безропотно, по первому требованию передали царю Ивану Грозному. Лишь династия Строгановых до конца девятнадцатого века не разбазарила по мелким наследникам дедовы земли, единственная в России. Сколько бы ни было Строгановых, как бы они ни ссорились между собой, но земли и заводы не уходили из семьи полтысячи лет, в отличие от тех же Демидовых, к примеру, профукавших наследственные земли за двести лет.
Надо ли говорить, что достигнутое соглашение отмечалось весело и сытно. Возможно, не очень пьяно, поскольку спиртного в Ёбурге не держали, а запасов самодельного вина из Форт-Росса едва хватило «высоким договаривавшимся сторонам». Но даже простые строгановские дружинники были рады мирному решению вопроса. Особенно после показательных стрельб из ружей и пушек. Скорострельность и дальность стрельбы впечатлили всех строгановцев, без какого-либо хвастовства. Все они понимали или догадывались, что идут на возможный конфликт с магаданскими немцами. После показательных стрельб картечью, выкашивавшей целые секторы мишеней, многие дружинники крестились, радуясь, что их минула чаша сия.
Тут же командиры научили Якова пользоваться ружьём, пустив на пристрелку подарка свои, магаданские, не дарёные патроны. Ночевать Строганов не остался, по уральским меркам, дом был совсем рядом. Потому на прощанье купцу подарили ещё набор стеклянной посуды и золотые украшения для жены, рассматривая эти подарки рекламным трюком, а не взяткой. Разведчиков, однако, за строгановскими лодками магаданцы отправили. И своих бойцов проинструктировали лично, мол, дружба дружбой, а бдительность никто не отменял. На всякий случай оба командира заночевали в Ёбурге, для спокойствия.
