Я лично не верил, но меня и не спрашивали об этом.
Меня спрашивали о том, как я тащил Крысу, потом как толкал его в спину… Смешно, но печально.
Я же все это время параллельно думал. Голова начала отекать от простой мысли: принять ли предложение начмеда – убить человека, который хочет поживиться за твой счет. Цена вопроса: десять-пятнадцать лет в тюрьме, сломанная жизнь. Не только моя, а и моих родителей.
И тут меня тряхнуло. Сильно тряхнуло, словно я крепко спал и свалился с кровати… Это было ощущение непонимания и липкого страха, смешанное с болью удара о пол…
«О чем я думаю?! Убить человека?! Да, он урод, моральный урод. Да, он не хочет докопаться до правды, но – убить?! Чем тогда я лучше урки Чеса? Я сам поставил ему в вину смерть солдатика на блокпосте под мостом, а теперь начинаю жить по его же бандитским законам».
Я понял: это перекресток моего жизненного пути. Выбор, который определит мое будущее.
Убить полковника и сбежать в Зону. Я понимал, что начмед прикрывается, заставляя меня сделать это. «Оно и понятно, надо же ему будет как-то отмазаться от моего побега в Зону. А что там? Что меня там ждет? С пистолетиком? Снова Граница и деревня для новичков?» Шестерить на бандитов я не хотел. Хватило мне такого горя, хлебнул его с лихвой. «Примут меня вольные сталкеры с распростертыми объятьями? Шансы, конечно, высокие, пятьдесят на пятьдесят. То есть или встретят, или не встретят. Нет, это не выход. Значит, третий вариант – садиться в тюрьму. Батя в больничке сказал, что может помочь мне скостить срок. Это хорошо. Уже не десять, а все пять. А если признаться в том, чего не делал? Трешка – за хорошее поведение?»
Я резко остановился. Пазл собрался. «Нет, не проведешь меня, товарищ капитан медицинской службы и КМС по рукопашному бою».
Предо мною был старый знакомый. Колхоз.
– Ветрянка не крутится. Странно, – сказал я.
– Чего странного? Поломана давно, стоит без движения, – сказал мой прицеп.
– В тот раз крутилась будь здоров.
– Врешь.
– Ухо откушу.
– Я тебе откушу, – возмутился Баранов, но больше не стал обвинять меня во лжи. – Давай, обещал же рассказать про больницу.
«Обещал. Отвлекаешь ты меня, Баранов, сильно отвлекаешь. В таких ситуациях надо послать тебя подальше». Однако идея, которая посетила мою дурную башку, засияла, словно костер в темном лесу. И я замер, боясь поверить в спасение. Как там говорят англичане? Глупый выбирает из двух зол, а умный не берет ни одно.
– Слышал, что начмед имеет КМС по рукопашному бою? – спросил я тихо.
– Конечно. Его фото висит на стенде «Лучшие спортсмены части», – так же тихо ответил Баранов.
– Так вот, забудь про кандидата в мастера.
– Чего это?
– Как минимум мастер спорта.
– Так выше не бывает!
– Тогда объясни, как он смог сам покалечить пять бандитов? Просто разложил их на асфальте, как рубероид раскатал.
– Ты это видел?! – Баранов от эмоций начал махать стразу тремя руками: двумя своими и одной моей.
– Концовку. Я чуток занят был, спускался вниз. Сначала увидел, как подъехали «скорые», за ними – фризовцы. Разборки у них начались, а начмед спустился…
Я красочно описал, что произошло. Баранов уточнял. Тема ему нравилась, он впитывал каждое слово. Была бы ручка и тетрадь, начал бы конспектировать.
– А как он бил? Прямым справа?!
– Зачем тебе это, Ренат? – теперь удивлялся я.
– Да понимаешь, тут у нас изменения происходят. Перемены, – на выдохе произнес он последнее слово.
– Ты о чем?
– Тихо там, расчирикались! – раздался грозный окрик полковника. Он шел сзади, с камерой, царь мира, и не знал, что в моей голове решалась его судьба. Баранов перешел на шепот:
– По языковым секторам объявили отбор в спецвойска. Любой может подать командиру рапорт и, если тот подпишет, отправиться в лагерь на учения. Потом отбор – и все…
– Тихо!
– Сам – тихо, – произнес я в сторону.
– Что ты там сказал?!
– Так точно, товарищ полковник, так точно, – теперь уже я повернулся в его сторону.
– Замерли! – грозно рыкнул начмед.
Впереди идущий начальник патруля условным знаком приказал всем остановиться и теперь внимательно осматривал примятую впереди траву.
– Воздух колышется, – пояснил он причину остановки.
Я пригляделся: точно – легкое марево, словно смотришь сквозь немытое окно, четкость теряется.
– И что это? – требовательно спросил Махлюков.
– Аномалия, – ответил наш проводник.
– Я уже понял, товарищ прапорщик, я конкретно спрашиваю – что это?
Прапорщик за годы службы привык отвечать на конкретно заданный вопрос без проволочек и лирики.
– Аномалия, товарищ полковник!
– Ты что меня бесишь?! – Махлюков приблизился к нам, но зашел со стороны Баранова. – Я спрашиваю, что это такое?!
Проводник крутил головой, пытаясь понять, что опаснее для него в этот момент – аномалия или полковник в гневе.
– Прапор, полковник хочет узнать, какая это аномалия, – спокойно объяснил начмед. Он стоял позади нас, развернувшись в сторону блокпоста. Потом звонко передернул затвор – контролировал ситуацию. Опыт.
Такими действиями он мне напомнил Трофимыча: все выверено до мелочей, движения отработаны до автоматизма. Одна школа? Да, теперь сомнений не было: вот, значит, кто натаскивал начмеда ходить по Зоне.
– Я так и сказал, в переводчике не нуждаюсь, – нервно произнес полковник. Прапорщик же получил точный вопрос и честно ответил:
– Сложно понять. Мы ж просто охранники, границу стережем. Это сталкеры и военсталы лазят по отчужденной территории…
– Ты что такое несешь, прапорщик? Какие простые охранники?! Вы должны гордится честью, оказанной вам, – сберегать границу от мутантов и бандитов! Или ты намекаешь на то, что раз ты – охранник, то я тогда кто?! Начальник охраны?! Да я честный офицер, по недоразумению попал в этот…
– Камера работает, – так же спокойно сказал начмед.
Я был уверен, что он улыбался.
– А… Да, – спохватился полковник. – Так что за аномалия? Выяснить!
Я не понял, зачем начмед его предостерег. Хотя понятное дело: записи-то потом редактируются. Но все же… За кого играл капитан?
Думаю, что прапорщик лукавил, когда говорил, что в Зону он не ходок. По крайней мере, до начала Границы должен был тропинку знать. А комедию поломать перед полканом – это как вариант.
Начальник патруля, словно желая подтвердить мою догадку, полез в карман и вытащил ржавый болт. Кинул его в аномалию. Болт, просвистев над нами, отлетел в строну.
