Так что фильтрацию пленников нашлось кому проводить, а магаданцы приступили к формированию отдельного английского батальона. Для некоторых целей на территории Англии нужны были именно англичане, хорошо натренированные и без всяких комплексов. Именно таких записных циников, готовых стрелять хоть в королеву, лишь бы платили за это, и подбирали магаданские особисты для будущего батальона. А назначенные офицеры из числа дружинников приступали к активным тренировкам рекрутов, с не менее активным обучением русскому языку. Все команды в магаданской армии отдавались именно по-русски, независимо от того, кто их будет исполнять.
Наступало короткое мурманское лето, которое отцы-командиры собирались использовать для максимально жёстких тренировок шведов и новичков-англичан. Как сухопутных солдат, так и захваченных моряков. На каждое трофейное английское судно установили восьмидесятимиллиметровые пушки с пружинными противооткатными устройствами, дополнили экипаж надёжными командами из шведов и татар. После чего приступили к совместным тренировкам практически удвоенной флотилии. Времени оставалось в обрез, приближалась пора высаживаться войскам магаданско-шведской коалиции в Речи Посполитой, а Петру сдерживать обещание, данное королю Юхану Третьему. К этому и готовился максимально напряжённо подполковник, командующий всеми магаданскими войсками.
Пока отправленный в Холмогоры караван судов медленно двигался в сторону Белого моря, а затем обратно, с огромным грузом и двумя семьями магаданцев, офицеры и командиры в Мурманске заучивали наизусть основы новой тактики. После наглядного примера абсолютно бескровной и быстрой победы над английским десантом шведские офицеры прониклись психологией эффективного огня. Они больше не рвались в бой, чтобы скрестить шпаги с врагом, понимая важность использования всех преимуществ скорострельного и дальнобойного оружия, полученного от магаданцев. Пётр в большом зале одной из казарм соорудил классический макет местности из песка с фигурками деревьев и домов, с оловянными солдатиками и пушками. Там, на этом макете, шведские и магаданские офицеры разыгрывали бои с учётом дальнобойности орудий и преимущества противника в живой силе.
Понимая, что главной опасностью для коалиции будут запорожские казаки и польские гусары, Пётр учил офицеров использовать складки местности, готовить поле боя к сражению. На примере показывал действенность защиты рогаток и земляных укреплений от атаки конницы, всячески повторяя главную идею – беречь обученных солдат. Он фактически запретил шведским офицерам лобовые атаки, под угрозой расстрела командира, отдавшего такой приказ.
– Господа, в каждом вашем полку будут мои офицеры связи, – очередной раз напоминал на занятиях Головлёв шведским командирам. – О том, кто и когда отдал приказ на лобовую атаку, я не только уведомлю короля Юхана, я добьюсь расстрела того офицера и ссылки его семьи. Отгадайте, куда?
Шведы при этом втягивали головы в плечи, догадываясь, что их семьи сошлют не в глухую шведскую деревню, а на далёкий Урал, в страшную Сибирь. Именно об этом магаданец не раз напоминал тугодумам. И, вы-учив за полгода характер Петра, никто не сомневался, что он сдержит обещание. Потому подполковник не сомневался, что его приказы и рекомендации по ведению боевых действий дисциплинированными шведами будут исполнены, как «отче наш». Именно этого он добивался, не собираясь воевать с поляками и саксонцами сам и не планируя отправлять туда магаданские полки. Для них он найдёт иное, более важное, применение. Да и оголять Мурманск, оставляя важнейший опорный пункт в Европе без защиты, опасно, особенно в свете переселения сюда очередных магаданцев.
