Он за неделю разработал план операции в Средиземном море, сейчас старался не упустить ни единого фактора, влияющего на удачный поход. Мало того что уговорил радиотехников собрать сотню маломощных длинноволновых раций, практически переговорных устройств. Этими рациями Петро планировал обеспечить все сорок шесть кораблей, отправлявшихся на юг. Сотню раций он запросил в запас, для сухопутных подразделений. Зато у эскадры, имеющей быструю и понятную связь, гораздо больше шансов победить врага, без лишних потерь. Это было основным требованием, не сам факт победы над турками, а бескровной победы. Но надо к рациям подготовить радистов, способных не просто кричать в трубку микрофона, а в случае чего исправить в походных условиях поломку. Значит, из верфи каждый день приходится отправляться в учебку радистов, расположенную за городом, на чём в своё время настоял именно Пётр.
Подполковник привычно прошёл по учебным кабинетам, где радисты азартно паяли, – густо пахло канифолью и дымом. Начальник учебки, самый первый радист из вогулов, ещё уральской закалки, прошедший все морские сражения и полгода работавший в Стокгольме, подробно доложил результаты. Вместе с ним Петро порадовался новой, облегчённой модели передатчика на длинных волнах. Его разработали специально для морских сражений, проходящих в пределах видимости, при отличных условиях передачи сообщений. Сам передатчик получился небольшим и вполне переносным, чего для кораблей как раз не требуется, но запас аккумуляторных батарей тянул на восемнадцать килограммов свинцового веса. Наместник не удержался, испробовал работу новинки, забираясь на чердак и спускаясь в подвал. В пределах пятисот метров связь оставалась стабильной. Дальше проверять не стали, летом Хессель проверит и поставит заслуженную оценку.
От радистов Петро вернулся уже в сумерках, но после ужина спустился в сарай. Там, он вместе с Ларисой, втайне от друзей две недели клеил воздушный шар. Лучший способ увеличить дальность обзора для магаданской эскадры – при отсутствии самолётов. Петро планировал поднимать шар в тихую погоду над палубой флагмана. Сначала они собирались закупить шёлк для шара, но догадались взвесить разные ткани. Оказалось, что лёгкий ситец, пропитанный рыбным клеем, всё равно легче шёлка аналогичной площади. Расчёты габаритов шара Петро проводил сам, по разным методикам, получил одинаковые размеры и успокоился. Горелку для заполнения шара горячим воздухом тоже сделал сам, на спирту. Этого спирта для растущего автохозяйства требовалось всё больше и больше. Надежда наотрез отказывалась отвлекаться от своих зеркальных экспериментов, как подполковник ни уговаривал.
Чтобы избавиться от надоедливого Петра, женщина в сердцах сунула ему все записки по технологии гидролиза. Упорный наместник месяц корпел над записями, переписывая их на понятный для себя язык, но добился своего, выстроил на свои деньги цех гидролиза, со строжайшей охраной. Закупал опилки на всех шести пилорамах Королевца, древесную стружку на верфи, всё свозил на производство. Кислоты уговорил поставлять всё-таки Надежду, химическую королеву Магадана. И уже через неделю первый спирт своего производства пошёл, оставалось отработать технологию и развернуть небольшую мастерскую в огромный цех. И как на грех именно в это время, когда все проблемы с производством спирта разрешились, из Холмогор пришла радиограмма.
В ней радист сообщил, что из Ухты прибыл какой-то Демьян Ухов, с грузом земляного масла. Баял, что магаданский боярин Павел Аркадьевич обещал купить всё масло по хорошей цене. Вот же, не знал, радоваться или ругаться, подполковник, до чего оказался скрытным географ. Договорился с русскими промышленниками и нашёл нефть, – надо покупать. Тем более что с доставкой почти на дом, удобно. Навестив географа, подполковник обрадовал его и радировал в Холмогоры разрешение покупать масло за добрую цену и заказать ещё, как можно больше, хоть сто пудов, хоть двести. Пусть привозит тот Демьян жидкость круглый год, покупать всё и отправлять с магаданскими караванами. Хотя двигатели работают на спирте, производство которого налажено в необходимых масштабах, нефть лишней не будет. Пригодится для производства керосина и керосиновых ламп, которыми придётся заняться.
