– Чего так? – спросил я без всякого интереса. Сбросил перчатки, снял халат.
– Они думают, что кличка Костыль – производная от имени. Смешно.
Начмед повернулся ко мне, закурил.
– Прощаться не будем. Подарок я тебе еще месяц тому назад сделал, на день рождения. Давай, Новиков, в этот раз решай все самостоятельно. Никто тебя вести за руку не будет, никто и заставлять не собирается. С дистанции всегда сойти успеешь.
Я молчаливо согласился. Все же теперь это был мой выбор – начать исследовать Зону. Повлияло многое: по капле падали проблемы, и наконец-то стакан наполнился. Теперь осталось выпить содержимое. Письмо родителей, последующие разговоры по планшету. Какая-то пустота, непонимание: зачем разводиться взрослым людям? Что они хотят найти, что хорошего ждут от будущего? Я отказывался их понимать, а они разговаривали со мной, как с пятилетнем. Не убеждали, не ругали, а просто, соглашаясь, продолжали делать как хотели.
Еще перед больницей я прочитал письмо и принял решение – стать сильнее. Нет, задерживаться надолго в Зоне я не желал, а вот стать настоящим профессионалом на границе, периодически совершая дерзкие неглубокие рейды, – хороший вариант.
Я начал собираться. Рюкзак был куплен заранее – австрийский, на семьдесят литров, из пропитанной ткани, водонепроницаемый. Берцы, стандартная военно-полевая форма, которую нам, участникам забега, обновили. Прилично мы стали выглядеть – как настоящие военные.
Больница.
Теперь она стойко ассоциировалась с Мариной. Я старался не заглядывать себе в сердце, боясь обнаружить глубокие чувства к этой девушке. Я не хотел ей мешать, ставить перед выбором. Выбор должен делать мужчина, это мое предназначение, данное свыше.
– Ты готов?
Баранов с большим рюкзаком, с начищенной до блеска пряжкой ремня, с суровым выражением лица.
– Много пасты Гоя использовал? – спросил я.
– Сколько нужно. Ты что копаешься, решил остаться? – ответил он и прикрыл начищенную пряжку.
Баранов – настоящий военный. Это была его мечта, как я понял по скудным разговорам, мечта ходить в красивой форме, начищенных берцах, обязательно в красиво заломленном берете.
– Тебе какое дело? Иди сам к машине.
– Не пускают. Приказали всем собраться.
«Понятно, почему он вернулся. Друзяка. Интересно, какого черта он тогда шагнул перед строем? За мной потянулся?»
Я закинул рюкзак на спину и устремился на улицу. Хотелось вдохнуть свежего воздуха. Я неспешно топал к машине, нас, как всегда, начали подгонять, хотя до времени отправки оставалось минут двадцать. Влез. Атлантовцы уже сидели, у каждого – по несколько здоровых рюкзаков, загораживающих проход.
Мне что-то говорили, смеялись над своими же шутками. Плевать. Я закрыл глаза, постарался поспать. Не получалось. Сквозь дрему я слышал, как с ними общается прискакавший Ренат. Атлантовцы оказалась из спецподразделения. Начался обмен информацией: Баранов рассказывал им про Зону, они – про работу в центре страны. Как я понял, Зона была для них терра инкогнита. «Ну-ну. Будет им сюрприз».
Тронулись мы через час: то заправка, то сопроводиловка не подписана – это армия. Армия, от которой я сбегал в Зону.
Удивления на этом не закончились. Приятный погожий день дарил все больше неприятностей. В этот раз нас вывезли к украинскому блокпосту. Бетонные блоки, дорожное кафе, обшитое металлическими листами. Зону отгородили забором с колючей проволокой.
Встретил нас старший лейтенант, который бодро заговорил:
– Выгружаемся. Времени мало, через двадцать минут выход в Зону. Мои ребята проведут вас до поста на Границе.
– Оружие? – спросил я, опередив неуместные вопросы остальных.
– На том посте. Там и броники подберете.
Атлантовцы начали выпытывать: что за пост, далеко ли от Границы, какие указания получили украинцы на наш счет. Старший лейтенант отвечал односложно, периодически поправляя ремень автомата. Мне показалось, боец старался свести общение к минимуму – не из спеси или гонора, а словно не хотел знакомиться с людьми, трупы которых он будет потом вывозить из Зоны. Этакая защитная реакция психики.
Я оттащил рюкзак в тень, присел на него. «Без оружия за Границей делать нечего. Взбунтоваться? Сказать, что не пойду? Раньше надо было, в части. Тут точно не дадут. Ладно, я представляю, где находится блокпост на Границе. По самому краю пройдемся. Это уже от него идет старая шоссейная дорога к мосту. Если свернуть направо, то будет деревня новичков, в которой я так и не побывал. За мостом – развалины зданий, ферма, отбитая нами у бандитов. Нормально. Там и обоснуюсь, научусь полезному. Насколько я знаю, кроме кабанов и собак, там зверей не водится. Так что жизнь налаживается».
Открылась дверь машины, на воздух выбрался усатый военный.
– Сиди, не вставай, – произнес он. Усы у него были, словно перевернутая подкова, посеребренные временем.
– Да мне не лень, – ответил я и встал рядом с ним. Три звезды в ряд. Везло мне на старших прапорщиков в последнее время.
– Это про вас говорят, что новая форма обучения, прямо в Зоне? – спросил он.
– Про нас. Вот – выбрали лучших и направили.
– Выбрали самых тупых… Или Зона сама выбрала. Совет тебе: если хочешь чему-то научиться, то не оставайся на блокпосте, иди дальше.
Старший прапор погладил себя по усам и направился к капитану. Не совсем я понял этот совет, но сделал вывод – не все мне известно.
Не знаю, как остальные, а переход в Зону я почувствовал – словно окатили холодной водой. Шлагбаум, который состоял больше из краски, чем из железа, остался позади. Дорога, по которой происходила эвакуация жителей города Припять, медленно умирала. Если смотреть на карту, то мы двигались к деревне почти прямо, а вот наш пост и колхоз оставались левее.
Нас, для острастки, хотели пустить вперед. Идея провалилась – нарвалась на вспышки возмущения атлантовцев. Ренат, как я заметил, явно тяготел к общению с ними, оставляя меня одного. Его право. Если человек меняет старого друга на новых двух, то огорчаться из-за этого человека не стоит. Да и не стали мы с Барановым друзьями, не стали.
Капитан, взяв с собой сержантика, вел нас точно по маркерам. Я их заметил: темно-зеленые куски ткани, намотанные на ветки кустов по сторонам дороги. Хитро.
Солнце жарило, рюкзак давил на спину, появилась легкая головная боль. Я все не мог приспособиться к событиям, которые мелькали, словно хромированные диски на иномарке. Вернее, не мог решить, правильно ли я поступаю.
– Все. Южный блокпост. Остановка, – приказал старший лейтенант.
Странно, добрались без происшествий. Не встретили ни аномалий, ни мутантов. Даже радиационный фон не дал свечу, и наши счетчики молчали.
– Почему остановились? – поинтересовался атлантовец.