В июне очередной караван кораблей, высланный за уральскими гостинцами, вернулся из Холмогор. Кроме двух семей бывших туристов, сагитированных Надеждой на переезд, прибыли две сотни дружинников, завербовавшихся на десять лет службы магаданцам, с классическим желанием повидать мир и заработать при этом. Прошлогодние гостинцы из Европы, отправленные огромным обозом поздней осенью из Холмогор в Ёбург, произвели должное впечатление на уральских жителей. Кроме тканей различной выделки, колониальных товаров и части королевской казны, двух тонн серебром, в Ёбург доставили на жительство три сотни пленных шведов, в основном с побережья Балтики. Люди все мирные, семейные, деваться им некуда с Урала, поневоле станут опорой магаданцам.
Шведская добыча магаданцев подоспела вовремя, чтобы расплатиться с нанятыми рабочими и дружинниками, не золотом и мехами им платить. Павел Аркадьевич даже организовал дополнительные закупки мехов для торговли в Европе на часть серебряных риксдалеров. На молодёжь, постоянно приходящую в Ёбург в поисках приключений и выгодной службы, огромное количество невиданных дорогих тканей и колониальные товары особенно влияли, как мёд на пчёл. Слухи о богатейшей добыче из Европы приманивали лучше любой агитации. Павел Аркадьевич с Валентином получили сообщения агентов из-за Урала об активизации Кучума, тоже прослышавшего о европейских богатствах. Поэтому магаданцы ожидали этим летом очередного набега сибирских татар. Благо Ёбург был укреплён достаточно, чтобы разбить десятитысячное войско без каких-либо сомнений. Кроме того, зимой дьяк Урусов закупил пять тысяч ружей для царя. Яков Строганов наконец решился вооружить ружьями своих бойцов, закупил восемь сотен ружей и пять пушек на Чусовской Городок. Оба расплатились мягкой рухлядью, которую и отправил ближе к весне Павел Аркадьевич в Холмогоры, под конвоем двух сотен новобранцев.
Дорога в Холмогоры из Ёбурга стала походить на тракт, так много саней и телег ежегодно проходили там. Многие купцы из Холмогор на свой страх и риск побывали в Ёбурге, закупая местного стеклянного и железного товара для торговли по всему Русскому Северу. Пользуясь обилием леса, крестьяне ближайших деревень выстроили вдоль магаданского тракта просторные конюшни и дома для ночлега. Путь на запад становился для магаданцев комфортнее, а поморы пристроились зарабатывать зимой извозом. Всё лучше, чем дома на печи лежать. Некоторые ямщики-лихачи с малым обозом проходили путь в полторы тысячи километров, по зимнику, конечно, за месяц. Хотя обычно на дорогу от Ёбурга до Холмогор уходили два месяца, добротно, спокойно, без эксцессов в виде разбойников. В Холмогорах представители магаданцев чувствовали себя как дома, даже власть теперь к ним относилась весьма любезно. Доволен остался воевода Прозоровский, приказчики которого выручили вчетверо больше за мягкую рухлядь, чем можно взять на Руси. Теперь он принимал магаданцев, как дорогих гостей, стараясь вовлечь их в совместный бизнес. Вернее, самому влезть в магаданские проекты, торговать по всей Европе, под их крылом.
Пока Петро этому не мешал, много ли надо места для приказчика с возком мягкой рухляди… Пусть его, торгует в Стокгольме, всё больше русских купцов будет, быстрее европейцы привыкнут к ним. Так что сообщение Урала с Мурманском стабилизировалось, к обоюдной выгоде. Нет, командиры не считали дотошно каждую шкурку и штуку бархата. Товар отправляли, как своим родным, чтобы не стыдно было за скупость. Так и теперь, летом 1576 года, в Мурманск привезли столько меховой рухляди, что Пётр испугался обесценивания мехов в Европе. Потом вспомнил о Московской торговой компании, ежегодно вывозящей ещё больше мехов, и задумался. Если все эти меха англичане продают на Острове, значит, там платёжеспособные торговцы и дворяне? Мысль показалась интересной, в свете адекватной реакции на английское пиратское нападение на Мурманск. Осталось облечь эту идею в разумное применение.