За восемь лет жизни в шестнадцатом веке чем только ни освещали магаданцы свои жилища. Первое время, пока не стали перегорать светодиодные лампы, державшиеся действительно долго – по три-пять лет, все помещения освещали фонарями. Потом, устав ежедневно крутить ручку динамо-зарядки, перешли на масляные светильники. Впервые большой запас таких светильников и масла к ним магаданцы взяли в трофеях царевича Маметкула. Женщины ворчали на неприятный запах, но стали привыкать именно к масляным светильникам. Пробовали свечи, выходило дороже и неудобнее. О лучине не заикались, там дёшево, да хлопотно, менять лучину каждые две минуты, да с риском пожара. Так, за пару лет, магаданцы оценили образ жизни наших предков, перешли на подъём с рассветом и привыкли ложиться спать с закатом. Куда деваться, если хочешь работать при свете дня, а не лежать в темноте на печи. Сложнее всего приходилось, конечно, зимой, особенно полярной. Месяцами не видеть белого света, очень тяжело, особенно для женщин и детей.
Потому и перебрались магаданцы в привычную Европу, оставив в стратегически важном Мурманске небольшой гарнизон. Местные жители, норвежские рыбаки и саамы, привычные к полярной ночи, не испытывали никаких проблем. Некоторые из них перешли жить в крепость, работали в кузницах и по хозяйству. Основной гарнизон магаданцев решили менять каждый год, благо навигация в Европу из Мурманска круглогодичная, если не до самого Королевца, то до Амстердама корабли вполне доберутся, в крайнем случае. Хотя таких крайних случаев не предвиделось, английская эскадра, захваченная три года назад при неудачном налёте на Мурманск, послужила наглядным примером обороноспособности магаданцев. Караваны из Мурманска и Холмогор никто не трогал уже два года, несмотря на это, магаданцы вооружали пушками все вновь выстроенные кочи, безоружных кораблей в магаданской флотилии не было. Разве что переданные рыбакам в аренду корабли, с которых вооружение снималось. Так рыбаки далеко от Королевца не удалялись, иначе пойманная рыба протухнет, холодильников на кораблях не было.
За зиму 1578–1579 годов со свежими силами и новым взглядом из Урала на привычное бытие магаданцы здорово продвинулись в мирной жизни. После обсуждения на общих посиделках приняли план перспективной застройки Королевца, Риги и окрестностей. Обсудили и согласовали некоторые изменения в производстве и торговле. Так, государственными оставили лишь оружейное, двигательное и радиотехническое производства. Слишком рискованно бесконтрольно продавать эту продукцию. Да и вложения в производство понадобятся немалые, без особой прибыли в ближайшие годы. Всё остальное приватизировали, фактически узаконив частное владение тем, что люди сами и создали. Кто мог упрекнуть Надежду и Анатолия в приватизации стекольного производства? Или Елену Александровну в личном владении консервным производством?
Всем понятно, что получилось несправедливо, большая часть магаданцев оказалась занята на государственных предприятиях. Чтобы не смущать, выделили им по доле в производстве, семьи Корнеевых и Сусековых стали владельцами половины двигательного производства. Отец и сын Горловы получили пятьдесят процентов собственности в радиопромышленности. Однако и при таком подходе уровень доходов у магаданцев стал различаться на порядки. И сама Надежда, как богатейший олигарх Западного Магадана, предложила обложить все частные предприятия (пока свои, магаданские) налогом на прибыль. А вырученные средства пускать на развитие государственных предприятий. Все понимали, что искать справедливые решения придётся долго, приняли такой подход как временную меру. Павел Аркадьевич, вот умная голова, предложил тем, кто не получил вкусный приватизационный кусок, заняться производством не известного в шестнадцатом веке оборудования или товара. Например, теми же керосиновыми лампами!
